Маникюр для покойника
Шрифт:
Краем глаза я заметила, как он манит в нашу сторону доктора. От негодования у меня даже слезы брызнули из глаз. Быстро вывернувшись из его уверенных объятий, я произнесла:
– Нечего меня за сумасшедшую принимать. На чердаке в футляре стоит арфа, снесите ее вниз и поставьте в автобус.
– Коля, – велел Паша, – проверь!
Один из парней исчез в сторожке. Через пару минут он заорал в форточку:
– Такая здоровая дура в кожаном футляре, когда трясу, тренькает, она?!
– Она, – радостно закричала я, – она!
– Одному
– Ой! – испугалась я.
– Леня, иди помоги, – велел Володя.
Спустя пятнадцать минут мы неслись по шоссе, с каждым метром приближаясь к Москве. Обеими руками, не боясь испачкаться, я обнимала пыльный черный футляр, внутри которого жалобно ныла при каждом толчке моя арфа. Омоновцы стащили с голов вязаные шлемы, и их простые молодые рязанские лица с интересом поглядывали в мою сторону. Наконец один не выдержал:
– Это, простите, на что похоже? На рояль?
– Нет.
– Там клавиши?
– Струны.
– Как же на нем играют? – не утихал интересант. – Руками?
– Нет, – рявкнула я, выведенная из себя, – зубами, арфистка перебирает струны клыками, желательно железными!
Больше мне вопросов не задавали.
ГЛАВА 30
Дома наше появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Часы показывали около десяти вечера, когда я тихонько повернула ключ в замке.
– Ты где была?! – закричали домашние.
Потом слаженный хор распался на сольные партии.
– Боже, – завопила Юля, – какая грязная!
– В катастрофу попала! – ужаснулся Сережка.
– Лампочка, – заорал Кирюша, – миленькая, ты жива?
Гениальный вопрос! Разве может труп сам доехать до дома и открыть дверь. Глупее ведут себя только в американских боевиках, когда у вытащенного из потерпевшего страшную аварию самолета, обезображенного, стонущего тела главный герой, сделав самое участливое выражение на лице, осведомляется: «Джон, все о'кей?»
– Все в полном порядке, – забормотала я, проскальзывая в глубь коридора и принимаясь стаскивать потерявшую всякий вид куртку.
Дети разинули было рты, чтобы начать ругаться, да так и застыли при виде появившейся Кати. Первой отмерла Юля:
– Господи, что с тобой?
– Вот, – заулыбалась Катя, – из Кемерова вернулась.
– В таком виде?! Словно из лагеря смерти, – не успокаивалась Юля. – Ты что там, месяц ничего не ела! Да от тебя половина осталась…
– Чем пахнет? – задергал носом Сережка. – Мать, говори честно, прямо немедленно, что случилось?
– Мы с Лампой случайно попали в автомобильную аварию, – заявила Катя и спросила: – У нас прихожая больше стала или мне кажется?
– Не отвлекайся, – велела Юля. – Вы что, договорились о встрече, когда?
– Ну, – выкручивалась Катя, стаскивая то, что недавно было симпатичным полушубочком, а теперь больше всего напоминало шкурку дохлой кошки, – ну она пообещала меня встретить…
– Почему
– Хотели сюрприз сделать, – вывернулась я.
– Ну и… – начала было Юля и осеклась.
Двое омоновцев, охая и крякая, начали втаскивать в крохотный коридорчик арфу. Невесть зачем парни вновь натянули на лица маски, а с плеч у них, страшно, судя по всему, мешая, свисали на ремнях автоматы.
– Это что? – прошептал Сережка.
– Всего лишь арфа, – быстренько пояснила я и велела: – Заносите, мальчики, в гостиную.
Омоновцы послушно протопали в комнату, Кирюшка понесся за ними.
– Арфа? – спросила Юля. – Зачем?
– Как зачем? – завопил Кирка, закрывая за парнями входную дверь. – Лампа будет у меня на вечере играть!
– У меня сейчас окончательно съедет крыша, – прошептала Юлечка. – А при чем тут милиция?
– Ладно, – громко сказал Сережка, – пусть эти грязнули моются, а я пока сварганю чай, за столом и поговорим.
И тут в коридор выступила Виктория.
– Добрый день, Катерина, – ледяным голосом процедила она,
– поздновато домой являешься и в каком виде! Бомжиха, да и только!
– Здравствуй, Вика, – пробормотала Катя, стаскивая ботинки, – а ты, как всегда, прекрасно выглядишь, прическа новая, очень к лицу.
Виктория кинула быстрый взгляд в зеркало. Ее волосы теперь выглядели слегка экстравагантно, но не более того. Изумрудно-зеленый оттенок исчез, пряди приобрели темно-каштановый цвет. Впрочем, многочисленные кудри исчезли, голову украшала суперкороткая стрижка, такую носит Ирина Хакамада.
– По-моему, молодит, – удовлетворенно заметила дама и принялась долго, с ужасающими подробностями, очень громко рассказывать о своем посещении салона «Велла». Впрочем, ее никто не слушал. Катя ушла в ванную, Юля с Сережкой на кухню, а мы с Киркой отправились в гостиную.
– Как на этом играют? – спросил мальчишка.
– Поможешь достать из футляра – покажу.
Через десять минут я придвинула стул и привычно подняла руки. Интересно, сумею ли извлечь хоть какой-нибудь звук? Мои пальцы потеряли былую нежность, только мизинцы остались без порезов. А вот мизинцы-то как раз и не участвуют в игре на арфе.
При первых тонах Кирка возбужденно захлопал. Окрыленная, я принялась щипать арфу, струны слегка разболтались, но звучала она вполне прилично.
В комнату вошли Юля с Сережей, следом вбежали собаки. Я сосредоточенно дергала за струны. Внезапно в музыку вплелся посторонний звук. Прямо возле моих ног, закатив глаза, покачивалась Муля. Мопсиха раскрыла пасть и самозабвенно подпевала Сен-Сансу, через секунду к ней присоединились Ада и Рейчел. Из ванной доносился шумный плеск воды, из коридора – громкий голос Виктории, рассказывающей о победе над администраторшей «Веллы», собаки выли на разные голоса, арфа бренчала, дети стояли с раскрытыми ртами, и я была абсолютно, совершенно, до одури счастлива.