Маньяки бывают разные
Шрифт:
– Я слушаю, - ехидно улыбнулась она, поворачивая импровизированные шампуры над огнем. Он недовольно покачал головой, украдкой осматривая ее. Вроде все в порядке, только какая-то она чересчур усталая...
– Что именно ты хочешь услышать?
– сварливым тоном спросил он.
– Причину. Почему ты это сделал?
Он нехотя буркнул:
– Пехаться хотелось.
– Ой, ну не ври. Сам сказал, что
– Ладно, ладно... Как бы выразиться... Мне было очень плохо последние несколько дней... Даже больше. Несколько месяцев. Я и решил сделать плохо кому-то еще.
– Тоже слабо верит...
– она вдруг покачнулась, наклонившись к костру совсем близко, затем резко выпрямилась.
– Это что только что было?
– насторожено спросил Влад.
– Ничего, - отрезала девушка.
– Продолжи, наконец...
Влад успел увидеть, как у нее начали закатываться глаза, и изо всех сил попытался встать. Мучительно болевшие мышцы все же позволили ему это сделать, и он почти на четвереньках - ноги подгибались от слабости - подбежал к девушке.
И вовремя. Теряющая сознание Яна собиралась прицельно падать в костер.
Схватив ее за полоску ткани на груди в последний момент, он откинул ее в противоположную сторону, прочь от огня. Левая рука и бок взорвались болью, и он скривился.
– Ты решила сделать из себя шашлык?
– недовольно спросил он, - Я, конечно, голоден, но...
Она не ответила. Он, резко замолчав, услышал, как тяжело, надрывно она дышит.
– Корсет, что ли, тугой?
– непонимающе спросил он вслух и рванул ткань на себя. Обнаженная грудь колыхнулась, и девушка задышала чуть-чуть ровнее.
Чуть-чуть.
– Да что ж с тобой такое...
– Душно... жарко...
– прошептала она, дрожа всем телом. Он надвис над ней, обеспокоенно осматривая.
– Сейчас... подожди... сейчас разберемся...
Он рассеянно поцеловал ее в щеку. Она поморщилась, не открывая глаз, и застонала.
– Не надо...
– Не надо геройствовать, - недовольно отметил он. Вроде все нормально... Хотя... постойте.
Наклонившись, поцеловал ее еще раз, теперь в лоб.
– У тебя жар. Так нечестно, ты меня копируешь, - проворчал парень, затем его осенило.
Точно!
Рука!
Под тихие стоны девушки он осторожно коснулся ее руки, той самой, что укусила собака. Рука была горячая, как огонь, и, хоть в темноте увидеть наверняка не получалось, вроде распухла.
– Неужели какая-то пакость привязалась от
– обеспокоенно подытожил он, - Странно, ведь...
Ее рука, другая, здоровая, слабо ткнулась в его торс и попыталась оттолкнуть.
– Не шевелись. Ты мешаешь думать, - ворчливо проигнорировал он, - Что ж делать...
– ...йди...
Вздохнув, он наклонился к ее лицу, прислушиваясь к тихим, прерываемым тяжелым дыханием словам:
– ...отойди... пожалуйста.... мне плохо...
Из чувства противоречия он провел языком по ее обнаженной коже, затем мягко, требовательно поцеловал в шею.
– ...Нет...
– она вздрогнула, пытаясь его отстранить, -... Не надо...
Он продолжил мучить ее, спускаясь все ниже и ниже, к груди. Она, выбившись из сил, попробовала перевернутся на спину, но безрезультатно.
Немного задержавшись на сосках, проведя вокруг них языком пару кругов, он все же вернулся к ее лицу.
Она приоткрыла глаза и через силу произнесла:
– ...Ты тупой...или притворяешся? Я же сказала....
– Дорогая, у тебя жар. Лечиться надо...
– Ну не так же...
– попыталась улыбнуться она, но улыбка не получилась. Девушка впала обратно в забытие.
– Ну, - он устало плюхнулся на землю рядом, глядя на то, как мерно поднимается и опускается ее грудь, - Никто... не говорил... что нельзя совместить приятное с полезным...
Часть 14
На следующее утро Влад убедился, что совместить приятное с полезным все же нельзя.
Яне за ночь стало еще хуже. Открыв глаза, он сразу же изучающе пробежался по ней взглядом и убедился в этом: дыхание стало более надрывным и тяжелым, по полуодетому телу порой пробегает дрожь озноба.
Он помедлил и, нагнувшись к ней, осторожно прикоснулся губами к ямочке на шее, затем ко лбу. Раскаленная.
– Яна, - тихо позвал он ее, и, скрывая внутреннее волнение, добавил, - если ты не проснешься, то мне придется пехать тебя так.
Девушка не прореагировала.
– Ээй. Я не шучу. Яяяяяна.
– он легко коснулся ее щеки, поглаживая ее плавными движениями.
Ее веки дрогнули и приоткрылись. Полуприкрытые мутные глаза устало взглянули на Влада.
– Я сказал, что отпехаю тебя, если ты не соберешься с силами и не прекратишь температурить.
Она слабо усмехнулась, краешком рта, глаза по-прежнему были грустные.
– Вперед... придурок... Больше ничего делать... не умеешь... только пехаться...