Маньчжурская принцесса
Шрифт:
Обжигающий глоток алкоголя и пара последовавших за ним пощечин привели Орхидею в чувство. Открыв глаза, она увидела, что над ней склонился маленький плотный брюнет. Монгольского типа усы придавали его лицу устрашающее выражение. И это первое впечатление ее не обмануло. Его маленькие глаза, внимательно разглядывавшие распростертую Орхидею, горели жестоким торжеством.
– Итак, мой нежный цветок бамбука, мы приходим в себя? Мы уже чувствуем себя лучше?.. Мы уже в состоянии отвечать на вопросы папаши Грациани?
Его
– Ты достаточно выпила. И не надо прикидываться умирающей. Я очень советую тебе отвечать без всяких ужимок.
– Отвечать, на что? Что вы хотите узнать?
– Не так уж много. Вот, например, зачем ты убила своего любовника?
– Моего любовника? С чего вы взяли?
– Хорошо... глядите.
Резким жестом полицейский показал на портрет, маленький столик с сервированным ужином, заполнявшие комнату китайские украшения.
– Ты наверняка приходишь сюда не впервые, моя красавица! Между прочим, нас предупредили по телефону, что некая желтая девушка собирается убить графа Альфиери, любовницей которого она является. Как видишь, предупреждение было истинным. Мы взяли тебя с поличным. Но сперва ты скажешь нам, кто ты такая?
– И не надейтесь! – сухо ответила Орхидея, обретая мужество перед лицом нового испытания. – Я скажу вам лишь то, что не я убила этого человека.
– Неужели? Зачем же тогда ты пришла сюда. Судя по тому, что находится на столе, твой дружок поджидал тебя для интимного ужина?
– Разве по тому, как я одета, можно представить, что я шла на интимный ужин? Я пришла попрощаться с ним, поскольку я уезжаю из Ниццы, и повторяю, я не была его любовницей. Никогда не была. Мы были знакомы лишь несколько дней...
– Очень интересно! Ты что, всегда прощаешься таким образом. В ночной тишине, практически тайком?
– Я вовсе не пряталась. Граф... пригласил меня перед отъездом полюбоваться фейерверком с балкона его дома. А что касается закуски, которую он приготовил к моему приходу, то в этом нет ничего страшного.
Орхидея понимала, что доказать свою непричастность ей будет крайне трудно. Ловушка была расставлена мастерски. К тому же, ей приходилось говорить первое, что придет в голову. И вдобавок, они не верили ни одному ее слову. На лице Грациани появилась издевательская усмешка.
– А теперь загляни-ка сюда. – Окружавшие Орхидею агенты подняли ее и провели в соседнюю комнату, освещенную приглушенным светом китайских фонарей. В центре комнаты находилась огромная низкая кровать, приготовленная для двух персон. Свежее белье, кружева на подушках, благоуханные ароматы, разлившиеся по комнате, – все говорило о том, что хозяин спальни ожидал возлюбленную.
Инспектор, а затем и Орхидея
– Ты хочешь сказать, что он приготовил все это только для себя? Так вот, я расскажу тебе, как было дело. Наверно, ты и впрямь не собиралась с ним оставаться. А он и слышать ничего не хотел. Ты сопротивлялась, он стал психовать, и, чтобы избавиться от его приставаний, ты его убила...
– После чего я была настолько потрясена, что вместо бегства упала в обморок. К тому же, если бы я действительно сопротивлялась, я вряд ли смогла бы ударить его ножом в спину...
Убедительность этого аргумента заронила в сердце Грациани сомнение... Он сдернул с головы шляпу и почесал затылок.
– В этом что-то есть. И тем не менее, кто-то его убил, а значит, если это не ты, кто тогда...
Он не успел закончить фразу. В комнату вбежал красный, слегка задыхающийся инспектор Пенсон. Его галстук сдвинулся на бок, волосы были растрепаны. Неожиданное появление Пенсона ошеломило Орхидею, тогда как Грациани непроизвольно выпалил: – Опять вы!– После чего уже более спокойным тоном добавил:
– Что вы здесь потеряли?
– Это моя работа!.. – проговорил инспектор Пенсон. – Увы! Кажется, я пришел слишком поздно, – добавил он, заметив труп на полу. Затем его взгляд остановился на Орхидее, в нем читалась неподдельная грусть.
– То же самое, – проговорил он. – Удивительно, как все повторяется!
– Но это не я! – возмутилась она. – Когда я пришла, он был уже мертв. Это настолько потрясло меня, что я потеряла сознание. Думаю, этот господин может подтвердить мои слова.– Что правда, то правда – проворчал Грациани. – Ее нашли на полу, белее мела. Пришлось влить в нее коньяк и пару раз треснуть, чтобы она пришла в себя.
Пенсон вздохнул с облегчением.
– В таком случае, она говорит правду. У нее физически не было времени, чтобы убить.
– Откуда вам это известно, парижанин? – вспылил Грациани.
– Дело в том, что я неотступно следил за ней после того, как она вышла из отеля...
– Не может быть! – возмутилась Орхидея. – Я бы обязательно вас заметила. Ведь вас не назовешь невидимкой.
– Слежка – это искусство, мадам, – ответил Пенсон с чувством глубокого достоинства. – Хотите, я расскажу вам ваш маршрут?
– Если вы следили все это время за мной, то почему тогда появились только сейчас?
– Меня подвел велосипед; он сломался и я грохнулся с него на площади Массена. Пока искал кафе, в котором пришлось его оставить, потерял какое-то время. Если бы не это, я бы не опоздал.
– Печально для вашей подопечной, – съехидничал Грациани, – однако это вовсе не значит, что ей не хватило времени, чтобы замочить своего дружка.
Пенсон неожиданно высоко задрал ногу с проворностью танцора.