Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона
Шрифт:
— Где вы? — подала голос я.
— Да что ты прицепилась? Убирайся! Я тут помру, сил моих больше нет!
Медленно двигаясь между деревьев на хриплый и злобный голос, я наконец вышла к тропинке и увидела в сумерках ту самую «Бабку-Матершинницу».
Что ж, это в самом деле была бабка, судя по островку седых волос, белеющему в лесных сумерках. Она лежала на спине на чем-то… Подойдя на несколько шагов, я увидела, что это вязанка хвороста. Картинка сложилась. Видимо, эта старушка пошла к лес одна, упала — а подняться не смогла. Сердце сжалось от сочувствия.
— Ушиблись? — спросила я, присев. — Где болит? Давайте попробуем подняться.
Я ухватилась за локоть, затянутый шершавой старой тканью, похожей на мешковину.
— Не трожь меня! — с неожиданной силой старушка меня оттолкнула и повернула лицо ко мне. В сумерках я не могла разобрать выражения, но голос был исключительно злобным. — Ишь, нашлась тут! Иди — куда шла, а я… Стоп. Элис! Ты что ли?
Она знает Элис?
— Да. А вы…
— А подкидыши твои где? В городе что ль оставила? Что ж ты вернулась-то сюда? А? А ну-ка, помоги встать! Дай обопрусь на тебя. — Привстав, старушка вскрикнула — видимо что-то с ногой. — Ну? Что молчишь? Не понимаешь, что ли? Ох, вот же горе, красивая, а ума — с гулькин хрен. Вот же не дала богиня ума, прошмандовка венценосная! Ах ты… кляча старая!
Она схватилась за ногу и принялась ее осматривать.
Я выдохнула, приходя в себя.
— Давайте снимем вязанку, я помогу ее донести. Мы… домой. Вернулись.
Старушка, которая как раз скидывала веревки с плеч, замерла.
— Куда ж домой, дурында? Нет у вас дома теперь, совсем что ли последние мозги потеряла? Куда ж ты возвращаться собралась?
* * *
Лорд Седрик Мэлори
— Директор Мэлори, мы не можем принять этого ребенка в школу, — с достоинством, как она думала, произнесла мисс Малкинс.
— Это почему же? — спросил я, откинувшись на спинку кожаного кресла.
В кабинете было темно, не считая тусклого огня свечей, — сегодня был один из тех дней, когда боль причиняло все: дыхание, движение и даже свет.
Даже забавно, как вовремя на меня свалился очередной приступ: когда я обнаружил, что Элис сбежала. Хотя, пожалуй, все случилось еще раньше, как будто я почувствовал ее побег до того, как увидел пустую гостевую комнату и убедился, что в особняке ее нет. Как будто внутри что-то разорвалось, хотя это невозможно: мы не закрепили связь истинных, я не могу ее чувствовать.
Тело от макушки до пяток прострелила очередная вспышка боли, и я сжал зубы, пережидая приступ. Два, три, четыре… Считать в такие моменты я научился еще в детстве, это немного отвлекало, хотя иногда мне казалось, что от ощущения ломающихся суставов и ударов молота по голове я могу умереть или ослепнуть.
«Так тебе и надо, выродок!» — услышал я голос из прошлого, из тех времен, когда еще не научился прятать то, что со мной происходит, и ходил пешком под стол.
Щеку обожгло фантомным ощущением удара. Спустя двадцать секунд боль отступила, притаилась где-то на краю сознания.
—
Как чувствовал, что не стоит ее нанимать.
— Мисс Малкинс, я с вами разговариваю.
— Ну он же… — пролепетала она и осеклась, опустив взгляд в пол.
Идиотка.
— Он же — что?
— Он же… в носу ковыряет! — выпалила она наконец. — Уже подрался! И ворует!
— Что ворует?
— Еду из столовой! Безобразие!
И в самом деле безобразие: мальчишка голодал большую часть жизни и теперь пытается запастись едой впрок. Отчасти для таких, как он, я и основал эту школу: магический дар слишком ценен, чтобы просто так загибаться внутри уличных оборванцев. Была еще одна причина, но об этом не хотелось думать.
До недавних пор сильных магов обучали только в академии, а слабых и особенно бедных не обучали вовсе. Считалось, что магия — привелегия исключительно аристократических семей, где секреты мастерства и уровень силы передаются из поколения в поколение. Хватало тех, кто думал, что драконья магия — единственная «чистая» и «правильная», а остальное — в лучшем случае фокусы. Никаких научных оснований у таких высказываний не было: разве что самомнение драконов, особенно тех, что послабее, раздувалось на пустом месте.
В результате множество одаренных магов умели разве что костер разжечь или взрыв устроить.
Я собирался изменить это, но почему-то многие решили, что основанная мною школа — это очередная привилегированная академия для отпрысков богатейших шишек королевства.
Такие здесь тоже учились, конечно: школа Мэлори — звучит почетно! Личный наставник для чада — это прошлый век, школа — новое слово в образовании. И не стоит упускать шанс побрататься с тем самым Мэлори хотя бы так.
Идиоты.
Впрочем, намного больше здесь было обычных детей, для которых школа была единственным вариантом не закопать дар в землю.
Рольф, которого буквально сегодня утром переодели из лохмотьев в нормальную одежду, в любом случае выбивался из общего числа учеников. Но он был неплохим парнем, как я успел заметить. Если мисс Малкинс этого не видит — то ей здесь делать нечего.
Вспомнив, как ласково разговаривала с Рольфом Элис, я сжал зубы. Почему ее он не боялся, а от меня — шарахался? Тоже в курсе придворных сплетен о «бастарде Мэлори»?
— Вы уволены.
Не слушая волну возмущений, я подошел к двери и открыл ее настежь. Платили бы мне каждый раз, когда на работу в школу устраивается очередная пустышка, которая надеется выскочить замуж, — деньги бы девать было некуда.
Хотя и так некуда, как и, вот уж шутка, магию.
Собственно, от этого-то все мои проблемы: слишком много силы. Настолько много, что она не помещается в теле и причиняет боль. Впрочем, в этом были свои плюсы: врагов у меня не было. Вообще. Сложно враждовать с тем, кто может смести королевство с лица земли и даже не запыхаться. Главной моей задачей было, собственно, сдерживать рвущуюся наружу силу. Это не всегда было легко.