Марионетка Тьмы. Танец с оборотнем
Шрифт:
– Мы не одни, – прошептал Ильхар, вторя мыслям Дэлана, которого не оставляло ощущение чужого взгляда. За ними наблюдали. Хотя в обозримом пространстве никого видно не было. Дроу разослал во все стороны несколько красноватых пульсаров, но те вернулись ни с чем.
– Идем, нечего тут стоять как на выставке. Нужно дойти до станции до темноты. Не хотелось бы ночевать прямо здесь.
Друг согласно кивнул. Дальше пробирались быстро и молча. Ощущение взгляда не покидало их до тех пор, пока дроу не указал на слабый просвет между деревьями. Лес кончился. Впереди лежал разнотравный луг, разделенный на две половины
– Как и обещал, – хмыкнул Ильхар. – Надеюсь, там найдется чего пожрать, не то я рухну в голодный обморок. Придется тебе, упырек, волочь меня на своем горбу.
Вампир, которого жажда мучила с небывалой силой, предпочел молча двинуться дальше.
Вблизи железнодорожная станция оптимистичных мыслей не внушала. Окна заколочены, сбоку прилепилось нечто вроде навеса, откуда тянуло навозом. Доносившийся оттуда же храп чередовался с конским ржанием. Никаких признаков того, что здесь можно утолить голод, не обнаруживалось. Дроу разочарованно плюхнулся на маленькую скамейку у стены и вытянул ноги, протестующий скрип и шатание оной он проигнорировал. Вампир же с крайне задумчивым видом рассматривал женский сапог, который висел на ветвях, привалившегося к зданию ясеня.
– Не твой фасончик, – сказал Ильхар, но Дэлан уже примеривался, чтобы снять обувь с ветки с помощью подобранной с земли палки. – И не надейся, я не собираюсь вставать, чтобы потворствовать чужим нездоровым наклонностям.
– Остроухий… – зарычал вампир. Он забросил палку в крону ясеня, но промахнулся. А затем еще, и еще, и еще раз, но злосчастный сапог так и остался наверху. Дроу с интересом наблюдал за бесплодными попытками друга.
– Боги, да на кой же хрен он тебе понадобился? – проворчал он, поднимаясь. – Сейчас дядя Ильхар покажет тебе, как правильно бросать палочки. – Но и его меткости хватило ровно на то, чтобы слегка покачнуть макушку древнего ясеня. Сапог так и остался на ветке, насмешливо качнувшись туда-сюда. – Та-а-ак! А дай-ка мне вон ту палочку, побольше!
Дэлан с ухмылкой подал ему сучковатую, выгнутую дугой дубину, размера весьма подходящего для охоты на дикого горного тролля, и на всякий случай отошел подальше. Как оказалось, не зря. Дроу хорошенько размахнулся и метнул дубину в сапог. И снова промахнулся. Грохот проломившегося навеса лишь на секунду перекрыл доносящийся из конюшни храп. И он тут же перешел в другую тональность под аккомпанемент конского возмущения. Ильхара неудача задела. Он с досадой плюнул на землю и начал осматриваться в поисках нового орудия доставания сапога. Когда ему на глаза попался булыжник, выпирающий из травы, Дэлан задумался о том, чтобы ретироваться хотя бы за угол здания. В конце концов, он и так понял, чей это сапог, но друг уже приготовился к броску.
– А ну-ка кинь каменюку, охальник криворукий!!! – раздался писклявый голосок позади них. – Вы что ж тут делаете, проклятые?! Вот я вас!!!
Вампир и дроу пристыженно обернулись. Дородная черноволосая тетка сжимала в руках чугунную сковороду. Сковорода, наверное, была тяжелая, потому что ее постоянно клонило в одну сторону,
– Он инквизитор, – тут же наябедничал Ильхар и выбросил камень в кусты. Дэлан с трудом удержался, чтобы не засветить в его острое ухо. Дежурная раскрыла рот и высказалась о том, где она видела Инквизицию и конкретного ее представителя в частности.
– Кто, я вас спрашиваю, будет мне казенное имущество латать?!
– Вот этот криворукий. – Вампир ухмыльнулся возмущенному дроу.
– Еще чего! – фыркнул тот.
– А вы пока расскажите мне, как это туда попало, – Дэлан кивнул на сапог, который вдруг соизволил сорваться с ветки и упасть в густые заросли крапивы у корней ясеня. Друзья переглянулись. Вампир сам вытащил испачканный в навозе сапог, отделавшись парочкой ожогов. Вот она, его первая хлебная крошка, если интуиция, конечно, его не подвела. Дроу и тетка отшатнулись от предъявленной им обуви.
– Да на кой же он вам сдался? У меня таких полный сундук за сараем запрятан! Чего только не выбрасывают из окон поездов!
– А у вас какой размер? – серьезно спросил Ильхар, рассматривая теткины тапки размером на медведя. – Упырек не любит, когда жмет.
– Еще одна шутка на эту тему, и я тебе ноги переломаю, – пообещал Делан, и он примирительно поднял руки. – Это принадлежало Колючкиной.
Дроу присмотрелся к загаженному сапогу, но так и не увидел соответствующих признаков.
– Это дизайнерская обувь, – пояснил вампир. – Вот, – он вывернул голенище и показал ему клеймо известного бьёрсгардского мастера и монограмму – изящно переплетенные заглавные буквы В и К. – Она была здесь.
– Может, это какая-нибудь Василиса Кучкина потеряла, – отмахнулся дроу.
– Кто латать-то будет?! – напомнила о себе дежурная.
Дэлан опустил сапог и посмотрел на нее самым инквизиторским взглядом. Тетка икнула.
– Я спросил вас, как это туда попало.
– Так я ж ничего не знаю, – пискнула она.
– И как выглядела девушка, которая их носила, тоже?
– А, воровка проклятущая?! Да чтоб ей икалось всю жизнь до кончины! Да чтоб мне самой повылазило, если б я забыла эту шлендру!
У Ильхара вырвалось хрюканье, которое перешло в перхающий кашель. Вампир треснул его между лопаток, но от этого дроу начал ржать в голос.
– И что же она у вас украла? – спросил Дэлан. Он терял терпение, отчего клыки сами собой удлинились.
– Так, имущество же казенное, – окосела дежурная и осела в траву. – Конька-Горбунка. Инвентарный номер…
– Отставить номер! – перебил он, склоняясь над ней. – Когда это было и куда она отправилась?
– Да в проклятый же Овьерро, куда же ей еще, курве, податься?! Два месяца назад и было. В тамошнем борделе как раз очередная потаскуха померла. Тьфу! Туда ей и дорога.
– Далеко еще до Овьерро? – вклинился дроу.
– Сорок верст по тракту. Да только куда ж вы на ночь глядя? Леса кругом. Глодальщики расплодились, спасу нет.
– Глодальщики? – нахмурился Дэлан.
– Да завелась у нас тут пакость: черная, шипастая, клыки – во! – передернулась тетка. – Они стаями охотятся, а потом кости гложут. Когда так, чутка, а когда и до бела, если уж давно никого не загоняли. Но к домам близко не подходят, бояться.