Мания
Шрифт:
После первой истории, когда ее буквально силой получил один богатей с Урала, хозяин какого-то угольного бассейна, ее гонорар сразу подняли до 0.7 процента от сделки. После следующего случая ее ставка еще раз поднялась — уже до 0.75 процента. А когда она, заплаканная, вернулась из Монако, куда фирма направила ее к клиенту, купившему сразу пять этажей элитного дома на Остоженке, то ей еще прибавили. Она стала получать 0.9 процента. Никто не спрашивал, как было на Лазурном берегу. По слухам, ее имели сразу три кавалера. Именно после этой истории она подумала, что человечество деградирует. Потом она совсем потерялась: счет кавалерам, гонорарам, тусовкам, бессонным ночам, приставаниям уже не велся. Все смешалось в ее жизни: карусель бизнеса набрала такие обороты, что у Майи Михайловны не было времени думать о себе, своем муже, своем капитале, своих близких. День начинался с осмотров квартир, этажей, домов, дач, особняков, вилл, участков леса; потом она везла клиента в офис на подписание купчей, вечером он вез ее в ресторан, приглашал в гостиницу. И так каждый день. Она не заметила, что стала редко встречаться с мужем, забывать семейные даты. А он, казалось, и не интересовался ею. Поэтому, когда госпожа М. М. получила записку, что муж хочет с ней встретиться, она остановилась. Она опомнилась. Ей показалось, что он станет упрекать ее, заявит о разводе. Она любила Бориса и растерялась. «Он прав, — подумала она. — Разве можно быть праведной
Он ждал ее в саду «Эрмитаж». Перед ним стоял стакан, наполненный водой; рядом — бутылка «Аква Минерале». «Странно, — подумала она, встретившись с ним взглядом, — он так потерян, что перестал пить. Видимо, я во всем виновата. Сейчас лучше напиться. Я угощу его “Хеннеси” и выпью сама».
Он встретил ее дружелюбно, казалось, совсем не готовый к разбору семейных завалов. Она присела к нему за стол, смущенная, чужая, как будто встретилась с человеком из прошлого. Никто не торопился говорить. Она хотела что-то сказать, но никак не могла собраться с мыслями. Он отпил глоток воды и спокойным голосом начал разговор: «Дорогая Майя! Я уезжаю, исчезаю навсегда. Я разочарован. Жизнь не приносит мне никакой радости. Ничего не получилось. Пустота! Не могу найти ошибку в своей жизни, но, видимо, как мужчина я проиграл. Прости меня… Я разделил нажитый капитал на равные доли. В банке, на моем… нашем общем счету ты найдешь семьсот тысяч долларов. Это половина того, что я имею. Другая половина понадобится мне в моем далеком путешествии. Прощай! Навсегда! Я любил тебя, ты была прекрасной женой… Но это уже все в прошлой жизни! Жаль!» — «Куда ты едешь?» — «Далеко. Откуда не возвращаются». — «Мне нельзя знать? Ты бежишь от меня? Жизнь в этом проклятом городе вконец испортила наше супружество… Я знаю, что виновата. Я корю себя…» — она тихо зарыдала. «Нет, нет! Все было прекрасно. Я всегда гордился тобой!» — «Может, возьмешь меня с собой? Начнем все сначала? — она с мольбой уставилась на него заплаканными глазами. — Я готова переносить любые лишения. Вырви меня из столичной жизни! Прошу тебя…» — «Не могу. Ты должна искать свой путь». — «Ты уезжаешь с другой женщиной?» — «Нет!» — «Тогда что?» В этот момент он подумал: «А почему я должен скрывать свои намерения? Ведь если я признаюсь, ей станет легче! — и, собравшись с духом, медленно начал: — Чтобы понять себя, взглянуть на окружающий мир под другим углом зрения, хочу стать женщиной…» — «Прости, не поняла?» — «Хочу стать женщиной, транссексуалом. Если ты действительно хочешь бежать от себя, последуй моему примеру. Стань мужчиной… Это не шутка! Подумай, открой в интернете сайт “Перевоплощение”. Он поможет понять…» — «И что, тогда мы будем вместе?» — перебила она. «И такое может случиться…»
Борис Никитич встал, оставил на столике десять долларов и, не прощаясь, быстро направился к выходу. У него на мгновение мелькнула мысль, что предположение Майи Михайловны может еще сбыться.
Он принимал медикаменты уже четвертую неделю. В своем добровольном заточении Борис Мегалов должен был провести шесть месяцев. Только после этого могла состояться завершающая операция. Он обещал Захожему лишь раз в месяц разглядывать себя в зеркале. Почему так редко, он еще не понимал, но решил четко выполнять инструкции. Врач планировал посещать его раз в декаду. Он снабдил его несколькими книгами по женской анатомии, физиологии, психологии и настоятельно рекомендовал изучать эту литературу. Первый месяц Мегалов принимал ежедневно по две таблетки «Диане» и одной «Микрофоллина». Со второго месяца доза «Диане» снизилась, и он должен был принимать уже по одной в день. На пятнадцатой неделе Бориса Никитича ждала несложная операция — удаление двух нижних ребер, чтобы врачи могли создать идеальную женскую талию. Он уже чувствовал, как меняется структура кожи, он видел, как с рук, ног, груди постепенно пропадают волосы, он ощущал, что в теле появляется женская мягкость, исчезает легкий жирок на поясе. Он ежедневно наблюдал за своей грудью и уже на четвертой неделе заметил, что она стала приобретать женские очертания. Ему хотелось постоянно трогать едва заметную округлость, словно чтобы убедиться, что это не бред. Но она действительно была!
Только тут он понял, почему лучше реже смотреть на себя в зеркало: чтобы не травмировать психику слишком медленными результатами, томительным ожиданием. Поэтому, когда прошло семь недель, Борис Никитич взял себя в руки, накрыл зеркало ненужной уже мужской одеждой и спрятал его в кладовку. Он решил не глазеть на себя еще с месяц. Чуть позже он стал чувствовать, что лицо буквально за один-два дня вдруг совершенно очистилось от бороды и усов. Волосы просто выпали! Их можно было видеть на подушке, на одеяле, по всей комнате. После этого изменения в архитектуре тела господина Мегалова стали набирать скорость и объемность. Стала меняться форма ног, на всем теле исчезла мускулатура, расширились бедра. Еще через недельку он почувствовал, что лицо сузилось, приобрело овальную форму, подбородок подтянулся, обрел женские очертания. Всякая острота суставов на локтях, лодыжках, коленях, кистях сменилась округлостью, волосы на голове стали волнистыми, погустели, грудь налилась спелостью. Он все дальше отходил от всего мужского и все глубже погружался во все женское. Изменение чувств и сознания давалось ему легко, без мучительных стараний. Когда через четырнадцать недель он стал готовиться к операции по удалению двух ребер, то впервые за долгое время позволил себе взглянуть в зеркало.
Вначале он хотел открывать лицо, потом тело лишь частями, но в последний момент почему-то передумал. Полный отчаянной решимости, он выставил из кладовки большое зеркало, сбросил с него мужские одежды и, нетерпеливым взглядом окинув себя с ног до головы, чуть не лишился разума. Его охватило недоумение; растерянность мешала ему осмыслить, кого же он увидел перед собой в зеркале. Что за дама в спортивных брюках, с голой грудью и миловидным лицом удивленно смотрит на него? Но шок длился недолго. Ему на смену пришел истерический смех: эти две малюсенькие беленькие таблетки совершили такое невероятное превращение! Был мускулистый мужчина среднего роста, сознательно — под итальянский стиль — небритый, с резкими чертами лица, с короткой стрижкой. Но вот прошло чуть больше двух с половиной месяцев — и такое великое чудо! Он уже почти перевоплотился в даму, изменил свою природу — и сделал это без душевных и физических катаклизмов, без боли в суставах, читая книги, листая газеты, слушая «Эхо Москвы». «Как это все просто, — с горькой усмешкой подумал Борис Никитич. — Антиандроген разрушил, подавил мужской гормон, а андрокур обогатил женский. Мужские признаки исчезли, уступив свое законное место женским. Теперь они начнут расцветать, радуя мою новую сущность. Но с перелицовкой мускулистой, жесткой фигуры в нежное, соблазнительное женское тело будет меняться и моя ментальность». Он быстро подсчитал: за семьдесят пять дней он выпил семьдесят пять таблеток «Микрофоллина» и сто пять «Диане». Итого — сто восемьдесят таблеток. Каждая из них весит не больше полутора граммов. «Выходит, — стал размышлять он, — что какие-то двести пятьдесят граммов обладают такой невероятной силой, что способны вызвать потрясающие метаморфозы: мужчина стал женщиной! Чего стоит тогда
Он чувствовал, что расставание с собственным полом доставляет ему истинное наслаждение. Он еще не мог полностью ощущать себя женщиной, потому что главная хирургическая операция была впереди. Но если первые пару недель он принимал таблетки с долей скепсиса и еще до конца не верил, что все произойдет так успешно, то теперь, после осмотра себя в зеркале, вдруг заторопился. Нижние ребра были уже удалены, его талия могла вызвать зависть многих молодых женщин, черты лица приобрели ту мягкость и красоту, которая так нравится кавалерам. Он с замиранием сердца слушал слова доктора Захожего, который убеждал его, что через пару недель «он вообще станет красавицей». Одним словом, у него менялся не только внешний вид, — в нем рождалась и стремительно росла женская ментальность. Он стал смотреть на мир совершенно другими глазами, его начали занимать вещи, о которых он раньше не думал, он предавался фантазиям, о которых прежде не имел никакого понятия. Широкий мир заманчивых возможностей уже не вызывал у него никаких эмоций и желаний. Он поставил перед собой лишь одну главнейшую задачу: уйти из опостылевшего мира нашего замечательного мегаполиса, но не в кружок сомнительных диссидентов, а в пленительный женский образ, опьяняющий сознание сексом. Однако мотивировал он свое стремление к перевоплощению иначе: желанием познать человеческую природу обоих полов.
Он попросил врача купить ему морскую свинку. Это было первое животное, которое он держал в руках. Потом дал денег на покупку рыжего пекинеса и певчих щеглов, приобрел разноцветные бантики, чтобы украшать свою собачку с пушистым хвостиком. Господин Захожий по его просьбе приносил ему женские журналы и книжечки с женскими историями, доставил ему весь набор элитной женской косметики с четкими рекомендациями, как использовать этот арсенал по уходу за кожей. Борис Никитич уже тщательно следил за своими руками, красил ногти, делал педикюр, подводил брови, научился на спине застегивать лифчик, с удовольствием заплетал косички и накручивал волосы. С каждым днем он становился женственнее, его душа обретала мягкость, у него появилась брезгливость к неухоженности и неряшеству. Сам он никуда не выходил, поэтому просил своего доктора приобрести то пушистые комнатные шлепанцы, то шелковый халат, то колечко с сапфиром на безымянный палец, золотую цепочку с бриллиантовым кулоном на шею, серьги с жемчугом. Такой разброс ювелирных изделий говорил лишь о том, что он еще не выработал собственного стиля. Но Мегалов хотел иметь все больше украшений, все чаще пользоваться косметикой, все реже вспоминать о своем прошлом. Он уже практически не снимал женского платья. Мужская одежда и туалетные принадлежности давно отправились на помойку. Именно в это время он старался употреблять поменьше жидкости, чтобы сократить посещения уборной и как можно реже видеть собственный erecticus. Он для Бориса Никитича больше не существовал. Когда ненароком господин Мегалов его чувствовал, то краснел, как юная барышня. Поэтому считал часы, ожидая, когда произойдет самая важная трансакция.
Когда доктор Месроп Папазян принял его на операционный стол, то прежде всего спросил: «Как вас зовут, пациент?» — «Борис Мегалов!» — смущенно ответил он. «Как, вы еще не забыли об этом? Я не оперирую мужчин. Вы явно ошиблись адресом. Уберите ложного пациента! Мне женщину на стол!» — «Она оговорилась, — пришел на помощь Мегалову доктор Захожий, — ее имя — Наталья Никитична Мегалова». — «Это так?» — сердито посмотрел на пациента Месроп Гургенович. «Да! Да!» — уверенно прокричал Борис Никитич: он жутко испугался, что его не прооперируют. «Тогда возьмемся за благородное дело. Делайте даме анестезию!»
Чародей-хирург сделал все так мастерски, что в будущем, если бы Наталье Никитичне пришлось обратиться к гинекологу, тот никогда бы не догадался, что перед ним перевоплощенка. Вагина была так ювелирно, так предельно точно сотворена, ее анатомический рисунок так походил на оригинал, что заподозрить, предположить, что тут что-то не то или не так, было бы просто нелепо.
Конечно, хирургический профессионализм Месропа Гургеновича был безупречным, но и сама природа как будто предвидела эволюцию сознания человека. Если erecticus искусно ввернуть вовнутрь, удалить его ненужную для новых задач внутреннюю полость, облагородить ворота косметическими ухищрениями, сохранить эротические зоны, то он станет классической вагиной, способной к чудесам оргазма. Но известный в мегаполисе армянин был не только врачом, но и художником. Он поднял ягодицы пациента на необходимую высоту и округлил их так изящно, что дамская попа стала очень соблазнительной для охотников за эротическими удовольствиями. Так что после этой, уже последней, трансакции Бориса Никитича с легкой руки медика Захожего все стали называть Натальей Никитичной. И выглядела она самой сексуальной дамой в столичной клинике микрохирургии во Фруктовом переулке, 11.
Здесь она пробыла около трех недель, со многими перезнакомилась и узнала уйму интересного. Но что самое главное — у нее не возникало больше таких мыслей, что вот, дескать, если бы я оставалась мужчиной, то поступила бы так-то и так-то, но поскольку я теперь женщина, то поведу себя совершенно другим образом. Картины прошлого почти стерлись из памяти. Не сохранился в сознании и фантом эрекции, не осталось воспоминаний о влечении к женщине. Совершенно новые чувства и желания стали открываться для Натальи Никитичны. Если раньше, в другой жизни, Борис Никитич видел красивую женщину, то обязательно смотрел ей вслед. Теперь же Наталье Никитичне если и приходилось оборачиваться, то лишь для того, чтобы взглянуть, какое впечатление она производит на мужчин своей грациозной фигурой. Впрочем, для полного завершения женского образа у нее оставалась подытоживающая всю историю формальность: необходимо было получить новый, на женское имя, паспорт.