Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Солейн Анна

Сплюнув себе под ноги, старуха снова замолчала, а потом выдавила:

— А у Хью твоего как — заикание-то прошло уже, едрид его в пень?

— Прошло, — бездумно откликнулась я, размышляя над тем, что услышала.

Картинка потихоньку складывалась. Вот, зачем Элис сорвалась с места и решила перебраться в столицу: хотела для сына лучшего будущего. Но почему у нее ничего не вышло?.. Почему она стала мыть полы в притоне мадам Розы? А Хью, судя по всему, школьником так и не стал.

— Прошло, — повторила старуха,

шевеля пальцами ладони, на которой горел огонь. — Это хорошо. Учитывая, что заикания никакого и не было.

Я замерла.

— Я…

— Ты, ты, — повторила она, наваливаясь на меня всем телом. — Идем. Расскажешь мне, кто ты такая. И про заикание. И про то, как ты умудрилась не знать про то, что дом Элис давно — тогось.

Я окаменела, не зная, что делать. Руби за несколько часов разговора не смогла догадаться о том, что я только изображаю Элис. Лорд Мэлори, мадам Роза, служанки — никто не догадался.

А какая-то старуха…

— А я не какая-то, — хрипло отрезала она. — Ты давай-давай, иди вперед, что встала. Я без тебя не доберусь!

— Как вы…

— Да неужто Элис бы не знала, что мне от этой тропинки — тридцать шагов до дома? С какого ляду мне карета нужна?

Твою же… мать! Руби ругала Элис за нелюдимость — вот я и решила, что в деревне она тоже держится особняком, так что мне не составит труда притвориться ею. А уж деревенской жизнью меня не напугаешь, вся юность там прошла.

Но — увы.

Я скосила взгляд на огонь в руке старухи. Она что, вдобавок к этому и мысли читать умеет?

— Я много чего умею.

Да чтоб тебя! Дальнейшую часть пути мы проделали молча, и я старательно смотрела себе под ноги, думая только о мхе, кмнях и ветках. Старуха кряхтела, и даже в этом звуке мне слышалось ехидство.

— Там мама с Бабкой-Матершинницей! — услышала я испуганный голос Эми, когда мы кое-как выбрались из леса к дороге.

— Ой! — воскликнул Хью.

Рыжие головы спрятались в карете — и наступила тишина, разве что старуха тяжело дышала мне в ухо.

Стоит ли подпускать ее к детям?

— Стоит, — отрезала старуха. — Да и ты, вижу, человек не гнилой, не бросила чужих-то. Элис их в свое время не бросила — и ты туда же. Одного поля ягоды, вот и спелись. Элис-то где, а?

Хороший вопрос. Я снова прислушалась к себе — тишина. Ни чужих мыслей, ни чужих чувств.

— Ладно, разберемся. Ну, пострелыги?

Пострелыги? Словарный запас у нее, конечно…

Дети из кареты выглядывать отказались. Уже окончательно стемнело, и мир вокруг я видела только благодаря огню, который зажгла на руке старуха.

— Боятся, — доверительно сообщила мне она. — Что я их украду и косточки их обглодаю!

Вот знала бы — проехала бы мимо. Кто она такая? Деревенская сумасшедшая?

— Ну-ка подсоби мне в эту твою колымагу забраться, сама-то я не смогу — вон какая

ступенька-то высокая! Да не проехала бы ты! Даже если бы тут псина на дороге лежала — все равно бы остановилась. Вперед!

Мне пришлось разрешить детям сесть со мной на козлы, потому что оставаться внутри кареты вместе со старухой они отказались наотрез.

— Это старуха Мира! Она ведьма! — прошептала Эми. — Она нас всех убьет!

— И сожрет! И кости обглодает! — добавил Хью. — Так все говорят, она людоедка! Я с ней не поеду!

Час от часу не легче! Какое-то время ушло на то, чтобы убедить детей сесть рядом со мной, а ведьму, тьфу ты, старуху, — зажечь фонарь на карете.

Если она умеет колдовать, то… я задумчиво посмотрела на свои руки. Может, сможет и мне помочь? И Хью?

Но… про какого Черного она говорила? И что делать с домом? Ничего, уверена, можно будет попроситься к кому-то на постой на первое время. Сейчас уже поздно, а утром… Дети, в случае чего, смогут поспать в карете, а еда и вода у нас пока есть. А завтра что-нибудь придумаем. Может, все-таки убраться из Петушков, раз дома здесь нет?

Ничего, прорвемся, где наша ни пропадала.

— Она не ведьма, а пожилая женщина. Ей нужна помощь — мы же не могли бросить ее в лесу, верно?

— Почему? Могли же! — возразила Эми.

Я вздохнула. Из кареты раздался старческий хриплый хохот.

Зараза, которую я подтолкнула кнутом, отказывалась идти.

Все одно к одному.

А вдруг она и вправду людоедка? Вот весело будет. Старуха расхохоталась снова, и я качнула головой. Она была права: я не смогла бы проехать мимо или ее бросить. Она ведь еле ходит! Я отлично помнила, каково это — врагу не пожелаешь.

— Но! Пошла, пошла!

— Там направо поверни! — каркнула старуха из кареты. — И налево сразу!

До деревни мы не доехали: дом старухи стоял на отшибе, дорога к нему была такой узкой и непроходимой, что скорее напоминала тропинку. Заноза недовольно фыркала, ветки деревьев били по крыше и по бокам кареты, я напоминала Хью и Эми закрывать лицо руками.

— Приехали! — гаркнула старуха, когда впереди показался дом, в нескольких окнах которого горел свет. Двухэтажный! И, судя по всему, довольно просторный. А я-то ожидала хижину Бабы Яги.

Вот только состояние дома оставляло желать лучшего: даже в темноте было видно, что он здорово просел, а на крыше вырос мох и… кажется, тонкое деревце.

— Приехали! — повторила старуха. — Помоги-ка мне вылезти отсюда! Ишь!

— Ждите тут, — попросила я детей, спрыгивая на землю.

Те сонно моргали и даже не пытались спорить. Хорошо хоть не свалились на ходу! Пора их уже спать укладывать, хоть в карете.

Старуха уже успела открыть дверь, сбросить вязанку хвороста вниз и теперь примеривалась, как бы выбраться наружу.