Марина
Шрифт:
Она схватила своих чадушек и вытащила их на газон перед домом. Я с жалостью подумала, что трава на нем уже никогда расти не будет. Теперь мне стало понятно, почему ураганы называют женскими именами.
– Вадим, а мне хотелось бы поехать куда-то под сосенки.
Он к моему удивлению с радостью заявил.
– Прекрасно! Конечно же, поезжай.
Я закинула в полиэтиленовый пакет парочку шмоток и помчалась к Райке в надежде спасти, если не весь газон, то хотя бы то, что от него осталось.
– Ринго не забывай кормить, - крикнула я уже с крыльца.
Златовласые
– Заедем к Ютнеру, возьмем с собой чего - нибудь вкусненького.
Что ж, подумала я, заодно и на жениха посмотрим.Ведь собиралась же я ехать к нему на смотрины из Киева! А здесь сам бог велел! Слава господу, что Ютнер не знает, как я выгляжу. Да, зря, конечно, я дала те объявления. Хотя, если поразмыслить, то в моей жизни всегда так. Стоит только согласиться на то, что мне не особо нравится, как сразу же возникает из ниоткуда идеальный вариант. То, по чему я давно схожу с ума. И я вынуждена делать выбор. Как только я выбираю свою заветную мечту, немедленно исчезает и она, и то, от чего я отказалась. Мой удел, таким образом, жалкая синичка в руке. На журавля я обычно даже и не рассчитываю. А тут тебе вдруг Вадим - предел дамских мечтаний. Но и Ютнер поблизости вкупе со своим диабетом - южнонемецкая разновидность пресловутой синицы.
Магазин был из тех, что называются минимаркетами. Ровные ряды полок заставлены всевозможными коробками, банками, бутылками. Было еще два стола, на которых лежали завернутые в целлофан овощи и фрукты. Все идеальной чистоты, формы и размеров. Райка набрала охапку пластиковых коробок с копченостями, готовыми салатами, я - фруктов и печенья.
За прилавком громоздилось монументальное сооружение из необъятного живота, который дополняли несоразмерно короткие ручки и ножки, все это венчалось маленькой седенькой головкой.
– О, фрау Райза, у вас гостья из России? Добрый день.
Ох и наметанный же глаз! Впрочем, не так уж и сложно понять, что я не местная: хожу по магазину, как по музею, ко всему приглядываюсь, этикетки читаю.
– Здравствуйте, герр Ютнер. Вы снова один? А где же Алла?
– Пришлось и с ней расстаться. Не везет мне с продавщицами. И эта нечиста на руку оказалась.
– Я не понимаю, зачем вы приглашаете их так издалека. Не проще ли было взять девушку из Бад Кройцнаха?
– Девушке из Бад Кройцнаха придется платить в пять - шесть раз больше. Этого я не могу себе позволить... Одни расходы, вот что приносит сегодня этот магазин...
– Да, герр Ютнер, я вас понимаю. Налоги могут любой бизнес уничтожить.
– с этими словами Райка протянула ему деньги.
Иногда бывает достаточно лишь одного мельчайшего движения руки, чтобы стало явным то, что человек не хотел бы обнародовать. Так было и Вилли Ютнером. Он взял деньги, а мне показалось, что он их схватил. Огромное брюхо вдруг всколыхнулось, головка, обрамленная венчиком седых волос, склонилась над кассой. Ютнер разглаживал и без того почти новые купюры так, словно это были не деньги, а первые морщинки на лице любимой женщины. Не удивлюсь, если при этом он испытал что-то наподобие оргазма.
Вот это да!
Райка тем временем укладывала купленное в пакеты, а Вилли Ютнер пытался отсчитать сдачу. Это было трудно, почти невозможно. Похоже, что деньги тоже испытывали к нему нежные чувства. Они никак не хотели с ним расставаться. Монеты выскальзывали из его пальцев и с радостным звоном падали назад в отсек кассового аппарата. Бумажные же деньги вообще невозможно было вытащить. Там, в ящичке кассы есть такая штучка, которая прижимает купюры. Так вот эта штучка никак не хотела освободить денежки. Она прижала их насмерть и грозила сломаться, если ее и дальше будут насиловать.
– Оставьте, герр Ютнер. Не мучайтесь. У вас может давление подняться. Если хотите, я попрошу мужа отремонтировать ваш кассовый аппарат.
– О, фрау Райза, я буду вам очень благодарен. Заходите еще, будьте любезны. Я всегда вам рад.
Еще бы, подумала я, сдачу не требует, бесплатные услуги по ремонту кассового аппарата предлагает.
– Забавный старикан, - Райка снова рванула с места, как заправский спринтер со старта.
– У него все время работает какая-нибудь дамочка из наших краев. И как он только этих дур находит? Они у него и в магазине и по дому вкалывают. И каждый раз все заканчивается тем, что его обокрали. Он обращается в полицию. Тут оказывается, что у очередной дамочки просрочена виза, и ее высылают из Германии по суду с пожизненным запретом въезда в шенгенскую зону.
Она замолчала, переключая скорость и перестраиваясь в правый ряд.
– Нет, на Аллу бы я никогда не подумала! Представляешь, доцентша из Минского университета. Интеллигентная, обходительная, по- немецки говорит, как дикторша с ЦДФ. Не знаю, что она могла там украсть И могла ли вообще. Тут до нее одна Ирка была. Оторва, а не девка. Пыталась деда шантажировать, чтобы он на ней женился. Ютнер сопротивлялся из последних сил, так Иркин дружок из немцев отделал его под грецкий орех. Месяца полтора, наверное, Ютнер отлежал. По-моему, Карамель говорила, что эта Ирка тоже из Киева. Но точно не знаю. Я с ней не общалась, уж больно она льстивая была и хитрая. Без конца Карамели плакалась, что жизнь не сложилась, что нищая, что возвращаться домой не хочет, потому что ничего хорошего ее там не ждет... В конце концов, отбыла благополучно. И слава богу! Из-за таких Ирок в Европе наших баб и считают шантажистками и вымогательницами. Вдоволь уже насмотрелись все на невест из России...
Опять Ирина. И скорее всего та самая. Мистика какая-то. Не Бад Кройцнах. А немецкий филиал Киева. Здесь живут Райка, Вадим, жила Карамель. А теперь еще выясняется, что и красавица Ирина здесь тоже побывала. У меня, впрочем, не было ни капли сомнений, что это она.
– Чего приуныла, подруга?
– Райка вырвала меня из моих подозрений и недобрых мыслей.
Ее девчонки мирно посапывали, убаюканные ровным гулом мотора. Машина шла плавно, что неудивительно при таком качестве автобана.