Манул
Шрифт:
— Приятного вечера, — бросил мужчина, недовольно морщась. Развернувшись, он махнул рукой кучеру, приказывая трогаться. Мужчина хлестнул кнутом, и карета степенно выехала прочь, быстро скрывшись за соседним поворотом.
Солоха же, с упоением вдохнув на полную грудь свежего, вечернего воздуха пошла к таверне. Ее не смущали ни мухи, ни простые трудовые люди. Сама в обозе успела, и наслушаться, и насочинять подобного непотребства.
— Ого, да тут к нам фифа приехала!
— Ижь, яка барыня! — заголосили батраки, стоило только девушке поравняться
— Ну, дай монетку, тетя! — завыл один из них, самый смелый, заступив Солохе путь.
— Счас как дам… По уху! — огрызнулась Солоха, смастерив зверскую физиономию. Эту шедевральную технику она заимствовала у своей матери, когда ту пытались донимать попрошайки из Маковца. Действовало безотказно… на попрошаек из Маковца. Увы, но здешние батраки были не чета приграничной голытьбе.
— Уууу, тетенька жа-адная! — взвыл белугой парнишка, хлюпая курносым носом.
— Пришибу! — рявкнула Солоха, показав мальчишкам кулак. Вторым пригрозить она пока не могла — мешал манул, в кои-то веки решивший поиграть роль бессловесной кошатины. Смотрел, правда, больно осмысленно. Но вмешиваться в перепалку не стал, раздумывая о своем. А подумать ему надо было о многом. Он так и заявил Солохе, велев до поры до поры до времени его просто не трогать.
Увлекшись перепалкой с малолетними батраками, селянка совсем забыла о том, что надела приталенное и очень узкое платье, не прощающее лишних телодвижений. Рукав ее нового наряда не выдержал издевательства и треснул.
— Вона как аристократы с жиру бесятся, а нам, простым трудягам и медяка не отсыплют! Жадность - она-то наказуема! — хохотнул оставшийся сидеть на телеге пацаненок, блеснув кривым желтоватым зубом.
Мальчишки поддержали его дружным гоготом. Солоха же, поскрипев зубами от досады, рванула на крыльцо, войдя в таверну. Вовсе она не жадная. Просто знает, что не следует светить перед народом деньгами - еще поди обворуют…
Первым, кого она увидела зайдя внутрь — оказался Лан. Вовкулака времени даром не терял. Пока селянка навещала де Клясси, он успел подружиться с владельцем таверны и даже напроситься ему в подмогу.
Одного лишь взгляда на него хватало, чтобы понять, что оборотень нашел свое призвание. От природы прыткий и ловкий он оказался способным в роли разносчика. Не возмущались его персоне даже подвыпившие мужики, которые наверняка надеялись застать в таверне хорошенькую подавальщицу.
— Повтори! — гаркнул тем временем один из постояльцев, помахав вовкулаке пустым кухлем.
— Сейчас будет! — немедля ответил ему Лан. Нырнув под стойку, он выудил очередной бокал, наполнил его пенистым, потащив заказчику.
— Ай, чертяка! — хлопнул его по спине покрасневший мужик. — Молодца!
Лан вздрогнул, отстранившись. Наткнувшись взглядом на Солоху, он замер, словно бы смутившись.
— Эй, разносчик, давай сюда мое жаркое! — вывел вовкулаку из ступора голос очередного завсегдатая.
Лан,
«Эх, важный какой стал — буркнул манул, махнув недовольно хвостом. «Пошли, давай. Закажем чего стоящего, а то у этих аристократов и поесть толком не дали!»
Девушка согласно кивнула. Конечно, угощения у Арисы были не ровня еде простых смертных. Но уж больно ее мало было. Так, просто попробовать, понюхать. А потому приехала Солоха обратно вполне себе голодная, устроившись за стойкой в ожидании Лана.
Вовкулака тем временем уже вынес жаркое, поравнявшись с девушкой.
— Здравствуй, заказывать что-то будешь? — спросил он.
Теперь, глядя на него, Солоха бы уже никак не сказала, что видит дикого оборотня. Стоящий перед ней молодой человек был не дурен собой, в меру улыбчив и приветлив. Даже его извечная сутулость куда-то исчезла.
— Неси что-нибудь мясное и не сильно дорогое, — ответила она.
— Хорошо, сейчас все будет, — кивнул Лан, исчезая на кухне.
Солоха вздохнула, упершись локтями о дубовую стойку. Рядом на стуле деловито пристроился манул, принявшись флегматично умываться.
— Знаешь, я его даже и не узнала по началу, — пробормотала задумчиво девушка, подумав о том, что свое призвание Лан все-таки смог найти. Ранее таким счастливым она его еще не видела.
«В кои-то веки я с тобой соглашусь — неожиданно подметил Май, заставив девушку удивленно приподнять брови. — И еще, я, пожалуй, выйду, проветрюсь. Меня не жди, буду поздно»
— Стоять! Куда намылился?! А ужин? И вообще… ничего не хочешь мне объяснить? — девушка даже привстала от возмущения. Сначала велел молчать, не задавать вопросов, а теперь и вовсе сбегает куда-то на ночь глядя!
«Перехотел я как-то ужинать… — Май потянулся, спрыгивая со стула. — Может потом, позже. А пока отдыхай и за меня не переживай. Вернусь не скоро, до утра не жди»
– Да куда ты на ночь глядя собрался-то?
– Солоха и не думала успокаиваться. Не будь вокруг свидетелей, и вовсе бы не сдерживалась в выражениях.
«Пойду навещу одного своего старого знакомого. За меня не волнуйся. Оборотня не так-то и просто убить, знаешь ли»
С этими словами кошак уверенно направился к выходу.
Солоха же еле сдержалась, чтобы не крикнуть ему в след что-нибудь нецензурное. И за кого он только ее держит? Даже не объяснил толком ничего. Не доверяет он ей, что ли?
— Ох, панночка, а вот и вы! Как я рад вас видеть! Как поездка прошла? — на горизонте объявился и сам владелец таверны — Хромой Черт, ненадолго отвлекая селянку от тягостных дум. Был этот мужчина в меру коренаст и толст. С маленькими, пронзительно черными глазками и свернутым носом, а так же внушительных размеров лысиной. Хромым его назвали из-за походки вследствие детской травмы, а чертом - из уважения к его бурной молодости.
— Спасибо, все отлично прошло, — ответила приветливо девушка. — А у вас тут я смотрю тихо сегодня.