Манул

Македонский Ляксандр Олегович

— Вот видишь, псина, пока ты тут копался, уже и сторожа подоспели, — желтоглазый разочаровано покачал головой. Мальчишка мелко задрожал, сжав руки в кулаки. — Ну, ничего толком сделать не можешь, бестолковщина…

— Так что, сдаваться будете? — осведомился Архип, грозно сдвинув брови к переносице. Происходящий цирк начинал его понемногу утомлять.

— Неа, — кинул ему желтоглазый, махнув рукой. — Так, псина, хватай киваак и тикай отсюда. Я тебя догоню.

Мальчишка послушно кивнул и, схватив лежащего рядом небольшого «кабанчика» ловко поскакал прочь. Бежал он так быстро, что в мгновение ока очутился где-то на краю поля. За ним попытался погнаться Данило

с парой сторожей постарше. Но желтоглазый оказался не просто наглым вором, но еще и искусным воякой. Ловко взмахнув своими граблями, он древком угодил прямо по носу деятельному мальчишке. Остальные на свое счастье успели вовремя отскочить. Данило же, глупо улыбнувшись, растянулся на земле. Из свернутого носа потекла кровь. Архип затрепетал от гнева. Старушечья кровь в его венах забурлила, закипела, требуя отмщения. Остальные же охранники попятились подальше. Сражаться с неведомым вором, что так ловко вывел из строя их самого молодого и здорового товарища, было чревато неприятностями. Себя-то они великими воинами не мнили, но с уважением пропустили вперед старика.

— И это единственный воин среди вас, да? — насмешливо поинтересовался вор, перекинув грабли из одной руки в другую. — Очень жаль… Ты уж не обессудь, старик, если я ненароком тебе чего сломаю. Мне тебя жаль, но я еще слишком молод, чтобы попадать на плаху.

— Не суди по внешности, — отказал ему Тихон, сжав рукоять родной шашки крепче. Хоть неведомый воришка и выглядел тщедушным задохликом, сила в нем чувствовалась звериная. Определенно, это был сильный противник. И с ним ухо надо было держать востро.

Подойдя на достаточное для атаки расстояние, Архип полетел вперед, замахнувшись клинком. Шашка просвистела мимо. Вор ожидаемо уклонился, в тот же миг контратаковав. Закричала сталь, чиркнув по необычайно крепкому древку, высекла искры, встретившись с металлическими зубьями граблей. Старик опустил руку. Все же он был староват для драк. Сердце бешено стучало в висках, глаза заливал проступивший на лбу пот.

— Ты стар, просто дай мне уйти. Твое сердце не выдержит боя, — словно бы читая мысли Архипа, заговорил вор. — Я не желаю твоей смерти.

— Ну, уж нет, — Архип поднялся, опершись на шашку. До крови сжал лезвие родной шашки. Он действительно был стар, но еще никогда не уставал так сильно после первого удара.

— Воля твоя, — на этот раз вор решил напасть первым. Молнией метнулся к старому ветерану, вскинув руку с граблями.

Стоящие поодаль мужики невольно позакрывали глаза. Даже они чувствовали ту необычную, неконтролируемую силу, с которой оружие вора должно было пригвоздить к земле бывалого ветерана. Только Прохор глаз не отвел, потому первым увидел, как стремительно ответил Архип, блокировав удар. Лезвие шашки на полном ходу остановило грабли и, дрогнув, раскрошилось на мелкие кусочки. Пара из них оцарапали щеки и шею старика Архипа. Вор поспешил убрать свое оружие. Архип упал на колени, выронив из рук рукоятку.

— Прости, старик, но я не бью безоружных. Прощай, — вор окинул всех собравшихся брезгливым взглядом: — А твоих друзей следовало бы убить за то, что они даже не попробовали помочь тебе. Спрятались за спиной старика, позорище. Даже руки о вас марать не хочется. Живите уж.

С этими словами наглец преспокойно дал деру, аналогично своему товарищу за считанные минуты, скрывшись с глаз озадаченных сторожей.

— Ты как, Архип? — Прохор первый пошел на выручку товарищу, помогая подняться. Он побледнел, почувствовав, как дрожит его боевой товарищ. Никогда он не видел Архипа таким жалким. Старик покорно принял помощь, пытаясь

подняться. Сначала это не получалось, но, поднатужившись, он все же сумел выпрямиться.

— Он дьявол, настоящий монстр, — прохрипел севшим голосом ветеран. — Этот взгляд зверя, и сила, не подобающая человеку. Мне надо поблагодарить Белобога, или же Ирриила, что я остался цел, — старик с теплотой покосился на лежащую в притоптанной ботве рукоятку. — Спасибо тебе, верный друг. Спасла меня от верной смерти. Ну, отдыхай. Чувствую, мне тоже пора на покой.

— А что с кивааком? Писарь гневаться будет… — пискнул кто-то из молодых парубков, бледнея. Догонять воров желание ни у кого не было,

— Пусть подавятся им, — ответил спокойно Архип. — Ничего писарь вам не сделает. Он сам не помнит чего там и сколько. На наше счастье, унесли они одну штучку, а не как обычно воры мешками таскают. Так что поворчит как обычно и угомонится. Главное лишнего не болтайте. Унесли — туда ему и дорога.

***

Стояло раннее утро, то самое время, когда солнце еще не взошло, а ночь окончательно не отступила, потихоньку серея. Над рекой клубился густой утренний туман, вдалеке слышался победный петушиный крик. А над обозом, что как раз разместился подле картины вселенской идиллии стоял громогласный храп сотни здоровых, наевшихся и напившихся до отвала наймитов

— Это же… — Солоха на секунду опешила, оглянувшись на стоящих в сторонке оборотней. Поначалу, когда они тайком разбудили девушку и повели к реке ни свет, ни заря, она начала возмущаться. Возмущение стало еще громче, когда Май уверенно заткнул ей рот своей ладонью. На подобное хамство селянка отреагировала остро, вцепившись зубами в пальцы оборотня. На манулово счастье, они к этому времени успели дойти и Лан, извиняясь, продемонстрировал подарок, заставивший девушку мигом сменить гнев на милость. — Киваак?

Лан довольно скалился, пряча по карманам исколотые руки. Рядом хмурился манул, потирая укушенную ладонь. Впрочем, ругаться он не спешил, а потому Солоха не стала зацикливаться на его проблеме.

— Надеюсь, хозяйка довольна? — спросил вовкулака.

— Еще как, — ответила девушка, бережно коснувшись пальцами толстой кожуры царского фрукта. — Пойду за плошками и ножом. Будем пробовать, пока Добрик с остальными не проснулись.

— Какие еще плошки, Солоха? — рыкнул Май

— А что, предлагаешь такую красоту с мешка есть? Нет, во всем должна быть культура… — наставительно погрозив пальнем в небо, ответила девушка. Манулу оставалось только руками развести. Он отлично успел понять, когда с Солохой можно было вести диалог, а когда — нет. Этот случай был явно из второй категории. Селянка была взволнованна нежданным подарком, и ее простое сельское сердце просто требовало определенного ритуала, смысл которого оборотню был непонятен.

Протерев глаза и отчаянно зевнув, девушка потопала обратно к месту стоянки, направившись к повозкам, где хранилась вся кухонная утварь. Попытавшегося помочь Лана она быстро осадила, наказав послушно ждать. Сейчас наступала пора действовать хозяйке.

Сердце селянки трепетало от негодования. Такой редкий и прекрасный фрукт нужно было есть всем вместе, торжественно и без утайки. Чтобы каждый успел порадоваться вместе с ней и попробовал необычное угощение. Девушке было очень прискорбно осознавать, что ни Добрик, ни Митяй, ни остальные наймиты бы не оценили широкого жеста ее души. Впрочем, она всегда могла разделить трапезу с Маем и Ланом. Эта мысль приятно грела душу, а потому девушка уверенно забралась на телегу, осторожно выудив из мешков пару плошек и острый ножик.