Мама для профессорского крестника
Шрифт:
– Вы м-меня на счетчик ставите? – не поверила Виктория.
– Ты смотри! Грамотная! А с виду – овца невинная! Может, ты всю пачку капусты и заныкала, а? Колись, куда припрятала?
– Я не… да как вы!.. – Вика почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Закрыла лицо ладонями и зажмурилась, не желая верить в происходящее.
В ответ раздался гогот мордоворотов, сжавших Вику с двух сторон.
Больше она не разговаривала. Сидела, ссутулившись, заслонив лицо руками и думала-думала-думала, пытаясь найти выход. Искала его – и не
На миг в памяти возникло лицо Евдокима. Вот кто мог бы, наверное, помочь! Но… захочет ли? И что подумает о ней? Решит, что она встречалась с ним из-за денег? Поверит, что она, Вика, обворовала свою хозяйку?
Виктория не знала и не хотела знать, как поступит Ким! Ей вдруг показалось, что разочарования в нем она точно не переживет – никогда! А если Евдоким разочаруется в ней – этого она не переживет тем более! Нет! Она ни за что не назовет мордоворотам его имя и номер телефона. Даже если ее будут убивать!
С этими мыслями – тяжелыми, болезненными, она выбралась по команде из машины, что въехала во двор, огороженный высоким забором, по верху которого шла колючая проволока. Хозяйка следом не вышла. Вика слышала, как, урча мотором, девятка развернулась и укатила.
Вика осталась наедине с близнецами.
Подталкивая в спину и гнусно ухмыляясь, парни заставили ее подняться на крыльцо, войти в запущенный, грязный деревянный дом, провели в комнату, где стояла кровать на металлическом каркасе. Пристегнули к кровати наручниками и предложили устраиваться.
– Чувствую, овца, ты тут надолго, – заявил один из них. – Ну ничего, пару денечков подождем, а там, если так ничего и не придумаешь, начнем тебе помогать.
– Как? – пятясь, насколько позволяли наручники, спросила Вика.
– О! Мы знаем много замечательных способов! Они все тебе понравятся! – поправляя ширинку джинсов с самым многообещающим видом, пообещал второй.
Вика обессиленно опустилась на краешек койки, укрытой затертым до дыр зеленоватым покрывалом. Схватила подушку, от которой несло затхлой сыростью, прижала к животу. Жалкая преграда! От двух здоровенных амбалов не спасет…
– Так что – дашь номер родителей? Или, может, хахаля? Хозяйка говорила, за тобой какой-то взрослый мужик ухаживает… – снова включился в разговор первый.
– Н-не-нет! – Вика отрицательно помотала головой. – Я не знаю его номер! Мы недавно встречаемся, я для него ничего не значу!
– Тебе же хуже. А нам – лучше, – заржали мордовороты – Ладно. Думай. Вечером зайдем, спросим еще раз...
Где они пропадали до полуночи – Вика не знала. Сидела, прикованная к кровати, в нетопленном доме, дрожала от холода и страха, и мечтала о какой-нибудь емкости: ей вдруг ужасно захотелось по-маленькому!
Когда,
– Дайте мне ведро!
– Зачем?
– Мне надо… по малой нужде...
Парни заржали. Притащили с веранды замызганное ржавое ведро. Поставили перед кроватью:
– Садись, справляй нужду.
Вика затрясла головой.
– Выйдите пожалуйста… – попросила тихо.
Близнецы еще громче заржали. Предложили не стесняться и делать все при них. Потом, продолжая гоготать и отпускать грязные шуточки, все же вышли.
– Замерзнешь – зови, – посоветовали напоследок. – Придем, согреем.
Вика кое-как справила нужду, а потом обессиленно опустилась на кровать. Кричать, плакать сил не осталось. На нее напало отупение. Даже трясти перестало: тело будто потеряло способность чувствовать холод. Девушка сама не заметила, как впала то ли в сон, то ли в болезненное забытье.
Глава 10
Спасение
Директор и заведующий лабораторией завода «Нафта Крекинг» уехали с работы в час дня, что было очень необычно. Погрузились оба в машину директора, Алексея Витальевича. Вторая машина, набитая под завязку накачанными парнями в кожаных куртках, последовала за ними.
– Куда мы едем, да еще с таким эскортом? – оглядываясь на второй автомобиль, поинтересовался Евдоким.
– На стрелку. Те, кто сейчас охраняет твою цветочницу – простые шестерки. А нам придется пообщаться с тем, под кем эти ребята ходят. – Леший снова посуровел, в его глазах появился стальной блеск, а на губах – кривоватый хищный оскал. – Может, и зря я тебя с собой взял. У тебя на лбу написано: фраер! Профессор, едрить-колотить.
– Это имеет значение? – напрягся Ким.
– Ты не представляешь… в общем, друг. На стрелке рта не раскрывать, стоять молча и ни во что не вмешиваться, усек? И морду кирпичом сделай!
Евдоким разозлился. На себя – за свою чрезмерную интеллигентность. На друга – за резкие слова. На хозяйку цветочной лавки, посмевшую сдать невинную девчонку каким-то бандитам.
Сказал себе, что готов, если придется, и в драке поучаствовать. Не то чтобы ему доводилось много драться в школьные годы, но бывало… и сейчас он заставил себя вспомнить то, давно забытое ощущение готовности наносить и принимать удары. Видимо, это отразилось у него на лице.
Алексей Витальевич глянул искоса, кивнул:
– Уже лучше.
Главный бандит, тоже не один, а в компании бритоголовых качков, ждал на территории гаражного кооператива, на небольшой смотровой площадке. Четыре легковушки уместились там с трудом.
– О, гляди, гости пожаловали, – заговорил один из качков. Похоже, он выступал в качестве переговорщика. – Так из-за чего кипишь?
– Ваши ребята увезли одну телочку. Вроде как задолжала она хозяйке цветочной лавки. – Леший взял на себя роль второго переговорщика.
– А если и так, то что?