Манящий абрис смерти
Шрифт:
— Вот значит как! Ты не хочешь мне ничего сказать?
— Что? Я попросила его навестить Максима в больнице, потому что Максим хотел сказать мне что-то важное, после его визита Максим умер. Что тебе ещё хочется знать?
Мы сидели на кухне, где в чашках уже испускал пар бодрящий сливочно-горький кофе, а рядом стояло блюдо с бутербродами и сладостями.
— Что там произошло? — спросил Стефан, снимая фартук и аккуратно вешая его в шкаф.
— Я… я не знаю, правда. Максим встретил маньяка и вместо того, чтобы рассказать о нем полиции, попал в больницу. После встречи с Биг Боссом Максим умирает. Может Доктор
Я сама не верила в то, что говорила, но факты вещь упрямая.
Стефан переваривал информацию, вместе с приготовленным завтраком.
— Значит так, цветочек, я прошу тебя больше не светиться на улице. Нет, не прошу, умоляю! Ради меня и моего спокойствия…
— А как же похороны? Я бы хотела проводить Максима…
Стефан скрипнул зубами:
— Я отвезу тебя туда и заберу обратно, как только будешь готова — позвони. А я пока узнаю, как помочь доктору Рабену.
— Ты не веришь, что он преступник? — я как-то случайно оказалась на коленках парня, а его руки настойчиво гуляли под моей футболкой.
— Не верю и тебе не советую, он в своё время заменил мне отца, вытащил из очень сомнительной компании. Так что я просто обязан вернуть долг. Не думай об этом, цветочек. Ты просто должна остаться живой. Это все о чем я прошу. Я… ты мне очень и очень дорога, — Стефан заставил меня посмотреть на него и нежно, почти невесомо поцеловал, — ты сама не представляешь насколько.
Я снова смутилась, ощущая в горле непрошенный ком и слезы.
— Я постараюсь, — сказала я, — сейчас позвоню матери Максима, узнаю куда ехать.
Пока я дозванивалась до убитой горем женщины, Стефан успел убрать со стола, оделся и ждал меня.
Я медленно опустила руку с телефоном, оттуда доносились короткие гудки. Это очень тяжело общаться с людьми, потерявшими близкого, но выбора не было. Чёрная юбка с серебряными вставками, чёрная блуза, и я готова ехать. Стефан тактично не расспрашивал меня ни о чем, лишь пытался развлечь светскими разговорами. А перед входом на кладбище обнял и тихонько спросил:
— Ты уверена, что хочешь пойти одна?
Я кивнула, с ним я ощущала себя слабой, а сейчас это только мешало бы.
— Хорошо, заеду по звонку.
Он поцеловал меня в лоб, медля отпустить, но ему пришлось это сделать.
Глава 22
Нина.
Похороны длились вечно. Тоска, горе, грусть, равнодушие, нетерпение и даже злость, все смешалось в людской толпе. Я не смогла закрыться от эмоций такой силы и сейчас стояла полностью раздавленная. Среди людей мелькнула знакомая фигура, но присмотревшись я подумала, что обозналась и тут же выкинула происшествие из головы. Мне было физически тяжело быть здесь, и я набрала Стефана, механический голос ответил мне, что "абонент находится вне зоны действия сети". Что ж, общественный транспорт никто не отменял, и я пробралась на выход, последний раз оглянувшись на толпу, кидающую землю в раззявленный зев свежей могилы.
Ключи неловко стукнули меня по пальцам, когда я достала их из сумочки. Стефана ещё не было, и тишина действовала на меня исцеляюще. Я прошлась по квартире и села за этюдник. Мне снова захотелось привнести в мой день немного жизни. Я взялась за наброски, сделанные в поместье господина Кенинга. Солнечные блики, застывшая красота — то, что доктор прописал.
Я так
Судя по ее явному удивлению, встретить меня здесь она также не ожидала.
Стефан.
В то, что доктор Рабен убил Максима, я не верил ни капли. Человек, который заменил мне отца, просто не мог оказаться безжалостным убийцей. Поэтому я должен был сделать всё мыслимое и немыслимое, чтобы доказать обществу и себе невиновность Дмитрия Евгеньевича.
И я знал, кто мне сможет в этом помочь. Достав телефон, я набрал номер, которым мог пользоваться только в исключительных случаях. Пошел сигнал вызова, а потом сухой и немного уставший мужской голос сказал:
— Максимилиан Лерой слушает.
Я был очень рад, что недоброжелателям так и не удалось потопить этот эсминец, который с артиллерийской точностью наносил удары по преступному сообществу города.
— Макс, мне нужна твоя помощь.
— Стефан! Что случилось?
— Доктор Рабен задержан.
— Знаю. Его дело ведет дознаватель Алексей Маркович Эдгардт.
— Я хочу поговорить наедине с Дмитрием Евгеньевичем.
Пара секунд тишины была мне ответом. А потом появилась надежда:
— Стефан, у тебя будет пять минут, не больше. И Стефан, я рассчитываю на твое благоразумие. Но для начала, поговори с Алексеем Марковичем, я предупрежу его о посетителе.
— Спасибо, Максимилиан.
Отключившись, я в изнеможении прислонился к кирпичной стене цветочной лавки. Сердце выбывало отчаянную дробь. Сделав пару глубоких вдохов, я приказал себе собраться и сосредоточиться на поставленной цели.
Надев шлем, помчался на мотоцикле к Следственному комитету на Северной улице. Фасад четырехэтажного здания был облицован синим мрамором, в пасмурную погоду, испускавшим мерзлый свет. Храм справедливости и беспристрастности, в обычное время внушавший мне только холодное отчуждение, сейчас казался местом, где я смогу разрушить стену отчаяния, которая со скоростью света по воле неизвестного злого гения, начала окружать меня. Сейчас только теплые воспоминания об объятиях чистой души не давали мраку поглотить мое сознание.
Я стремительно вошел внутрь учреждения и был остановлен дежурным. Высокий мужчина с короткой стрижкой светлых волос, в строгих очках и при погонах младшего лейтенанта после тщательного изучения предъявленного мною паспорта, выдал одноразовый пропуск и рассказал, как я смогу найти дознавателя Эдгардта.
Поднявшись по широкой лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой, на третий этаж, я прошел вдоль бесконечной вереницы дверей и остановился у идентичной сестры предыдущих, но под порядковым номером двести двадцать четыре. Именная табличка гласила, что это кабинет старшего дознавателя Следственного комитета. Постучав костяшками пальцев и услышав приглашение, я переступил порог небольшого кабинета. Практически всё пространство чуть вытянутой комнаты занимали широкий стол и высокий шкаф с полками, на которых идеальными рядами выстроились алые тома государственного законодательства.