Мамалыжный десант
Шрифт:
– Ну, это я понимаю. От безвыходности прыгал.
– Отож! Случай, да. Пущай другой такой случай через год случится. Или попозжей. К лихости особый талант иметь трэба. Была у нас в группе одна девушка. Очень того… везучая. Вот скакать, стрелять, рубать и пья… колобродить – истинный талант! Но она тоже исключение.
– Слыхал. А она чего, правда, вся из себя… этакая?
– Отож нашел кого спросить. Она меня на полторы башки рослее, с такой диспозицией особо не оценишь. Но так да… красивая. Весьма и даже чересчур. Засматриваются на нее. Только строга, руки и остальное живо пообрывает, не глянет что полковник или генерал. Но дело не в том. Я тебе про талант толкую.
– Вот ты скажешь, Захарыч. Она что, с пеленок на фронте? Или в Гражданскую еще рубилась?
– Да бес ее знает… может и в Гражданскую, – неуверенно пошутил Торчок и рассердился: – Я тебе про талант говорю, а ты не веришь!
– Почему не верю. Верю. А чего ее из группы отчислили? По беременности?
– Сопля ты и баран! Говорю же – она без амуров-лямуров служила. Ну, может, в отпуске шо себе позволяла… Живая же. И не отчислили ее, а перевели. Думкаешь, у нас тут самое-рассамое по важности задание?
– Не, так не думаю. И о талантливых красавицах не особо думаю, – заверил Тимофей. – О десантниках думаю, о том, когда приказ и командира нам пришлют. И еще малость о Стефэ думаю. Даже не малость. Что-то мне беспокойно.
– Какое тут спокойствие? Понятны волнения. Но все ладно пройдет. Я уйму разных дамочек на сносях повидал. Особенно по молодости. Там же сразу узришь – гладко или нет всё пройдет, у меня глаз наметан, – тоном опытнейшего акушера-ветерана поведал Павло Захарович.
Тимофей вздохнул и спросил:
– Захарыч, а ты ведь рисовать действительно мастер. Чего тебя в штаб не взяли?
– Анкетой не подходил. Теперь вот доверие получил, но случай взяться за карандаш не выдается. Но начальство знает, что могу и малевать, – объяснил Торчок.
В калитку стукнули, немедля сунулась фигура в погонах и с пухлой полевой сумкой в руке. Блеснули очень знакомые очки.
– Хороший городок. Полторы улицы, все приветливы, найти вас проще простого, – одобрительно объявил старший лейтенант Земляков. – Приветствую, товарищи сержанты!
– О, начальство прибуло! – обрадовался Торчок. – Здравия желаем!
– Отож взаимно, – вернувшийся офицер пожал бойцам руки. – Первым дилижансом к вам, командование суетилось, подавало тапки и требовало поспешать. Излагайте последние события, время не ждет.
11. Октябрь. Столица
Да, собственным глазам не веришь. Масштабы великанские: светло-серые, поросшие цепкими деревьями и кустами, скалы до самого неба и темная вода, тесно стиснутая, почти задушенная неохватным камнем, но злобно и упорно стремящаяся только вперед. Не доводилось еще такого видеть сержанту Лавренко. Природа, да…
Бронекатера шли вверх по течению Дуная. Место здешнее считалось самым опасным для дунайского судоходства – так и называлось – Железные Ворота. Сречко много порассказывал про здешние горы, а про фарватер и опасные подводные скалы говорил опытный югославский лоцман, помогавший вести катер. Идти навстречу течению было сложно. Для нормальных кораблей в мирное время устроили специальный канал, с железнодорожными путями вдоль берега и паровозом-бурлаком. Но катерники шли сами – мощные двигатели позволяли. Добротно сделаны наши «речные танки» – везде пройдут.
Сейчас все на борту были заняты
Пятна неяркого солнца скользили по береговым кручам, зажигая и гася золото и багрянец цепкой растительности. Осень здесь не осень, зима не зима… иной мир. Как в сказках. Пролетали, кружили над катерами непуганые птицы. Может быть, такие же стрижи и чирки, как над Днестром, только здешние страху не знают. Пушки и пулеметы бронекатеров наготове, но молчат пока. Пусть оно так и идет-плывет мирно.
Почему-то казалось, что непременно всё пройдет благополучно, ни на какие камни катер не сядет, на мину не наскочит, никто не обстреляет, да и вообще не такой нынче день. Вот дальше да, дальше придется работать.
Тимофей и боец-партизан Сречко Кандич попали на катер неожиданно для себя и команды, считались прикомандированными пассажирами. Но в боевых походах совсем уж пассажиров не бывает. За воздухом присматривали, на высадках дозор и охрану обеспечивали. Народ на катере служил вполне нормальный, так чего не помочь. Тимофей заодно ознакомился с устройством зенитного пулемета. Друг-югослав смеялся: жаден сержант до крупного оружия, то миномет таскает, то пулемет крутит, того и гляди пристроится из башенного орудия палить. Ну, Сречко пусть ржет – он-то, при всей своей сербской храбрости, на плацдармы с одной саперкой в зубах не высаживался. Опыт заставляет ценить любое оружие – мало ли как ситуация повернется.
Трофейный миномет плыл с командировочными. Старший лейтенант Земляков особого восторга по поводу усиления вооружения группы не испытывал, тоже высказался насчет того, что фрицевское орудие не особо надежно, мины чересчур чуткие, легко могут рвануть в стволе или руках. Высказалось опергруппой и предложение фашистское железо и мины одним разом утопить в Дунае. Хотя, с другой стороны, раз уж есть миномет, то выкидывать оружие как-то предосудительно. Пусть пока прокатится.
Миномет Тимофей испытал, Сречко подсказал, как и что – у них в отряде трофейные 5-сантиметровые вполне использовались. Результат испытаний оказался удовлетворительный. Стреляли по лощине, пыль разрывов наглядно указывала попадания. Таблиц и прочих научных наставлений фрицы не оставили, но и так прилично учившемуся в советской школе человеку вполне понятно: нажал защелку, сдвинул втулку – это грубое наведение. Поточнее вертикаль ловишь уже подкручивая муфту на станине. Горизонтальная наводка еще проще: рукоять на опорной плите, да две фиговины для окончательного подкручивания-наведения. Мину в ствол, на рычаг спуска нажать. Наверное, так для новичка даже поудобнее, чем в наших «самоварах», откуда мины сами собой вылетают, как только в ствол опустишь. В общем, устройство немецкое, но не очень-то заумное. Опыт в эксплуатации нужен, это верно. Тимофей шестую мину положил точно куда метил. Нет, вполне может пригодиться дармовая артиллерия, чего ее сразу топить-то?
Миномет, часть груза и сопровождающие неспешно путешествовали на катере, поскольку Земляков на «додже» укатил в штаб армии сдавать пленного парашютиста и решать неотложные вопросы по координации действий группы. Для охраны машины и командира достаточно было бдительного сержанта Торчка, да и облегчить «додж» требовалось. Имелись планы у товарища Землякова «выбить» у командования отдельного радиста для опергруппы. Ибо, судя по всему, предстояло контрразведчикам идти в город Белград, и, возможно, еще до начала его штурма. Без постоянной связи с передовыми частями в такой ситуации действовать не очень удобно.