Мария Федоровна

Боханов Александр Николаевич

Свадьба была назначена на май следующего года, а до того времени Русский Принц обещал часто писать и непременно еще приехать.

В России известие о помолвке Наследника нашло живой и благожелательный отклик. Мнение многих выразил известный публицист, редактор влиятельной газеты «Московские ведомости» Михаил Никифорович Катков (1818–1887): «Есть что-то невыразимо симпатическое, что-то глубоко знаменательное в судьбе юной принцессы, которую узнал, полюбил и усвоил себе русский народ в то самое время, когда, вместе с нею, оплакивал безвременную кончину равно дорогой и для нее, и для него, едва расцветшей жизни.

И в эту минуту, когда она казалось навсегда

утраченной для России, Россия не хотела тому верить. Все были убеждены, что она будет возвращена тому предназначению, которое суждено ей Провидением. Она была наша, когда казалась утраченной для нас; она не могла отречься от нашей веры, которая уже открыла для нее свое лоно; она не могла отказаться от страны, которую уже признала своим вторым отечеством. Образ юноши на мгновенье, как бы в благодарном сновидении, представший ей возвестить предназначенную ей судьбу, останется навсегда святой поэзией ее жизни, как навсегда останется этот юный образ в воспоминаниях страны, для которой он также явился на мгновенье».

Глава 7

Дорога к русскому дому

Великий князь Александр вернулся в Россию 1 июля. На подходе к Кронштадту «Штандарт» был встречен эскадрой русских военных кораблей. На яхте «Александрия» прибыл Императора Александр II. На борту «Штандарта» отец и сын крепко обнялись. По пути в Петергоф к ним присоединились два брата Царя: Великий князь Николай Николаевич («Дядя Низя») — Главнокомандующий войсками Гвардии и Петербургского военного округа — и Великий князь Константин Николаевич («Дядя Костя») — председатель Государственного Совета.

Цесаревич был в центре всеобщего внимания; его все поздравляли. В столичном обществе давно уже брак Наследника вызывал живейший интерес, а теперь, после объявления помолвки, этот интерес не стал меньше. Все жаждали узнать детали, подробности того, что произошло в Копенгагене; всех занимал вопрос, когда же жених и невеста станут мужем и женой.

В аристократических гостиных циркулировали слухи о сложных перипетиях этой партии. Как всегда, много было всяких домыслов, невероятных предположений. Некоторые же члены Императорской Фамилии сами, без помощи врагов Трона и Династии, с упоением злословили по поводу будущей жены Цесаревича и по адресу его самого.

Хозяйка влиятельного петербургского салона, шестидесятилетняя Великая княгиня Елена Павловна (вдова сына Императора Павла I, Великого князя Михаила Павловича, урожденная принцесса Каролина Вюртембергская), на следующий день после объявления помолвки нашла уместным рассказать своим гостям о неохоте, с которой поехал Наследник в Копенгаген, о его любви к Мещерской, о том, что он, во имя нее, отказывался от Престола.

Подобные утверждения, хоть и исходили от Великой княгини, производили впечатление недобросовестной сплетни, и им мало кто верил. Все, кто хоть немного знал Александра Александровича, не могли себе представить, что он способен на такие безрассудные поступки.

Сразу по прибытии на Цесаревича обрушилось множество дел и обязательств. Беззаботные дни во Фреденсборге остались сладким воспоминанием. Здесь же, на родной земле, у него не было никакой возможности проводить время не спеша, в череде приятных прогулок и бесед. Надлежало сразу же нанести визиты всем родственникам и каждому обстоятельно рассказать о происшедшем, внимательно выслушивать трафаретные поздравления, обниматься и целоваться даже с теми из родни, к кому не было расположения. Кроме того, в Красном Селе проходили ежегодные лагерные сборы и Цесаревичу, как командиру Преображенского

полка, надлежало там постоянно бывать.

Его братья и сестра, большинство дядей и тетей, кузин и кузенов искренне радовались за Александра, сумевшего найти достойную, добропорядочную невесту. Дорогая Мама с младшими братьями Сергеем и Павлом находилась в Ильинском, и сын не мог обняться с ней. Отец же был рядом, не скрывал своей радости и несколько раз горячо и сердечно поздравил сына. Старые неудовольствия были забыты, и Царь ни полусловом не напомнил Александру о прошлых, но теперь таких уже далеких размолвках.

Расставшись с Датской Принцессой, Александр Александрович быстро понял, что теперь ему без нее будет трудно, ой как трудно! Она ему вспоминалась все время, и мысли о ней окрашены были такой нежностью, так согревали душу, что и представить было невозможно, как же ему теперь находиться так долго в отдалении от милой Дагмар и почти целый год ждать свадьбы!

Уже в день приезда записал в дневнике: «Так грустно без милой душки Минни, так постоянно об ней думаю. Ее мне страшно недостает, я не в духе и долго еще не успокоюсь». Довольно быстро у Александра созрел план: дождаться приезда Мама, все ей рассказать и попробовать добиться приближения срока свадьбы. Ну почему надо так долго ждать; неужели нельзя все решить хотя бы осенью? Он написал об этом Дагмар, не скрыв, что главная причина такого решения — его любовь.

Невеста ему часто писала, через два-три дня, и каждое ее послание тоже дышало любовью. Тем летом началась их задушевная, лирическая переписка, продолжавшаяся до последнего срока жизни Александра III. Став мужем и женой, они редко расставались, но иногда все-таки разлуки случались. Тогда они разговаривали письменно, доверяя листкам бумаги сокровенное, самое дорогое.

Первые годы Дагмар писала исключительно по-французски, и ее беглым, бисерным почерком заполнены многие сотни страниц. Большинство посланий — сравнительно небольшие рассказы о себе, о каждодневном времяпрепровождении, о нежных чувствах к милому, навсегда единственному. Позднее она начала делать значительные вставки по-русски, но перейти целиком на язык своей новой родины так и не смогла. Но обращения к дорогому адресату всегда, начиная с лета 1866 года, делала только на русском языке.

В начале июля 1866 года, находясь в загородной резиденции Короля Бернсдорфе, Дагмар писала:

«Мой милый душка Саша! Я даже не могу тебе описать, с каким нетерпением я ждала твое первое письмо и как была рада, когда вечером получила его. Я благодарю тебя от всего сердца и посылаю тебе поцелуй за каждое маленькое нежное слово, так тронувшее меня. Я ужасно грустна оттого, что разлучена с моим милым, и оттого, что я не могу разговаривать с ним и обнимать его. Единственное утешение, которое теперь остается, это письма… Мы находимся здесь со вторника, и ты понимаешь, как мне все напоминает о том дне, когда мы здесь были вместе, и главное, тот тягостный момент, когда я тебе показала это место в саду, с которым у меня связано столько дорогих воспоминаний, которые теперь мне кажутся просто сном.

Часто я спрашиваю себя, почему это должно было случиться? Значит, Бог так хотел и Его воля исполнилась. Он всегда желает нам блага. Я признательна Ему за Его Божественную волю, направленную на меня, потому что я снова счастлива. Дорогой мой душка Саша, я все время думаю о тебе, день и ночь, не проходит минуты, чтобы я не посылала к тебе мои мысли, чтобы они следовали за тобой повсюду. Ну когда же настанет день, и мы вновь увидимся?»