Мария Федоровна
Шрифт:
Цесаревич был зван братом Владимиром к себе на ужин, в узкой мужской компании. Обсудили с Минни. Она была согласна. Написал записку Владимиру и уведомил, что будет на вечере. Но когда наступил тот день, то Мария Федоровна вдруг стала выражать недовольство. Ну, зачем он едет, что там интересного, не лучше ли будет, если они проведут вечер вместе. Александр вспылил: я уже дал согласие и поеду непременно. Но жена не успокаивалась, зазвучали упреки. В итоге — Цесаревич категорически заявил, что никуда не поедет, и тут же дал знать об этом Владимиру Александровичу.
Прошло немного времени, и Минни, видя, как расстроен муж, начала уговаривать его поехать. Он был непоколебим.
Подобные маленькие «семейные турниры», в которых проигрывали обе стороны, со временем совсем прекратились. Они научились понимать друг друга.
Александр Александрович любил тихие семейные вечера в любимом Аничкове, когда никого не было. Они читали, разговаривали, писали письма, обсуждали происшедшие события. Зиму и весну 1867 года Престолонаследник просто упивался романом Федора Достоевского «Преступление и наказание», публиковавшимся в журнале «Русский вестник».
8 марта 1867 года записал в дневнике: «так интересно, как никогда еще не было». Он не рисковал переводить Минни с листа, а только пересказывал ей некоторые сюжетные куски и сцены. Он читал еще и «Войну и мир» Льва Толстого, но этот роман нравился меньше и интересовал главным образом описанием батальных сцен.
Но не только художественные произведения занимали Престолонаследника: он внимательно знакомился и с журналом «Колокол», издававшимся за границей врагом Трона и Династии Александром Герценом (1812–1870) и нелегально переправляемым в России. Александр с удивлением обнаруживал, что некоторые нелицеприятные оценки и суждения Герцена, касающиеся высших должностных лиц Империи, порой совпадали с его собственными.
Первые годы жизни в России Мария Федоровна по-русски читать не умела, но когда научилась, то первым делом прочла знаменитый роман «Преступление и наказание», пережив потрясение от глубокой силы произведения. Достоевский стал ее любимым русским писателем, с которым она позднее лично познакомилась.
За несколько месяцев до смерти Достоевского Цесаревна лично встретилась с писателем в Мраморном Дворце и тихо проплакала целый вечер, пока писатель читал выдержки из «Братьев Карамазовых».
До поры же она отдавала предпочтение французским романам и регулярно знакомилась с парижским журналом «Revue des deux Monde» («Обозрение двух миров»), помещавшим статьи о загадочных происшествиях, о тайнах мира, жизни и смерти. Этому изданию сохранила верность до конца дней.
На вечерах в Аничкове неоднократно вспоминался Никс, Ницца и все, что было так еще недавно, но уже казалось далеким прошлым. Цесаревич и Цесаревна вместе не раз перечитывали его письма к нему и к ней. После того сидели молча обнявшись, и слезы текли по щекам обоих. 12 апреля навсегда остался в их памяти днем сожаления и печали. Умерший стал для них ангелом-хранителем, которому обязаны были своим счастьем и благополучием. Когда родится сын-первенец, то вопроса с именем просто не будет: его нарекут Николаем.
Если не было балов и приемов, то спать ложились около полуночи. Перед сном обычно почти не ели. Александр выпивал стакан простокваши, а Минни съедала апельсин или яблоко. Она вообще всю жизнь проявляла умеренность в пище и хоть никогда не придерживалась строгой диеты, но ела чрезвычайно мало. Почти не потребляла
Но исключения существовали. Когда жили в Царском, то порой не могла удержаться от соблазна: посещала иногда булочную Петерсена, славившуюся своими горячими калачами, бубликами и сдобами, один вид которых заставлял забыть о всех диетах.
Несмотря на заботу и ласку, которые окружали в России, Цесаревна сильно скучала по Дании, по родителям, братьям и сестрам. Первые месяцы после свадьбы она не надеялась, что сможет посетить Копенгаген в недалеком будущем. Император Александр II и Императрица Мария Александровна объяснили ей, что они с Александром обязаны совершить большое путешествие по стране. Россия должна была видеть и знать будущую Царицу.
Она не спорила, понимая свои новые обязанности. На душе же порой было так грустно. Ей сочувствовал муж, рискнувший переговорить по этому поводу с родителями. Царь вошел в положение. Он не хотел огорчать любимую невестку. Решили так: весной поедут ненадолго в Москву, а затем Александр с женой отправятся в Копенгаген. К тому же повод имелся серьезный: в мае 1867 года — серебряная свадьба Короля Христиана и Королевы Луизы. Минни, узнав о решении, была в полном восторге.
Но возникала одна сложность. Царь намеревался посетить Императора Наполеона III, настоятельно его приглашавшего. Французский Император с некоторых пор выказывал признаки дружеского расположения к России и не стеснялся публично сожалеть о несчастной Крымской войне, где две державы являлись противниками.
За прошедшие с той поры десять лет политическая ситуация в Европе сильно изменилась. С каждым годом все явственней заявлял о себе Германский колосс, и Франция искала сближения с Россией. В Париже весной 1867 года должна была открыться грандиозная Всемирная выставка, и Александр II дал согласие приехать. Самодержца обязан был сопровождать Наследник, которому пришлось согласиться на утомительные переезды из Копенгагена в Париж и обратно. Другого выбора у Александра не было.
20 апреля 1867 года Царь, Цесаревич с женой, Великий князь Владимир в сопровождении свиты отбыли в Москву. Мария Федоровна еще России и не видела. Ей пока знакома была лишь жизнь светского Петербурга, а теперь — Москва, древняя столица России, Первопрестольная, где Русские Цари всегда венчались на царство. Петербург называли головой государства, а Москву — сердцем. Она много раз потом еще побывает здесь. Вместе с Сашей будет короноваться, молиться в древних храмах. Пройдут годы, и она проедет через этот древний город за гробом своего любимого супруга, переживет радости и печали коронационных торжеств сына Николая.
Она слышала, что Москва очень не похожа на Петербург, но не думала, что это различие такое резкое. В старой столице все было как-то ниже, менее помпезно, но не менее величественно и несомненно более страстно. Людей на улицах толпилось больше, крики «ура» как будто звучали даже громче. Кругом же, куда ни брось взгляд, купола церквей и непрерывный почти благовест колокольный.
Остановились поначалу за городской заставой, в Петровском Дворце, в старом путевом дворце Русских Царей. 21 апреля состоялся торжественный въезд. По всей дороге стояли войска: конные уланы, драгуны, казаки, на всех домах развевались флаги. Минни ехала в английской коляске, заказанной Александром в Англии и специально доставленной по этому случаю из Петербурга.