Мама для детей босса

Варшевская Анна

Мы оба замираем на минуту, вслушиваясь в шорохи зимней ночи.

– Ну как? – открываю глаза и смотрю на разрумянившегося ребёнка.

– Здорово! – он широко улыбается.

Улыбаюсь в ответ, поворачиваюсь к дому, нахожу взглядом окна квартиры и внезапно ловлю какое-то движение. Как будто штора дёрнулась... Или показалось из-за снегопада?

– Ну что, пойдём? – спрашиваю Костю. – Сейчас можно выпить ещё немного тёплого молока и лечь спать.

– А ты можешь… – мальчик мнётся, но потом решается сказать, – побыть со мной? В моей комнате?

–

Конечно! – отвечаю ему и задумываюсь.

Что-то во всём этом есть нехорошее. Вот только что? Почему он молчал? Чего испугался? И главное – насколько часто это случается? Его отец ни разу не упоминал о том, что у ребёнка проблемы со сном.

Нам удаётся тихо и без всяких сложностей вернуться домой и выпить молока. Похоже, шеф так выматывается на работе, что ночью спит без задних ног. Ну и славно.

Я укладываю Костю и держу его за руку, пока он не засыпает. Понять бы, что такое с ним происходит. Может быть, это как-то связано с отсутствием матери или со школой… Странно в этой ситуации вообще всё! Ведь Демьян Аркадьевич говорил мне – он в курсе, что с его ребёнком сложно справляться. Но почему у меня-то с Костей практически никаких трудностей? Мальчишка добрый, воспитанный, легко идёт на контакт.

В общем, загружаюсь я по полной. Ворочаюсь, не могу заснуть, иду на кухню выпить воды, возвращаюсь, и всё равно ничего не получается. Задрёмываю только под утро и, естественно, спустя пару часов встаю уставшая и невыспавшаяся.

Впрочем, не у одной меня, похоже, была тяжёлая ночь, потому что на кухне меня встречает мрачный мужчина с синяками под глазами. Магнитные бури сегодня, что ли? Или снег пошёл, погода поменялась?

– Доброе утро, – с трудом заставляю себя сказать, потому что это даже близко не так.

– Доброе, – меня обжигают взглядом и отворачиваются.

Мысленно машу рукой и решаю плюнуть на непонятное недовольство. Не я ему настроение портила, не мне его и исправлять. Поэтому просто наливаю себе чай и сажусь за стол, силясь продрать глаза и проснуться, наконец.

– Ольга, Косте по графику прививку пора ставить, – обращается ко мне шеф после нескольких минут молчания. – После школы привезите его в клинику.

Мы оба смотрим за окно. Наш с Костей «побег» на улицу состоялся очень вовремя: температура быстро изменилась, и остаток ночи шёл ледяной дождь. А сейчас опять валит снег. Теперь там то ли сугробы подо льдом, то ли лёд под сугробами. Короче, ужас. На дорогах сегодня будет чёрте что.

– Хорошо, я поняла, – киваю мужчине, и он опять отворачивается.

О планах я сообщаю мальчику, когда забираю его из школы. Костю перспектива укола не радует от слова совсем, кроме того ребёнок явно не выспался и устал, поэтому мне приходится урезонивать и успокаивать его всю дорогу до клиники.

– Я не пойду, – в конце концов заявляет мне Костя, когда мы уже подходим к широкому крыльцу под козырьком.

Глаза у него на мокром месте, и я притормаживаю, присев рядом с ним на корточки.

– Милый, ну это же не так страшно, как ты думаешь!

–

Всё равно не пойду, – ребёнок шмыгает носом, и губы у него начинают дрожать.

Будь моя воля, я бы отложила это всё. Мы устали, погода ужасная, настроение ни к чёрту. Ну и сделали бы эту прививку через пару дней. Встаю и отхожу от мальчика на пару шагов, задумчиво смотрю в серое небо. Может, пойти к Кудинову и объяснить ему, что сегодня неудачный момент… Или не стоит идти у ребёнка на поводу?

Рассеянно скольжу взглядом по зданию клиники и вдруг, как в замедленной съёмке, вижу, что с крыши срывается широкий снежный пласт. Падает на козырёк, сдвигая налипшую на нём ледяную массу, и всё это начинает скользить вниз…

– Костя!

Рывком бросаюсь вперёд, подворачиваю ногу на льду, который сегодня везде. Щиколотку пронзает острая боль, но успеваю, наклонившись, оттолкнуть мальчика в сторону.

Удар принимают на себя плечо и часть спины, я, пошатнувшись, теряю равновесие и оседаю на тротуар.

– Оля! – с двух сторон кричат мне.

Один голос Кости, второй… А, это же Юра. Водитель подбегает ко мне, но я смотрю только на плачущего ребёнка.

– Милый, не надо так переживать, со мной всё в порядке, – говорю, стараясь не морщиться.

Болит нога, болит плечо, немного саднит спину. Куртка смягчила удар, но синяк наверняка будет грандиозный. Повезло ещё, что это не острые сосульки, и что прилетело не по голове.

– Я просто немного ушиблась, но всё хорошо, – продолжаю успокаивать мальчика.

– Тебе не больно? – всхлипывает Костя.

– Совсем чуть-чуть, – с усилием улыбаюсь.

– Оль, тебе помочь встать? – вокруг меня суетится Юра, явно не зная, что делать.

– Не надо, Юр, лучше позови кого-нибудь из клиники, я, кажется, ногу повредила, – говорю ему негромко. – И отведи Костю к Демьяну Аркадьевичу, нечего ему тут мёрзнуть.

– Давай, парень, идём быстрей, надо, чтобы Оле помогли, – Юра протягивает Косте руку, а тот вдруг, вытерев нос рукавом, срывается и сам бежит внутрь.

Водитель торопится за ним, но его чуть не сбивает распахнувшейся настежь дверью.

– Оля?!

Ко мне подскакивает Кудинов в одной рубашке, за ним маячит замурзанная Костина мордашка. Быстро он...

– Где больно? – спрашивает мужчина, опускаясь рядом со мной.

– Щиколотка, – очень хочется заплакать, но я сдерживаюсь, опасаясь, что напугаю Костю, – Плечо, спина.

– Что случилось? Плечо со спиной почему?

– Пап, на Олю снег свалился сверху, – выпаливает Костя прежде, чем я успеваю объяснить. – Она меня толкнула, а на неё упало.

– Костя, открой дверь и подержи, – оглянувшись на сына, говорит шеф, просовывает руку под мои колени, второй придерживает за спину. – Обхватите меня за шею. Можете?

– Да, – поднимаю руки, обнимаю его и слегка шиплю от боли в плече.

– Потерпите чуть-чуть! – он встаёт со мной на руках и осторожно несёт внутрь. – Травматолога сюда, быстро! – повышает голос, оказавшись внутри.