Манул
Шрифт:
И тут Юрий замер, уловив в воздухе нотки откровенно трупного запаха. И как раньше он его не заметил?
— Страшная не то слово, — прошептал он, подхватив свой мешок с вещами.
— Ах, ты! — в голосе Милены послышались откровенно рычащие нотки. И вот как раз они вдохновили Юрия на паническое бегство.
Не разбирая дороги, парень полетел вперед, беспокоясь только о дыхании. Страх гнал похлеще любого другого стимула, заставляя парня буквально инстинктивно перепрыгивать через ямы, избегать встреч с камнями и ветками, которые словно бы так и норовили подлезть
Юрий не заметил, когда рощица закончилась, и началось поле. Остановился он только в тот миг, когда увидел посеребренные в лунном свете ворота древнего могильника так внезапно выступившие из травы.
— Милости прошу в мою скромную обитель, — раздался у его уха уже знакомый мелодичный голос, перебиваемый откровенно рычащими нотками.
Юрий обернулся, отскочив в сторону. Прямо за его спиной стояла Милена, насмешливо улыбаясь. Только вот улыбка у нее вышла какая-то излишне клыкастая, повергнув простака пастуха в трепет.
Каким бы сильным не был страх, сковавший душу Юрия, а здоровый инстинкт самосохранения был все же сильнее. Торжествующая улыбка Милены сменилась недоумением, когда столь желанная жертва вдруг вновь сорвалась на бешеный галоп.
Юрий знать не знал, в какую передрягу попал, но удлиненные клыки его знакомицы и трупный запах все еще преследовавший его наводил на неприятные размышления. Да, пастух знал, что в Приграничье водиться множество нечисти. Но вплоть до сегодняшней ночи он ее в глаза не видел.
Бежать Юрий старался быстро, но никакая человеческая скорость не была помехой оголодавшей нежити. Милена наступала, она буквально летела следом. В пару скачков она настигла Юрия, повалив того носом в землю, разорвав когтистой лапой одежду на спине. Вместе с ней она сдерла и кожу, заставив парня завыть от боли.
Юрий и сам не понял, какая сила в тот момент помогла ему сохранить сознание. И тем более не понимал, как он умудрился вывернуться и ударить нежить своей сумкой по морде, попытавшись отползти.
Милена взвыла, рубанув в воздухе лапой, свирепо оскалив длинную пасть. Однако напасть на Юрия она больше не смогла. Что-то просвистело над головой пастуха, влетев в грудь нежити.
Тварь подскочила, окончательно потеряв человечий облик. Тонкая человеческая кожа пластами сходила с ее безобразного сероватого, но мускулистого тела.
— Ну, наконец, я тебя выследил, — прогромыхал откуда-то сверху донельзя довольный голос. Тварь зарычала, вырвав из груди небольшую метательную иглу. Из небольшой ранки фонтаном полилась темная слизь. Тварь отшатнулась, помотав головой. Тем временем получивший передышку Юрий принялся отползать подальше от раненной нежити. Спина болела нещадно, боль буквально ослепляла, а страх заставлял подгибаться ноги. Так и не попытавшись встать, пастух ползком двинулся прочь, наткнувшись на чьи-то блестящие сапоги в траве. Подняв голову, он с невероятным облегчением признал в носителе сапогов охотника.
— А, все-таки выжил? Похвально! —
Озлобленная тварь бежать не стала. Отряхнувшись и встав на четвереньки, она поскакала к охотнику. Мужчина же выхватив из-за пояса громадный меч, отбил первую атаку твари. Яростно взревев, та отлетела в сторону, грохнувшись на пузо. Мужчина направился к ней, вытянув меч на изготовку. Тварь зарычала, попытавшись подняться. Но силы ее стремительно покидали. Дрожащей лапой она попыталась замахнуться и отбить удар охотника. Мужчина же просто отвел лезвие в сторону, очередным выпадом отрезав твари лапу. Нечисть задергалась, пытаясь подняться. Но все ее попытки были напрасны. Чем сильнее она дергалась, тем быстрее уставала. Охотник все же побоялся подходить к жертве близко, вознеся меч над головой.
— Отец Ирриил, меч, разрубающий тьму, клинок, что защищает люд. Именем Твоим, волею Твоею, великим наказом Твоим. Да воздаться нечистым за грехи их, да гореть им в вечном пламени искупления. Да свершиться воля Твоя, сеймен*! — с этими словами громадный меч без промаха опустился на голову замершей, словно в ожидании твари.
— Белобоже защити, — только и смог прошептать Юрий. Он с удивлением смотрел, как охотник поднимает отрубленную голову чудовища и запихивает ее в мешок.
— Хорошо же вас Белобог защищает, — ответил ему охотник, подходя. Весь в слизи он выглядел для пастуха еще страшнее нежити. — Ты уж меня прости…
Не успел Юрий опомниться, как оказался самым наглым образом схвачен за шкирку.
— Эй, отпусти! — зарыпался парень, размахивая руками и ногами. Росту охотник оказался воистину исполинского, а потому махать было очень даже удобно.
— Парень, не рыпайся. У тебя вся спина разодрана. Сам-то небось и на ноги не встанешь. Надо бы тебя скорее подлатать, пока сам в гуля не обратился. Так что молчи и не гневи меня, ясно? — мужчина гневно блеснул глазами, зачехлив свой меч и бодро потопав прочь с поля.
От приказного тона и такого выразительного взгляда Юрий слегка растерялся, решив, что лучше не гневить судьбу. Беспомощно повиснув в воздухе, ему оставалось только молиться Белобогу за сохранность своей души и тела.
***
— Ну, вот и все, — заявил охотник, отпуская Юрия. Парень, почувствовав свободу попробовал подняться и, охнув, рухнул обратно на кушетку, с тоской взглянув в окошко небольшой избушки. Именно в ней и поселился этот охотник, выполняя заказ сельчан. И именно туда в итоге притащил мужчина раненного пастуха.
— Спасибо.
— Тебе не за что меня благодарить, малец, — после недолгой паузы ответил охотник. — Скорее, это я должен тебе сказать спасибо. Я ведь за этой гулихой битую неделю охотился. Она уже взрослой была, умудренной опытом. Однако зова крови ей не пересилить. Как увидела тебя, такого беззащитного, совсем одного, так и обезумела. Ринулась на пищу, совсем забыла про осторожность…
Юрий удивленно захлопал глазами, резко сев на койке. В тот момент его поразила одна жуткая догадка.