Марино Фальеро, дож венецианский

Байрон Джордж Гордон

Надежд надменных я чужда; приди он,

Ваш смертный час, - я это докажу.

Дож

Я верю, зная искренность твою...

Любовь же из романов я считал

И в юности иллюзией - непрочной

И часто роковой. Я в самых страстных

Моих годах приманки в ней не видел,

Коль есть любовь такая, - и не вижу.

Но уваженье, нежное вниманье,

Забота о твоем благополучье,

Уступчивость желаниям невинным,

Содействие

достоинствам, незримый

Надзор за недостатками пустыми,

Что юности присущи, - осторожный,

Не резкий, чтобы, исправляясь, ты

Самой себе приписывала выбор;

Доверье, дружба, ласковость и гордость

Не красотой твоей, а поведеньем,

Любовь отца, а не безумье страсти

Вот чем я думал заслужить твою

Привязанность.

Анджолина

Она всегда была.

Дож

Да, верно. Видя разницу в годах,

Ты все ж меня избрала. Верил я

Отнюдь не внутренним моим иль внешним

Достоинствам, - я им не доверял бы

И в двадцать пять, не в восемьдесят лет,

Я верил чистой крови Лоредано,

В тебе текущей, и твоей душе,

Творенью бога, истинам отцовским,

Усвоенным тобою, вере, чести

И честности - им верил как своим!

Анджолина

Вы были правы; я вам благодарна

За эту веру: с ней все больше крепнет

Почтенье к вам.

Дож

Где чувство чести есть

Врожденное и с детства развитое,

Там брак - скала; где нет его - где мысли

Приманок ищут, жажда удовольствий

Ничтожных гложет сердце или похоть

В нем корчится, - я знаю хорошо:

Там нечего мечтать о чистом чувстве;

Нет чистоты, коль кровь заражена.

Хотя бы муж всем отвечал желаньям;

Будь он мечтой поэта воплощенной

Иль в мраморе изваянной красой,

Будь полубогом, будь Алкидом в полном

Величье мужественности - бесплодно:

Пустое сердце не привяжет он.

Лишь добродетель созидает браки:

Изменчив грех, невинность неизменна.

Одно паденье - навсегда паденье:

Разнообразья ждет порок, но солнцем

Стоит невинность жизнь, и свет, и славу

Даруя всем, кто на нее глядит.

Анджолина

Так чутко, зорко разбираясь в людях,

Зачем, простите, весь вы отдаетесь

Ужаснейшей из роковых страстей,

Смущая мысли ненавистью стойкой

К ничтожнейшему Стено?

Дож

Ты ошиблась.

Я возмущен не Стено; если б им

Давно бы он... Но нет, оставим это.

Анджолина

Но

что же так волнует вас теперь?

Дож

Венеции поруганная слава,

Где попраны закон и государь.

Анджолина

Ах, но зачем смотреть на дело так?

Дож

Не так смотрел я до тех пор. Позволь

Договорить мне... Взвесив это все,

Женился я. Никто не осудил

Намерений моих: мой образ действий

Их оправдал, а твой - был выше всяких

Похвал. Я и родня тебя дарили

Свободой, уваженьем и доверьем.

Дочь рода, нам дававшего князей,

Свергавшего чужих князей, была ты

Вполне достойна первой стать из дам

Венеции.

Анджолина

К чему ведете вы?

Дож

К тому, что негодяй дохнул заразой

На это все, - разнузданный тот хам,

Кого средь пира вывести велел я

За безобразье, чтобы впредь умел

Себя вести он в герцогских покоях!

И негодяй на стенке след оставил

Зловредный яд обугленного сердца,

И тот разлился общею отравой,

И честь жены и мужа в гнусной шутке

Трепали все! И дважды негодяй

(Кто оскорбил уже девичью скромность

Бесстыдством в отношенье свиты юной

Твоей - в присутствии знатнейших дам)

За то, что был - и по заслугам - выгнан,

Мстит, очернив супругу суверена,

И правый суд его друзей не видит,

В чем тут вина!

Анджолина

Но ведь ему - тюрьма.

Дож

Тюрьма таким - замена оправданья,

А он отбудет смехотворный срок

В своем дворце. Но с ним покончил я.

Теперь с тобой.

Анджолина

Со мной, мой государь?

Дож

Да, Анджолина. Ты не удивляйся:

Я медлил с этой тягостью, но чую:

Мне жить недолго. Надо, чтобы ты

Усвоила наказ мой; в этом свитке

Найдешь его.

(Вручает ей бумагу.)

Не бойся: все на пользу

Тебе. Потом, в удобный час, прочтешь.

Анджолина

Мой государь! Живым и мертвым вас

Я буду чтить. Но пусть подольше длятся

Дни ваши - и счастливей, чем теперь!

Гнев стихнет, вновь вы станете спокойным,

Каким вам должно быть, каким вы были.

Дож

Я стану тем, кем должен, - иль ничем!

В те дни или часы, что остаются

Для оскверненной старости Фальеро,

Не озарится благостным покоем

Его закат! И отсветы былого,

Небесполезной, небесславной жизни,