Маргарита и Мастер

Буров Владимир Борисович

– Почему именно она?
– спросил Михаил.

– Никто больше не помнит сценария, а письменный затерялся, - сказал Кот, который, впрочем, ничего не делал, а только наслаждался победой в покерном турнире, засев за одним большим восьмиместным столом с его делегатами, из числа которых ни в коем случае не исключила себя СНС, ибо:

– Чтобы приблизиться к нему - заветному председательскому месту - можно только, не уходя слишком далеко, как, например, Солнце долгое время крутилось - крутилось

рядом с Землей, и дождалось-таки своего времени - часа:

– Встало в центр на иё место.

Конечно, это не значит, что все в это верят. Так, может быть, но только не:

– Легально.

И сейчас эта леди предложила Коту:

– Помочь им в отношении сценария дальнейших событий истории, так как:

– Я думаю, остальные ни бум-бум.

– Вы мне льстите, леди, - ответил Кот, тут Мастеров и без меня хватает.

– Так вы думаете, только Мастер знает продолжение?
– спросила она, ненавязчиво меняя местами свою и иво рюмки, больше похожие на огромные фужеры, так как еще не пила, а Кот свой уже осушил.

– Без сомнения, - ответил Кот, и отлил половину назад в фужер дамы, чтобы на всякий случай:

– Напиться вместе.

– Я не буду, - ответила СНС.

– Я тебе приказываю, - добавил Кот.

Она хотела сказать:

– Не имеешь такого морального права, но он употребил слово:

– Тебе, - которое её загипнотизировало, как будто нежданно-негаданно приняли в банду Черной Кошки, как Шарапова, и теперь, как говорится:

– Вместе пойдем на дело-то.

Осталось только еще раз сказать нет, как последует культурное напутствие, данное в своё время не только сексоту Шарапову, но и:

– Иисусом Христом смокве:

– Засохни.

– Не хотелось бы, - ответила она в надежде, что сказать в ответ что-то надо, но он не догадается, что она еще не согласна.

А смоква - если кто не забыл - засохла именно по этой причине:

– Не смохгла пере-путать времена, - и Иисус Христос показал ей, как это делается:

– Время ее старости пришло раньше, чем на её взгляд это должно было произойти.

Ибо смоква не поняла:

– Как я могу иметь для Тебя плоды сейчас, если еще:

– Не Время!
– они созревают только в конце лета, а сейчас весна.

Не дошла до нее, следовательно, весть, что сказанное с Верой - сбудется, даже если вы скажете это горе - она переместиться в море.

Так и смоква - если бы хотела - имела бы плоды именно сегодня, когда ее об этом попросил Иисус Христос.

Вот это:

– Можно-то - можно, да только:

– Не хачу-у, - очень и не порадовало Его.

Не хочет Земля поменяться местами с Солнцем.

–

Хочу быть в центре, и никакие Галилеи мне не указка.

Ибо неправильно думать, что раньше люди ошибались, когда думали, что Земля в центре, а Солнце вокруг нее ходит.

Здесь важна возможность:

– Менять их местами.

Тем не менее, а точнее, между тем, Для Ваня начал обличать свою визави, сидящую прямо на стойке бара, что она:

– Ты кому только уже не давала в последнее время?

А про себя я ничего такого не помню.

Она хотела ответить:

– Как?
– Разве ты не помнишь, как мы делали это на кладбище.

– Нет, и более того, тот магистр неизвестных мне наук, почему не участвует в представлении, а только комментирует его своим форте?

– Видимо, он не может выйти из роли Дяди Вани, и более того начал обличать не только руководителя - предводителя Диму, но и свою желто-цветную Маргариту, - сказал Германн через стойку режиссеру Михаилу, - надо чё-то делать. У него нет сексопатологического восприятия действительности абсолютно.

– Правда не может быть выше секса, - попытался направить реципиента на истинный путь Михаил.

– Ты кто?
– спросил его Дядя Ваня Таганрогский.

– Режиссер, - или ты напрочь уже все рамсы попутал?

– Да какой ты режиссер. И знаешь почему нет, - добавил он, - режиссеров только два. Это:

– Ан Молчановский и Ми Склифософский.

И выкрикнул дальше:

– Нет правды на земле, но ее нет и выше, даже на солнце!

– Скорее всего, он просто напился, - сказал бармен Германн.

– Не надо было ему наливать, - ответил режиссер.

– Я не наливал, он пьет у соседей.

– У каких соседей?
– удивился Мих Мал, - они только вдвоем сидят у тебя за стойкой.

– Она на стойке.

– Тем более.

Значит он пьет, как Джек Николсон в пустом отеле:

– В воображении, оказавшемся сильнее реальности.

Возвращается к реальности, да, но очень редко, только, можно сказать, иногда, как Комета Галлея. И то, как говорят:

– Лучше бы вообще не возвращалась.

– Да пусть сидит, - сказала Соломенная Шляпка, и резюмировала: - Заместо попугая на плече Стивена Кинга, или кто у них есть еще там.

Я приму всех гостей в одиночестве.

Далее, замена их на Сирано и Аллу Два.

Да, хотели, но пока не получилось. Сирано нигде не было, а кроме него, как оказалось, никто и не знал продолжения этого банкета.

– Хорошо, - нашелся Михаил, - попробуем импровизацию, и если она пройдет, значит: