Мама
Шрифт:
Дверь закрылась за лейтенантом. Сергеев почувствовал холодок где-то глубоко внутри.
— Итак, — как ни в чем не бывало продолжил мужчина. — Вы получите все необходимые инструкции и навыки обращения с новым оружием. Двадцать две пары, или связки, будем называть их так, десантируются в указанные точки, занимают исходные позиции и ждут. Ждать, возможно, придется долго. Существует три варианта, при которых вы можете покинуть позиции. Либо вас отзовут по моему личному распоряжению, либо по моему же личному распоряжению вы уничтожаете город, который будет вашей персональной целью и уходите. Либо…
Мужчина
— Либо вы отрабатываете цель самостоятельно. Это в том случае, если кто-то нанесет превентивный удар по Белому городу. В этом случае приказ вам будет отдать некому. Это ясно?
Мужчина выдержал паузу. В зале царила тишина.
— Для того, чтобы вас не мучила совесть, — добавил он. — Напомню, что ваши семьи остаются здесь. Если кто-то будет атаковать Белый город, то это предполагает уничтожение ваших родных и близких. Я не пугаю, просто предупреждаю, что все, что вы можете потерять, останется здесь. Если этого «здесь» не станет, то терять вам уже будет нечего. Вы должны понимать, что, отправляясь туда, вы идете не отбирать и уничтожать чужое, а защищать свое. Это понятно?
Он снова выдержал паузу. Зал безмолвствовал.
— Семей своих до окончания операции вы больше не увидите. Сегодня вы останетесь здесь. Сутки уйдут на подготовку, завтра в это же время двадцать две связки отправятся на двадцать две позиции. Оставшиеся три… — мужчина посмотрел на двери в зал и поправился поспешно. — Две связки останутся здесь в резерве. Вопросы будете задавать инструкторам. Сейчас они по очереди будут заходить сюда и забирать свои группы. По спискам. Тот, кто услышит свою фамилию встает и выходит. Все понятно?
Зал напряженно молчал. Сергеев представил себе сходящую с ума от волнения Ирку. Надо будет попросить полковника заехать домой и успокоить жену. Капитан огляделся, но полковника нигде не было.
14
Прав ли он? Вячеслав откинулся на спинку кресла и закрыл уставшие воспаленные глаза. Организм требовал сна, но спать ему самому не хотелось.
А, собственно, почему нет? Он еще ничего плохого не сделал. И не собирается. Просто пугает. Вот если янки не поверят, тогда… А тогда это будет самозащита. И вообще, лучше сейчас об этом не задумываться. О чем угодно, только не об этом. Надо будет решать, тогда и будем решать. А сейчас…
В дверь робко постучали. Вячеслав открыл глаза.
— Не заперто.
Дверь тихонько поползла в сторону, пропуская гаранта конституции. Юлия Владимировна в последние дни выглядела совсем скверно. Все больше напоминала тень, нежели человека.
— А, Юленька, — улыбнулся Вячеслав. — Что нового?
— Они улетели.
— А оставшиеся две связки?
— Остались здесь.
Юля села, не дожидаясь приглашения, потерла виски.
— Под жестким наблюдением.
— Хорошо, — кивнул Вячеслав. — Что-нибудь еще?
— Нет, — Юля покачала головой. — Только один вопрос. Можно?
Слава поглядел на «сумасшедшую бабу». Вид, с которым она требовала ответа на свой, не заданный еще, вопрос, Славе не понравился, но отказывать он не решился. Сказано же было: не будите спящую собаку. А Юлю Владимировну, по всему видно, сейчас лучше вообще не трогать и лишний раз не напрягать, не то сорвется. Ясно же, что на пределе.
— Валяй
— Те офицеры, которые…
Юлия запнулась, подбирая слова.
— Ну, от услуг которых мы отказались… Они теперь где?
— Тебя это не должно трогать, — беспечно отозвался Вячеслав. Беспечность эта, впрочем, давалась с большим трудом. — Они больше ничем не помешают.
— Вы их тоже посадили? — спросила она.
— Нет, — отозвался Слава все так же беззаботно. — Я их расстрелял.
Юлия почувствовала, как зазвенело в ушах. Сквозь этот перезвон пробивался спокойный голос Вячеслава:
— Я хочу высказаться перед мировой общественностью. Подготовь, пожалуйста, все для телевещания. Новой России есть что сказать.
15
К встрече с русским президентом Джордж Роксвелл готовился основательно. Он перелопатил кучу закрытой информации по этому старику, который когда-то с помощью штатов окунул собственную страну в нужник, названный анархией. Он узнал о нем все, что можно: от биографических данных до размера ботинок, от манеры речи до мелких привычек, от семейной жизни до интимных подробностей.
Приземлившись на аэродроме Воронежской американской военной базы, которую местные соотечественники шутя называли Равинлэндом [17] , полномочный посол США в России Джордж Роксвелл знал о президенте этой гребаной страны все. Он был готов ко всему, он чувствовал себя уверенно, потому что изучил врага.
17
Raven — ворон (англ.), land — земля (англ.). Вместе — земля ворона; черная, как вороново крыло, земля. Видимо, созвучно с Воронежем.
Когда на базе он связался с Москвой и, переговорив с советником президента, договорился о визите, когда сел в вертолет и отправился в Белый город, как теперь называли Москву, с официальным визитом, Джордж верил в победу, благо был во всеоружии. Он был готов ко всему, кроме того, что случилось.
Выступление президента Новой России, которое сенсацией тут же разлетелось по всем мировым новостным каналам, он увидел уже в вертолете. Причем вертолет уже запрашивал разрешение на посадку. И выступление это раздавило Джорджа. Оно переломало все его планы, порушило все надежды.
Не потому, что выступление это полностью дискредитировало США, государственную политику и Белый дом. В конце концов, от всего можно откреститься. Не потому, что президент России говорил о том, что взрыв американской базы вовсе не был террористическим актом или несчастным случаем, а всего лишь явился ответом на захватнические действия со стороны США, которые велись много лет. Не потому, что русский пригрозил повторными взрывами, не потому, что несколько государств Европы и часть стран третьего мира тут же выдали Америке ноту протеста. А потому, что все это случилось сразу. И ко всему прочему встречаться сейчас Джорджу предстояло не с изученным чуть не лучше собственной жены стариком, а с новым президентом — или человеком, который посмел себя таковым провозгласить на весь мир.