Мария Магдалина
Шрифт:
Анжуйская династия
Несмотря на народное сопротивление, культ Марии Магдалины не был похоронен вместе с Карлом II; его наследники продолжали поклоняться тому, что стало культом Анжуйского дома. Роберт Мудрый (ум. в 1343 г.), наследник Анжуйского престола, демонстрировал свое почитание Марии Магдалины (и отца) через покровительство и в проповедях.
Недавно было высказано предположение, что за строительством часовни Марии Магдалины в Палаццо делла Подеста (дворец Подеста) во Флоренции (ныне известной как Барджелло) стоял Роберт Мудрый, это довольно обоснованная мысль [891] . В эпоху позднего Средневековья в этом дворце размещалась канцелярия подеста, чужеземного гражданского чиновника, управляющего городом Флоренция. Здесь проходили судебные заседания, а приговоренные к смертной казни проводили свой последний вечер в часовне Марии Магдалины, где каялись, исповедовались и где исполняли их последнее желание.
891
Фактами, приводимыми мною дальше, я обязана анализу Янис Эллиотт в The Judgement of the Commune: The Frescoes of the Magdalen Chapel in Florence, Zeitschrift fbr Kunstgeschichte 61 (1998): 509–519.
В 60-е годы XIII века дворец был расширен и обновлен, но признаки анжуйского влияния появляются лишь с 1296 года. Тогда в его южной стене была установлена новая дверь, что, несомненно, являлось делом рук Карла И. Во время signoria Роберта Мудрого во Флоренции (1313–1322) дворец вновь перестроили, в том числе на сей раз и восточное крыло, где размещалась часовня Марии Магдалины. В конце его правления, в 1322 году, на ее убранство были выделены денежные средства [892] . Если учесть то, что анжуйский
892
В часовне изображены восемь эпизодов из vita Magdalenae: обращение в доме Симона фарисея; воскрешение Лазаря; Мария Магдалина у пустого гроба; Noli те tangere; Магдалина, молящаяся в пустыне; вознесение Магдалины ангелами; последнее причастие/взятие души святой в рай; и марсельское чудо.
893
Карл, герцог Калабрии, сын Роберта, жил в этом дворце во время своего signoria во Флоренции, Эллиотт, там же, с. 517.
894
По условиям данного договора, как справедливо замечает Эллиотт, контроль над большинством важных учреждений Флоренции перешел к анжуйской династии. Ibid., 516–517. О моем мнении по поводу совместного изображения Иоанна Крестителя и Марии Магдалины см. гл. 4, прим. 343–344.
В известном двусмысленном комплименте Данте (тоже изображенный на фреске в часовне Марии Магдалины) называет Роберта Анжуйского «казнодеем» [895] . В этом эпитете была доля правды. Роберт написал множество проповедей: до наших дней из них дошло двести шестьдесят шесть [896] . Три написаны к празднику Марии Магдалины. Можно было предположить, учитывая тесную связь его родственников с культом Марии Магдалины, что проповеди, посвященные святой, будут проникнуты глубоким религиозным чувством. Однако это не так: они столь же сухи, педантичны и шаблонны, как и остальные; по ним не поймешь, что его отец некогда нашел останки святой в Провансе и даже изготовил за свой счет раку для ее мощей, которая находится в церкви Святого Максимина [897] . В своих проповедях он так стремится продемонстрировать свое владение этим жанром и эрудицию — в одной проповеди приведены высказывания Златоуста, Августина, Амвросия, Кассиодора, Григория Великого, Ансельма и даже Авиценны, — что забывает выразить свою глубокую любовь к святой [898] .
895
Рай, песнь восьмая, стих 145–148.
896
О проповедях Роберта см.Jean-Paul Boyer Ecce rex tuus. Le roi et le royaume dans les sermons de Robert de Naples, Revue Mabillion 67 (1995): 101–136, и ibid., Predication et etat napolitain dans la premiere moitle du XIVe siecle в L'Etat Angevin, 131, тексты некоторых проповедей.
897
Файон приводит все свидетельства о покровительстве Роберта Анжуйского церкви Святого Максимина и Сент-Бома в «Памятниках», т. 1, с. 934–954.
898
Marc. lat. Cl. III. 76 (2101), ff. 89–90; RLS 5: 227. Взяв себе за образец бесстрастные проповеди, Роберт, конечно же, не стремился показать в собственных проповедях свое отношение к святой.
Первая проповедь Роберта Анжуйского о Марии Магдалине — это, по существу, сочинение о женских слабостях. Вот первое (после цитаты из Евангелия) предложение из него: «Женщины от природы склонны из-за собственного легкомысленного нрава попадать в беду». Несколькими строками ниже он приводит высказывание Златоуста, явно соглашаясь с ним: «Женский пол беспечен и слаб» [899] . Возможно, при написании этой проповеди Роберта Анжуйского волновала проблема проституции — язвы, разлагавшей Неаполь, столицу его королевства и портовый город. В 1314 году он издал указ, по которому все «невоздержанные женщины, живущие в позоре за счет постыдной продажи собственного тела», должны были быть изгнаны с площади Сан-Дженнаро а Диакониа [900] . Не следует забывать, что проповедники и моралисты часто говорили, что проституция уготована в удел тем женщинам, которые не берут себе в руководители мужчину или не ведут покаянную жизнь [901] .
899
«Mulier est naturaliter incurrens inadvertentiam ex levitate, ideo defectus proprios non cogitant… Sexus enim mulieris incautus et mollis est ut dixit Chrysostom super Mattheum». MS Marc. lat. Cl. 76 (2101), f. 89.
900
Camera Annal, vol. 2, 228–229.
901
См. главы 6 и 7.
В конце концов Роберт Анжуйский предложил тем «невоздержанным женщинам, живущим в позоре за счет продажи собственного тела», жизнь, далекую от уличной и посвященную покаянию. В 1342 году его супруга с острова Майорка, королева Санчия (ум. в 1345 г.), основала монастырь для раскаявшихся проституток под покровительством Святой Марии Магдалины [902] . Монастырь, как мы уже знаем, так хорошо справился со своей задачей, что в тот же год она основала еще одну обитель для convertite, на сей раз взяв в покровители другую ставшую святой раскаявшуюся проститутку — Марию Египетскую [903] . Жизнь в обоих монастырях подчинялась францисканскому уставу. О расположении Санчии к францисканцам было широко известно, и ее благосклонность к ним подтверждена многими документами. Ее двор являлся прибежищем для сторонников строгого соблюдения данных Франциском Ассизским уставов (спиритуалы), в том числе и для ее брата; она учреждала францисканские монастыри для женщин, в частности обитель Санта-Клара в Неаполе, и, вероятно, заказала живописные изображения для них. Четыре панно кисти художника, ныне известного как мастер францисканской темпера, свидетельствуют о глубокой привязанности Санчии к братьям-миноритам, равно как и о ее почитании Марии Магдалины. Святая изображена на двух из четырех панно. На первом по бокам от Богородицы с младенцем стоят святые Мария Магдалина и Клара. Это изображение ново в двух аспектах: во-первых, здесь она изображена вместе с Кларой, а не Франциском Ассизским, и, во-вторых, коленопреклоненная Клара представлена как battuta. Спина у нее оголена, и видна окровавленная плоть; в правой руке она держит хлыст. Пустынница Мария Магдалина стоит на коленях со скрещенными на груди руками в смиренной позе. На втором панно изображены Санчия и Роберт Анжуйский, а также распростертая у распятия Мария Магдалина (рис. 50). Эти картины, судя по теме, были предназначены для женского монастыря Санта Чиара. Санчия также преподнесла дары и другим францисканским обителям. Женскому монастырю Святой Марии Магдалины, основанному Карлом II в Суль-моне, она подарила серебряную дарохранительницу с пальцем святой [904] .
902
He исключено, что Санчия была поклонницей Марии Магдалины еще до того, как вышла замуж за Роберта Анжуйского. Исследователи уже обращали свое внимание на то, что Санчия, посвящая учрежденные ею религиозные заведения святой, следовала в этом примеру своих родных,
903
Camera Annali, vol. 2, 491. Об основанном Санчией в Неаполе монастыре речь шла в 6-й главе.
904
О Санчии и францисканском ордене см. Ronaldo Musto Queen Sancia of Naples (1286–1345) and the Spiritual Franciscans в Women of the Medieval World: Essays in Honor of John H. Mundy, под ред. Дж. Киршнера и С.Ф. Темпла (Oxford: Basil Blackwell, 1985), 179–214, и Bruzelius Queen Sancia of Mallorca.
О четырех панно, находящихся в настоящее время в частном собрании, см. Bologna I pittori, с. 235–245, илл. XVII–XX. Болонья считает, что они были написаны около 1336 года, и утверждает, что на них изображены францисканцы-спиритуалы при неаполитанском дворе. На панно с Кларой и Марией Магдалиной странно то, что они держат четки; не исключено, что они были дописаны позже. О реликвии в Сульмоне см. Piccmlli Monumenti, 18. Ряд исследователей полагают, что этот дар был сделан королевой Марией Арпад, женой Карла II.
Джованна I (ум. в 1382 г.), правнучка Роберта Мудрого и наследница анжуйского престола, следуя примеру Санчии, оказывала покровительство неаполитанским Магдалинам. В возрасте девятнадцати лет, во время своей первой беременности, видно, оказавшейся не легкой, она, как и остальные будущие матери, обратилась за помощью к раскаявшейся и ставшей святой грешнице, обещая, что, если та облегчит ее страдания, она будет каждый год жертвовать неаполитанскому convertite Марии Магдалины по сто мер соли. Ее просьба была услышана; в ведомости 1347 года имеется запись о даре, сделанном ею по обету, данному во время беременности [905] .
905
Matteo Camera Elucubrazioni storico-diplomatiche su Giovanna 1 a Regina di Napoli e Carlo III di Durazzo (Salermo: Tipografia Nazionale, 1889), 39, цит. no Reg. an. 1347, lit. F. fol. 155. Исследователи утверждают, что Legendario Ungherese был изготовлен для первого супруга Джованны Андрея Венгерского, прибывшего в Неаполь в 1333 году. Эта книга, очевидно, была даром, представляющим «агиографический пантеон» венгерской ветви анжуйской династии. См. Gabor Klaniczay et al Vinum vetus in utres novos. Conclusioni sull’edizione CD del Leggendario ungherese angioino в L’Etat Angevin, 304.
Образ кающейся Магдалины был, видимо, близок Джованне; она использовала его даже в официальной переписке. Умоляя папу Иннокентия IV дать разрешение на брак ее сестры Марии с Филипом Тарантоским, она сравнивала себя и своего мужа с «Петром и Магдалиной, [которые] исцеляли раны грешников слезами раскаяния». См. Camera, ibid., 201–202.
И это был не единственный раз, когда Джованна, оказавшись на краю гибели, давала обет Марии Магдалине. Вероятно, в 1355 году, когда она плыла из Неаполя в Прованс, ее корабль попал в страшный шторм. Джованна поклялась, что она, если уцелеет, пожертвует базилике Святой Марии Магдалины в Сент-Максимине девятьсот золотых флоринов. Шторм утих, Джованна осталась жива и, когда снова приступила к делам, велела своим подчиненным выполнить обет, данный ею в море. Судя по всему, они промедлили с уплатой обещанной суммы, так как в грамоте от 1369 года она снова требует, чтобы деньги были переданы в храм [906] .
906
Файон опубликовал в Памятниках, т. 2, с. 981–984, весь текст грамоты. Хотя Рене Анжуйскому (ум. в 1480 г.) так и не представилась возможность предъявить свои права на престол Сицилии, унаследованные им от Джованны II (ум. в 1435 г.), он продолжил традицию анжуйского дома и основал на французской земле ряд религиозных заведений, святой покровительницей которых являлась Мария Магдалина. Нам уже известно, что он преподнес в дар собору в Анжу купель, в которой, как он считал, Иисус превратил во время брачного пира в Кане воду в вино и которая была привезена в Прованс Марией Магдалиной. Более того, из любви к secretaria et sola apostola Jesu Christi Рене велел построить под скалой Шанзе копию пещеры в Сент-Бома, названную «Бомэтт», и предоставил право взимания пошлины с Иры ее прованским святилищам. Также он одобрил «Алтарь Лазаря» (1477 г.) Франческо Лорана в марсельской церкви Ла Вэе Маеор и велел изготовить два ковчега для кусочков волос святой. Кроме того, он преподнес в дар церкви Святого Максимина ковчег для хранения священной ампулы (см. прим. 919) (Clemens The Establishment, 274). A. Lecoy de la Marche Le Roi Rene: sa vie, son administration, ses travaux artistique et littlbraires, 2 vols. (Paris: Librairie de Firmon-Didot, 1875), vol. 1: 435, 547; vol. 2: 47–48, 76, 115, 138–139, 376 и Jacques Levron Le Bon Roi Rene (N.p.: Arthaud, 1972), 153–156.
На борту подвергнувшего опасности корабля не только она молилась Марии Магдалине, но и многие другие, в том числе Филипп Кабассоле (ум. в 1372 г.), житель Прованса и королевский канцлер. В тот день он тоже дал обет святой, слова которого приводит в своей «Книге об истории блаженной Марии Магдалины», оконченной им в 1355 году [907] . На ее страницах Кабассоле рассказывает о том, как он вместе с другими двумястами пятидесятью пассажирами, попав в страшный, продолжавшийся много дней шторм, читал псалмы, литанию святых и другие молитвы в надежде на то, что они предотвратят кораблекрушение. Однако лишь после того как он дал обет совершить паломничество к раке Марии Магдалины в церкви Святого Максимина, «из Африки подул юго-западный ветер и успокоил море» [908] .
907
Комментарий об этой libellus см. Saxer Philippe Cabassole в L’Etat Angevin, 193–204.
908
Цит. no ibid., 199. Клеменс считает, что данное чудо произошло в 1346 году, The Establisnment, 262.
Libellus Филиппа Кабассоле интересна по ряду разных причин, не последняя из которых та, что она занимает свое место в длинном списке сочинений, рассказывающих в пропагандистских целях об отношениях между анжуйской династией и раннехристианской святой. Саксер обращает в этой связи внимание на одно особо откровенное место:
В год 1279-й от Рождества Христова, 9 декабря, когда Николай III привел епархию Петра к ее апостолическим высотам, когда Рудольф, король римлян, правил империей, когда царствовал Филип… сын славного короля и благословенного исповедника святого Людовика, и когда, от той же ветви семьи, на троне королевства Иерусалима и Сицилии, а также графства Прованс восседал Карл II, отец блаженного Луи, епископа Тулузы, из той же знатной французской династии, которому — единственному из всех земных королей — было явлено божественное видение [909] .
909
Цит. по Saxer Philippe Cabassole, 197.
Филипп Кабассоле, превознося своих покровителей из анжуйской династии, упоминает Карла II в числе знаменитых людей тринадцатого столетия: Папу Николая III и короля Рудольфа; Филиппа Красивого и святого Людовика IX, представителей семейства Капетингов, младшей ветвью которой является анжуйская династия, и святого Луи, епископа Тулузы (ум. в 1297 г.), старшего сына Карла И, причисленного к лику святых в 1317 году. В этом искусно составленном отрывке Филиппу Кабассоле удалось представить все семейное древо, где Карл И не только приходится племянником одному святому, но и является отцом другому. Хотя сам Карл И не был святым, лишь ему одному из всех святых и заслуженных королей было явлено божественное видение. Будучи канцлером Неаполитанского королевства, Филипп Кабассоле прекрасно усвоил, кому из членов анжуйской династии сколько святости полагается.