Манул
Шрифт:
— Таки да. Давненько уже такого порядка не было. Самому не привычно, — усмехнулся мужчина, заходя за стойку. — Сбитня налить? За счет заведения.
— Ну, раз за счет заведения, то несите, — хохотнула девушка, тактично прикрывая рукой разорванную полу рукава. — Смотрю, взяли моего спутника в оборот…
— Да он сам попросился, — трактирщик поставил перед Солохой большой кухоль со сбитнем. — У меня ж сегодня Клава отпросилась. Я не знал, что и делать… А тут твой Лан. Узнал что к чему, да и предложил помощь. А я не ирод какой, ты не подумай. Порядок и закон уважаю, так что не бойся.
Девушка с наслаждением отпила сбитня. Заморский чай, конечно, хорош. Но свой сбитень, он как-то роднее, понятнее.
— Он вообще талантливый у тебя, Солоха. Ей богу, не знал бы, что он с тобой путешествует, так точно пригласил бы его к себе на работу. Мне такие толковые нужны…
— Да я и не держу его, если что, — тут же ответила девушка, невольно вспоминая Адина.
— Ты-то не держишь может, а он с тобой путешествовать хочет, — буркнул трактирщик.
— Ваш заказ, — вклинился в диалог Лан, выставляя перед Солохой поднос с горячим бульоном. Выставив с подноса всю принесенную снедь он скоро ускакал обратно на кухню. Хромой Черт хохотнул, провожая его долгим, изучающим взглядом.
— Хороший парень, — заявил он уверенно. — Да только не ценит он себя…
Солоха ничего не ответила. Сложно было добавить что-то к словам старого трактирщика. А потому она решила заняться долгожданным ужином, с наслаждением прихлебывая горячий, наваристый бульон.
***
Ночь выдалась холодной. Загадочно блестела на небосводе убывающая луна, то и дело кокетливо прикрываясь мчащимися по небу перистыми облаками.
Идущий по улочке Северного Квартала Тевко размышлял, предаваясь тяжким философским думам. Мысль его была темна, аки сама ночь, заставляя старого пьяницу то и дело останавливаться, и вздыхать тяжело.
Полжизни уже за плечами, и чего он, Тевко добился? Женка ушла от него, старенькую квартирку у пристани отобрали за долги, а в дырявом кармане по обыкновению не наскрести даже медячка на вожделенный стаканчик.
Эх, жизнь — чертовка! И что же ты делаешь с простым трудягой?
Тевко хлюпнул носом, почесывая затылок. Пропащий он человек — верно тогда женка сказала. Не деньги — душу зеленому змию отдал. И вот идет он сейчас. Куда? Зачем? Почему?
А он и сам не знает. Может, зайдет сейчас к старухе Варлаве, попроситься на постой. Или же в кабачок зайдет.
Хотя, нет. В кабаках его уже хорошо знают, и на порог не пускают.
Внезапно сорвавшийся ветер заставил Тевка пошатнуться. Старый пьяница давно страдал от боли в ногах и сейчас не удержавшись, рухнул на пятую точку, оглядываясь обеспокоено по сторонам.
Вокруг — ни души. Улица утопает во мраке, стонут плаксиво кроны старых деревьев по обочинам. И как еще не спилили?
Поднялся Тевко, пожурив себя за излишнюю боязливость. Пошел дальше.
Ветер задул сильнее донося до слуха старого пьяницы какой-то странный шорох. Не будь тогда Тевко напуган — ни в жизни бы не услышал его. А так замер испуганно, настороженно осматриваясь по сторонам.
— Вот же, — пробормотал он холодея. Показалось ему, что увидел в свете проблеснувшей луны нечто странное. — Уже и демоны мерещится стали…
С этими словами решил
Бросился бегом трусливый пьяница, стараясь не смотреть по сторонам. Забилось тревожно его сердце. Все виделись ему по обочинам кровавые, потусторонние глаза, наблюдающие, оценивающие.
Взвыл испуганно пьянчуга споткнувшись, и растянувшись на дороге. Поднялся на четвереньки, да так и обмер, разом поседев. Прямо перед ним стоял монстр. Мервяк натуральный. Обыденно так стоял. И смотрел насмешливо, поблескивая звериными, голодными глазами.
— Ирриил защити, — промямлил Тевко, пятясь назад.
Чудище склонило лысую голову к плечу, рыкнув тихо, предупреждающе.
— С-спа-асите! Спасите! — наконец, пересилив себя, заорал что есть мочи Тевко, на четвереньках бросившись бежать прочь.
Чудище поскребло лапой лысую голову и как бы нехотя последовало за пьяницей, стремительно нагоняя свою новую жертву.
Тевко вопил громко, до хрипоты раздирая глотку. Но как бы он не кричал, как бы не старался убежать — потусторонняя сущность все равно настигла его, повалив навзничь и впившись клыками в шею. И долго еще кричал старый пьяница, медленно умирая, да только никто не сподобился помочь ему в ту ночь. Северный Квартал славился безразличием к судьбе своих обитателей…
Долго смаковать очередную жертву монстр не стал. Поднялся, оттерев когтистой лапой измазанную кровью морду презрительно поджав губы.
С негодованием он созерцал жизнь Северного Квартала. Сошла на нет вся эйфория при перерождении, и осталось у него в груди только чувство постоянного голода, терзавшее сердце. Да, в Северном Квартале он мог жить, безбоязненно убивая людей по ночам. Но не к такой жизни он стремился ранее. И теперь, глотая горькую, пропитанную ядом кровь убитого забулдыги, он вновь остро осознал свою трагедию. Будучи практически всемогущим в этом городе, он пал так низко. У него была власть, деньги, почет и уважение. А теперь — он просто падальщик, который не в силах даже показаться днем на улице.
Нет, положительно терпеть такое посмертие мертвяк не желал, утробно зарычав. Он обязательно найдет и убьет всех своих врагов. И Пузыря, и всю его паскудную свиту, и даже проклятого мальчишку-рекрута, вновь перебежавшего ему дорогу…
Новая цель стала своеобразным спасением затухающему сознанию нежити. Усмехнувшись, побрел мертвяк далее. Ночь только начиналась, а ему требовалось много сил, гораздо больше, нежели у него имелось на данный момент, чтобы воплотить свои желания в жизнь.
***
Май не спеша шел по одной из многочисленных улочек Северного Квартала, вновь обернувшись человеком. Холодные порывы воздуха доносили до него помойный запах со всех подворотен и закоулков, амбре разлагающихся трупов, и пьяный гогот какой-то местной шпаны, возомнившей себя королями этих мест.
Мужчина невольно улыбнулся, поглядывая на скрывшуюся из-за облаков луну. Хорошая ночь, спокойная… В кои-то веки не раздражает даже этот запах. Скорее наоборот - навевает на воспоминания определенного толка. О неуловимом воре — бывшем рекруте и его спасителе. А так же о неоплаченном долге жизни.