Марина
Шрифт:
Вадим поцеловал мать, я попрощалась с фрау Эдит и Райкой клятвенно обещая, что непременно появлюсь в ближайшее время.
Когда мы отошли от дома моей бывшей одноклассницы, я поинтересовалась, почему вдруг такая спешка. Вадим ответил, что нужно кое-что срочно обсудить.
– Неужели ты хотела, чтобы я при всех расспрашивал тебя о киевской катавасии? Давай не будем пугать мою матушку. Она и без того напугана моим бизнесом. Все спрашивает, когда я повзрослею и займусь чем-нибудь более спокойным и безопасным.
– Есто что-то свеженькое? Очередной труп? Ага, я поняла. Меня в Киеве нет, но остались
Вадим захохотал.
– Знаешь, когда ты чего-нибудь боишься, ты говоришь очень смешные вещи. Не волнуйся! Все живы. Даже ненавистная тебе Елена. Кстати, ты ей понравилась. Она сказала Ване, что ты умеешь превосходно держать удар.
– Ну, спасибо, успокоил, а то ведь я ночи не сплю из-за того, что не сумела завоевать симпатии этой ведьмы! Мне вот показалось, что она меня возненавидела лютой ненавистью с того самого момента, когда я перешагнула порог ее квартиры. Так что же ты хотел мне рассказать?
– Пока вы с мамой общались, я позвонил Ване. И вот, что узнал. Некий господин пытался получить подтверждение того, что ты действительно находишься в следственном изоляторе. Еще он интересовался, когда будет суд. Наш общий знакомый, Игорь Скоропад, официальный следователь по твоему делу, уверил господина, что ты под арестом, и ловко устроил, чтобы за господином проследили. И дальше тебе понравится, я уверен... Выйдя из управления, наш любопытный господин отправился на встречу с хорошо тебе известным Юрой - Сашиным мужем. Прямехонько в его офис на Саксаганского. Там они поговорили о чем-то, и Юра куда-то уехал. А господин выпил пива в ближайшем баре и в конечном итоге привел наблюдателей в гостиницу "Русь". Там уже люди Скоропада выяснили, что он турист из Германии и зовут его Томас Гехт. Вот мы и добрались до вопроса. Итак, тебе приходилось встречать человека с таким именем?
– Даже и не слышала никогда этого имени!
– Ты не торопись, подумай, как следует. Ты же много работала с немцами...
– Нет, не знаю никакого Томаса Гехта. У меня хорошая память. Если бы я когда-то слышала это имя, я бы вспомнила, где и когда. Очень жаль, что не смогла облегчить твою работу.
– Ничего. У меня есть его паспортные данные и адрес. Несложно навести о нем справки.
– А куда мы едем?
– Мы едем в ратушу, то бишь городской совет. Я хочу подать заявление о продлении твоей визы.
– Разве его в ратушу подавать нужно?
– Нет, конечно. Сначала я в ратуше зарегистрирую тебя, как свою гостью, а то виза у тебя туристская, без регистрации ее не продлят. Не передумала еще погостить у меня подольше?
– Я бы и насовсем не прочь остаться, да кошки мои совсем с ума сойдут, и Ивана с ума сведут.
– Понятно, тебе с кошками лучше... я пошутил - пошутил!
– поспешил он меня уверить, заметив, что лицо мое начинает мрачнеть.
– Мы возьмем справку, что они не опасны для здешнего населения, и перевезем твоих драгоценных сюда. Как ты на это смотришь?
– Ой, не знаю. Поймай сначала преступников, а потом уже посмотрим, что делать со мной и моими кошками.
В
– Это вы жену себе привезли, господин Биндер?
– Фройляйн Хильда, вы, как всегда, правы, - Вадим передал ей заполненный бланк.
Девушка пробежала глазами по листу, проверяя правильность заполнения и соответствие указанных данных нашим паспортам.
– О, мне уже попадалась эта русская фамилия. Наверное, она очень часто встречается? Похожа на нашу - Лессинг, не так ли, господин Биндер?
– тарахтела словоохотливая Хильда.
– Я бы не сказал, - заметил Вадим, - фамилия, как раз наоборот, не слишком распространенная. Сколько я должен за регистрацию?
– Тридцать пять марок, пожалуйста, - Хильда трижды пересчитала сдачу и только потом отдала ее Вадиму.
– Позвоните, пожалуйста, через два дня.
– Фройляйн Хильда, хотелось бы получить регистрацию уже сегодня, - заявил Вадим, отсчитывая еще пятьдесят марок.
– Помогите мне, пожалуйста, я очень вас прошу! Иначе моя невеста сбежит, и я останусь холостяком. И, как мне кажется, на этот раз уже навсегда...
– Господин Биндер, вы почему-то совершенно не замечаете девушек нашего города. Чем мы хуже ваших русских подруг? Все мужчины с ума посходили по славянкам! Не могу я этого понять!
– Вполне естественно, фройляйн Хильда, - я с невозмутимым видом вступила в разговор,- для того, чтобы это понять, нужно, как минимум, быть мужчиной...
Секретарша распахнула свои и без того огромные белесые глаза, которые не делал более яркими и толстый слой туши на ресницах.
– Извините, фройляйн Лисина, - шептала она, побледнев как полотно, - я не хотела вас обидеть... я не знала, что вы понимаете...
– Не волнуйтесь, Хильда! Она не станет на вас жаловаться бургомистру. Лучше приходите ко мне вечерком, посидим, поболтаем. Может быть и вам славянка понравится.
– Спасибо, я, конечно же, приду, господин Биндер. Я в любом случае пришла бы. Надеюсь, что смогу уже вечером принести вам справку о регистрации... Всего хорошего...
Еще раз прошу извинить меня за мою бестактность, фройляйн...
– она заглянула в бланк, - Марина. Можно мне вас так называть?
– Конечно, можно. Мы - славянки - люди простые, - успокоила я секретаршу.
– Значит, до вечера? Ждем вас.
Вадим предложил заехать по дороге в магазин к Вилли Ютнеру, чтобы договориться о рыбалке, но я отказалась. На сегодня мне хватит сюрпризов, рассудила я, лучше я до вечера пролежу в шезлонге где-нибудь под деревом. Устала что-то...
Когда мы вернулись, я так и сделала. Вадим ничего против не имел. Даже принес мне фрукты и пару журналов.
– Отдыхай, я у меня есть кое-какие дела. Вернусь через часик, в крайнем случае, через полтора... Да, если придет Хильда, ты ее сильно не изводи, она девушка неплохая, болтливая малость, но мы все не без греха. Ведь так? Я тебе плед принес на случай, если ветерок поднимется.