Мамы-мафия: крёстная мать
Шрифт:
– Собак и хозяев, – добавила Нелли. – В таких тяжёлых случаях, как этот.
Наконец я смогла заметить искру неуверенности на лице парня.
– Они и мухи не обидят, – сказал он. – Это просто нелепо. Они безобидные, они дома даже спят в колыбельке. Вместе с ребёнком.
– Как это мило, – сказала я. В колыбельке, очень смешно! Туда не поместится и половина собаки. – Да, мы сейчас увидим, какие они миленькие, когда спят. Усыпляющий укол действует моментально.
– Они
– Только штаны и кроссовку, – сказала я. – Всё остальное мы своевременно закинули на дерево.
– Ну вот, – ответил парень.
– Ну конечно, они хотели только поиграть, маленькие милые слюнявчики, – издевательским тоном сказала Анна. – Ах, по-моему, приближается машина ловцов животных…
– Ладно, – сказал парень и навязал собак на поводок. – Пойдёмте, Ганнибал и Лектер, пошли домой. Люди в этой местности, очевидно, не слишком любят животных. – Он ещё раз взглянул на нас вверх. – Хотя у них довольно миленькие задницы.
– Ох, спасибо, приятно слышать, – сказала я, а Нелли плюнула в него ещё одной косточкой.
– Тогда до завтра, Неле, – сказал парень с последней наглой ухмылкой. Мы подождали, пока он с Ганнибалом Лектером не исчез за заграждением. После чего мы осторожно сползли с дерева – сначала Анна, потом я, затем Нелли. Последней я сняла с дерева маленькую девочку.
– Ну, и где живёт твой папа? – дружелюбно спросила я.
– В новой квартире, – ответила девочка.
– Которая находится где?
– В красном доме, – ответила девочка.
– Ну, отлично, – сказала Анна. – Таких в посёлке штук сто. Я буду рада обследовать их в одной кроссовке и с половиной штанов.
– По крайней мере, вишни были вкусные, – заметила Нелли.
Анна отправилась домой, а Нелли и я принялись, не жалея красок, описывать наше приключение Максу, Лауре-Кристин и обоим малышам, предъявляя им в качестве доказательства пожёванную Аннину кроссовку и порванные штаны.
Наших слушателей это очень впечатлило, особенно Юлиуса и Яспера.
– Меня они точно бы поймали, – содрогаясь, сказала Лаура-Кристин. Я нашла, что со времени нашей последней встречи она изменилась: она стала заметно менее пухленькой, и прыщей у неё было намного меньше. Собственно говоря, она была очень симпатичная девочка.
– Да, наверное, они бы тебя поймали. – сказала Нелли. – Но угадайте, кто был тот тип, которому принадлежали Ганнибал и Лектер!
Никто этого не знал.
– Они принадлежат Кевину Клозе, – сказала Нелли.
– Кевину Костнеру? – спросила Лаура-Кристин, округлив глаза.
– Клозе! – нетерпеливо ответила Нелли. – Новенький в нашем классе!
– Я думала, его зовут Кельвин? – спросила я.
– Меня тоже зовут не Неле, – фыркнула Нелли.
– Кевин с татуировкой на заднице? – спросила Лаура-Кристин.
–
– Я хочу к моему папе, – напомнила нам маленькая девочка, которую мы спасли от верной смерти через пережёвывание. От, вероятно, верной смерти.
– Ты можешь сказать, как тебя зовут? – спросила я.
– Джон-Энн, – ответила девочка.
– А по имени? – спросила я.
– Это и есть имя, глупая, – заметила Нелли.
– А что это значит? По-монгольски?
– Её зовут Джоанна, – перевела Лаура-Кристин своим милым, мягким голосом. – И как тебя полностью зовут, Джоанна?
– Джоанна Райтер, – ответила Джоанна.
Макс проверил всех Райтеров в телефонной книге. Никто из них не жил в посёлке «Насекомые».
– Мы только что переехали, – сказала Джоанна.
– Ты случайно не родственница Кевина? – спросила Нелли.
– Может быть, ты знаешь, как называется улица, где вы живёте? – спросила Лаура-Кристин.
Джоанна покачала головой.
– Может быть, есть что-нибудь особенное на вашей улице? Что-нибудь, что бросается в глаза?
– Только булочная, – ответила Джоанна, и мы все с облегчением вздохнули. В посёлке была только одна булочная, она находилась в проезде Жука-оленя.
Мы все вместе отправились в путь. Было уже восемь часов.
Нелли получила смс-ку от Лары.
– «Ты ещё жива? Если нет, получу ли я майку от Kookai?», – возмущённо прочитала она. – «А Мориц хочет твой iPod». Они вообще с ума сошли!
Она написала в ответ:
«Цела и невредима не считая сердца, которое вы ранили совершенно сознательно. Должна на завтра срочно одолжить твою куртку «Айсберг».
– Говорю тебе, нам надо проинформировать службу по делам молодёжи, – прошептала мне Анна, когда мы завернули на проезд Жука-оленя. – Игровая площадка находится на другом конце посёлка, и они не могут отпускать такую маленькую девочку так далеко. Даже я бы этого не сделала.
– Верно, – согласилась я.
Джоанна показала на красное здание напротив булочной.
– Здесь живёт мой папа, – радостно сказала она.
Фамилия «Райтер» была наклеена скотчем на один из звонков. Когда мы позвонили, из домофона донеслось усталое «Слушаю».
– Спорим, что он пьяный? – прошептала Анна. – Наверное, он вообще не заметил, что дочка отсутствует.
– Да, здравствуйте, – сказала я в домофон. – Мы привели вашу дочь Джоанну.
В домофоне слышался лишь треск.
– Ха-ха, он, наверное, думает, что мы из службы по делам молодёжи, – злорадно сказала Анна. – Наверное, он лихорадочно ищет рубашку, прячет сорок пустых банок из-под пива под диванными подушками и пересчитывает остальных шестерых детей. Один, два… дерьмо! Я знаю таких пролетариев очень хорошо.