Маньяки бывают разные

Злая швабра

О, значит, не я один такой ненасытный?

Она откидывает голову назад, ложась волосами на мое плечо. Я осторожно пробую ускорить толчки, и не обнаруживаю сопротивления с ее стороны. Тогда начинаю двигаться быстро и не так глубоко, давая себе потерять голову от страсти.

Яна тяжело дышит и почти не двигается, расслабившись и принимая меня. Иногда я ощущаю ее поцелуи и поглаживания.

Внезапно ощущаю правую руку свободной - чертовка развязала ее; хватаю ее за

талию и с силой прижимаю ее к себе. Она стонет, но не вырывается, даже наоборот, начиная помогать мне и двигаться в моем, быстром темпе.

Меня подкидывает, ломает от невыносимого экстаза. Я содрогаюсь и кончаю, прижав ее к себе.

Все... на этот раз правда все... ох... хорошо...

Слышу нетерпеливый вздох девушки. Она еще не все. Ощущаю, как она привстает и переворачивается ко мне лицом снова, и нагибаю голову, утыкаясь лицом в ее мягкую грудь.

Она удивленно вздрагивает, но не отстраняется; Я нахожу в темноте пальцами правой, свободной руки ее тело и начинаю гладить, спускаясь ниже и ниже. Девушка возбужденно охает и придвигается чуть ближе, чтоб мне было удобнее. Черт, как она безумно хороша.

Если бы только рот был свободен...

Словно слыша мои мысли, она тихо спрашивает, впервые за все это время:

– Если... я...ах...Оторву скотч... Ты... ты будешь... говорить...урод?

Я качаю головой. Нет. Не буду.

– Точно? Ахх!

Точно. Ну же.

Она больно сдергивает кляп и почетно прилепляет его к моему плечу.

– Смотри... услышу хоть слово...

Я молча киваю и обхватываю губами ее сосок. Начинаю двигать языком; Она стонет и прижимается ко мне, обхватывая руками.

Черт, я ж снова возбужусь!

Пока я занимаюсь ее грудью, она находит на ощупь моего уставшего друга и начинает ласкать пальцами. От неожиданной ласки я вздрагиваю, чуть прикусив ее грудь, и она несильно шлепает меня по лицу ладонью.

– Больно...

Я киваю, показывая, что извиняюсь. На ее левой груди до сих пор синяк от меня. Я жесток, да...

Она продолжает двигать пальцами, и я снова начинаю заводиться. В ответ тоже начинаю двигать свободной рукой. Она выгибает спину и негромко вскрикивает.

Кто бы мог подумать, что, когда мы снова займемся этим, оба будем не против?

Похоже, она на взводе и вот-вот кончит. Я осторожно проникаю пальцем внутрь, и еще одним, и двигаю ими несколько раз. Она замирает, затем вздрагивает и оседает на меня, уставшая.

Я вопросительно провожу влажной ладонью по ее спине, помня о том, что говорить мне запретили.

Она целует

меня в плечо, на котором лежит ее голова. Афродозиак еще действует. Сколько же раз ей надо удовлетворить себя, чтоб эффект прекратился?

– Последний... последний раз, - тяжело выдыхает она, робко и как-то просяще. Ей стыдно. Да, детка, я понимаю. Сейчас.

Она жадно целует меня в губы, долго, прильнув к моему телу опять. Я отвечаю ей через несколько мгновений; на этот раз она не отстраняется, а вкладывает в поцелуй все оставшееся вожделение и похоть.

С трудом оторвавшись от моего лица, она чуть отстраняется и торопливо касается пальцами члена, слегка потянув его на себя. Чувствую, как она придвигается ближе по моим ногам и начинает снова насаживать себя на меня, вводя твердый и горячий член в свое нежное, влажное нутро.

Не дожидаясь, пока она завершит начатое, начинаю двигать бедрами навстречу. Яна охает, пытаясь меня приостановить, но она уже совсем без сил, ее заставляет двигаться только афродозиак, так что ее усилия бесполезны. Почувствовав ее слабину, я удовлетворенно улыбаюсь и заставляю изнуренные мышцы работать сильнее и быстрее.

Яна дрожит и пытается сопротивляться, пытается замедлить меня, но толчки становятся яростными и жесткими, я жадно впиваюсь в ее тело, совсем как тогда, в самый первый наш раз. Снова прижимаю ее к себе, на этот раз специально, неволя ее, и она, обмякнув, подчиняется. Иногда, во время самых сильных толчков, слышу ее стоны, полные похоти и боли.

Раны кровоточат совсем сильно, я чувствую, что и она, и я сам по уши в крови, но движения не замедляю. Ради нее, надо закончить с этим сейчас, в этот раз, выпить ее до дна, удовлетворить всю. Наверно, ей сейчас больно. Я двигаюсь совсем быстро и сильно, входя в нее полностью каждый раз, притягивая ее тело к себе при этом за талию, а она умудряется еще целовать меня в лицо и в губы.

Дурочка... и я, и ты ж завтра никакущие будем... Я не слабак, но три раза один за другим - это многовато...

Слышу, как она шепотом материт меня сквозь сжатые зубы, энергично и смачно, в такт толчкам. Сейчас, дорогая, ну же, давай...

Ее накрывает внезапно, просто окатывает бешеной волной наслаждения, и она тихо протяжно вскрикивает, выгибается и пытается отстраниться. Я продолжаю для нее эту сладкую пытку, стискивая ее лишь сильней и сильней.

Чувствую, что на этот раз ей лучше, чем в те два предыдущих, вместе взятых. Она дрожит, иногда слабо пытаясь оттолкнуть меня рукой, и в эти моменты та же волна настигает и меня, сметая и сокрушая все мысли.

Теперь дрожу и я, и тоже выгибаюсь дугой, больно обдирая спину об дерево, к которому привязан; ее прохладные груди, и все тело, в маленьких капельках пота, прижимается ко мне, и она обнимает меня, тяжело дыша и приходя в себя.

Наслаждение медленно гаснет. Гаснет и мое сознание, это расплата за перепих в неурочное время. Я устал.