Маньчжурская принцесса
Шрифт:
– Но не Пион убила Эдуарда. Вспомните о том, что я вам сказала. Ни она, ни один из ее людей.
– Несомненно, но, конечно, она пытала и убила бывшего вашего камердинера, тело которого было найдено возле вашего дома, на авеню Веласкес.
Если глаза Орхидеи стали круглыми, то не от удивления, она хорошо знала, на что способна Пион. Она просто пришла в ужас.
– Он умер? – спросила она машинально.
– В таком состоянии, в каком его нашли, трудно остаться в живых. К несчастью, его видела жена, и сейчас она в больнице в полупомешанном состоянии... Как видите, у нас есть новости.
– Да... я вижу, и что вы собираетесь
– Ничего... я хочу сказать, что вы свободны. Обвинение, выдвинутое против вас, было целиком основано на показаниях ваших людей. С другой стороны, на кинжале нашли много отпечатков пальцев... кроме ваших.
– Отпечатки... пальцев? Что это такое?
– Я объясню вам, – вмешалась генеральша. – Наша полиция располагает в настоящее время необходимыми средствами опознания преступников...
– ...наконец у нас есть показания одной соседки, которой зубная боль в ту ночь не давала уснуть. В ночь с двадцать второго на двадцать третье января она увидела, как к вашему дому подъехала карета. Из нее вышли двое мужчин. Было похоже, что они помогали третьему держаться стоя. Все они вошли в дом. В тот момент она не придала этому значения. Нередко после мужских вечеринок случается отвозить перепившего товарища домой. Кроме того, она очень страдала от зубной боли. На следующее утро попросила разрешения у своих хозяев уехать к себе в Канны, показаться единственному зубному врачу, которому она доверяет. Там прочитала в газете об этом происшествии, и одна деталь вспомнилась ей и показалась странной. Когда так называемого пьяницу высаживали из кареты, с него слетела шляпа. Ему быстро ее надели, но женщина успела заметить, что у несчастного был чем-то закрыт рот и вокруг головы была повязка. Издали ей показалось, что это борода, но она не переставала думать об этом и рассказала своей хозяйке. Последней хватило здравого смысла прислать мне записку с просьбой молчать и особенно ничего не сообщать прессе.
– Но что это могло быть? – наивно спросила Орхидея.
Мадам Лекур все поняла по оцепенению комиссара. Она внезапно побледнела:
– Это означает, что Эдуард был еще жив... что ему заткнули рот кляпом! Какой ужас, боже мой!.. Какой ужас!
Генеральша потеряла сознание и упала со стула. Орхидея бросилась ей на помощь.
– Поищите у нее в сумке! У нее должны быть соли нашатырного спирта! – посоветовал Ланжевен, прежде чем побежать на поиски судебного медика – единственного, который мог оказаться под рукой!
Этому достойному чиновнику не пришлось вмешаться, благодаря Пенсону, прибежавшему по первому зову начальства. Генеральшу подняли и уложили на кушетку в кабинете комиссара. Она быстро пришла в себя. Щеки ее были красными. Пара пощечин, хотя и отвешенные с уважением инспектором, оказались слишком сильными. Мадам Лекур не обиделась и с благодарностью приняла предложенную ей рюмку марочного вина, которое выпила одним махом.
– Ну не глупо ли закатывать глаза по каждому поводу? – сказала она, нервно смеясь. – Не знаю, что со мной происходит последнее время.
– Вы нездоровы, – прошептала Орхидея. Вам нужно срочно отдохнуть!
– Вы в этом нуждаетесь больше, дитя мое! Что будем делать теперь?
– К сожалению, мадам Бланшар, я не могу вас отвезти домой, – сказал Ланжевен Орхидее. – Этьен Бланшар, прибывший в Париж два дня назад, попросил опечатать главные комнаты в доме, и Муре пришлось довольствоваться кухней.
– В
Когда Пенсон отправился на поиски кареты, Орхидея подошла к Ланжевену и робко спросила:
– Кто убил моего мужа, месье комиссар?
– Откровенно скажу вам: я ничего об этом не знаю. Несмотря на все, что вы услышали, версию с этой Пион не стоит отбрасывать. Убийца может быть соучастником. Кроме того...
Неопределенный жест и глубокий вздох, по мнению бедной молодой женщины, должны были скрывать его подлинные намерения: искать и добраться до самых глубоких корней в жизни Эдуарда Бланшара. Но Орхидея хотела спросить еще кое о чем:
– Я хотела бы узнать... где будет происходить погребальная церемония моего супруга?
– Она состоится только завтра. Этьен Бланшар, прибывший сюда два дня назад, уже получил разрешение и занимается этим. Отпевание начнется в десять часов в церкви Святого Августина, в узком кругу, конечно. Этьен Бланшар приехал один, так как мать его не могла оставить одного тяжело больного отца...
– Отца?.. Я уверена, что в телеграмме говорилось о матери!
– Что ж, значит, это еще одно странное обстоятельство в этой истории!.. После мессы тело будет доставлено на Лионский вокзал для отправки в Марсель, где, как я понял, находится фамильный склеп...
– Мне это известно, – сказала мадам Лекур, – он находится рядом с нашим...
– Если вы хотите побеседовать с Этьеном... – начал было Ланжевен, но тут же был остановлен Орхидеей:
– Нет. Ни за что на свете! Мне нечего сказать члену этой семьи, которая меня откровенно презирает и жестокость которой дошла до того, что ими был отвергнут мой дорогой Эдуард. Я предполагаю, впрочем, что это чувство у нас взаимное... Однако на церемонии я буду присутствовать, нравится это им или нет!
– Да, мы там будем! – подтвердила генеральша, беря под руку молодую женщину. – Пошли, теперь мы должны позаботиться о траурных платьях... Вот еще о чем я думаю: оставил ли Эдуард завещание?
– Да. Оно хранится у нотариуса, адрес которого я вам дам. На него наложен секвестр до окончания следствия, но вскоре арест будет снят с него. Вы, мадам, наследуете все его имущество, и, насколько я понял, речь идет о кругленькой сумме.
Обе женщины уже были на пороге, когда он окликнул их, мысленно называя себя дураком. Обаяние этой китаянки действовало на него безотказно, и так сильно, что он мог забыть такие серьезные вещи!
– Извините меня, но есть еще одна проблема, которую я хотел бы уладить до вашего отъезда.
– Какая, – прошептала Орхидея, широко открытые глаза которой уже наполнились тревогой.
– Пряжка императора Кьен Лонга... Если вы мне ее немедленно вернете, я улажу дело с музеем. Мы скажем, что вы намеревались только вернуть имущество, принадлежащее вашей стране.
– Это правда! – воскликнула молодая женщина высокомерно. – В этом доме находятся только вещи, украденные из наших дворцов или из дворцов микадо.
– Несомненно, но с нашей точки зрения и в современной ситуации, воровка – вы! Итак, или вы мне возвращаете драгоценность и на этом прекращаются все разговоры об этом, или я должен буду произвести обыск... и арестовать вас.