Маркиза де Ганж
Шрифт:
ношениях между графом и маркизой царило ис^ ключительно почтение и сдержанность, и до самого Монпелье все шло как нельзя лучше.
Не доехав двух лье до города, карета свернула в сосновый лес и внезапно остановилась. Вильфранш спрашивает кучера, в чем причина остановки, и тот отвечает, что надо дать лошадям передохнуть. При этих словах в душу маркизы закрадывается смутное беспокойство... Что делать?.. Всем известно упрямство возниц наемных карет: чем больше они сознают, что не правы, тем упорнее настаивают на своем. Чтобы в этом убедиться, следует хотя бы раз совершить путешествие в наемной карете по здешнему краю. Четверть часа наши беглецы стоят посреди леса, не понимая, когда их возница изволит двигаться дальше. Внезапно они замечают, что к ним приближаются
— Куда вы направляетесь? — спрашивает один из бандитов, приближаясь к карете с саблей наголо.— Разве вы не знаете, что все, кто хочет проехать через мои владения, обязаны нанести мне визит вежливости?
Не имея средств защиты, Вильфранш пытается отнекиваться; но его не слушают.
— Выходите, выходите оба, — велит разбойник, — вы находитесь в ста шагах от моего дворца, так что карета вам больше не понадобится.
Охваченная страхом, маркиза подчиняется и с помощью графа выходит из экипажа. Поддерживая друг друга, беглецы следуют за своим провожатым. Добравшись до спрятанного в кустах
камня, главарь разбойников отодвигает его, открывая взору беглецов вход в пещеру, и, вежливо подав маркизе руку, приглашает ее следовать за ним в подземное жилище. Вынужденная подчиниться, маркиза осторожно спускается в подземный дом; за ней следует Вильфранш. Внизу их встречают четверо разбойников, исполняющие обязанности слуг; все четверо стараются изо всех сил угодить гостям.
— Не сердитесь на нас, сударыня, — говорит начальник, после того как беглецы отдохнули и выпили прохладительного, — хотя мы и задержали вас, мы не желаем вам зла. Ни вам, ни вашему спутнику нечего бояться; мы не хотим, чтобы вы видели в нас врагов, наоборот, нам хотелось бы стать вашими друзьями. Мы устали от нашего ремесла, нам надоела кочевая жизнь, надоело со страхом думать о будущем; мы готовы бросить наше занятие, однако правосудие, коему мы намерены сдаться добровольно, вряд ли поверит в искренность нашего раскаяния, и мы хотим заручиться надежными свидетелями. С начала ярмарки мы задержали немало почтенных людей, и со всеми мы обошлись так же, как и с вами, то есть с должным уважением. Всех этих честных людей мы просили сообщить о нашем вступлении на путь истинный, и все они обещали выступить нашими свидетелями и ходатаями. Удостойте и вы нас такой же милости... Господин граф де Вильфранш, мы прекрасно знаем вас, в обществе у вас есть необходимый кредит доверия, а значит, вы в состоянии избавить нас от наказаний, к которым нас могут приговорить. Поэтому отправляйтесь в Монпелье и просите за нас, а пока вы будете ездить, ваша дама будет находиться с нами. Она
пробудет здесь до тех пор, пока вы, получив все те милости, которых мы взыскуем, не явитесь сами забрать ее от нас. Поверьте, мы станем обходиться с ней с превеликим уважением и почтением, однако вынуждены предупредить вас, что возвратим мы ее вам только в обмен на помилование; таковы наши условия.
Вильфранш пытается возразить, но ему не дают сказать ни слова. Маркиза рвется к графу, ее удерживают, она пытается вырваться, но все напрасно: вынужденного уступить Вильфранша заталкивают в карету и увозят под конвоем двух разбойников, а заплаканная и преисполненная беспокойства маркиза остается одна в окружении четверки вооруженных людей.
Предоставим пока г-жу де Ганж ее печальной участи и поведаем читателю о том, что случилось с Вильфраншем. Молодого человека повезли не в Монпелье, а к воротам Авиньона; там его высадили и, прежде чем отпустить, предупредили, что поручение ему было дано только для того, чтобы под благовидным предлогом разлучить его с маркизой. Ни сами разбойники, захватившие их в плен, ни их главарь не нуждались ни в помиловании, ни в защитниках, и ежели он вдруг захочет донести на них властям, он будет немедленно убит — где бы он в это время ни находился. С этими словами разбойники умчались. Мы тоже оставим графа
долее сдерживать любовь, которую внушила ему его прекрасная пленница. Он признается маркизе в своих чувствах, но, так как признание его встречено с необоримым отвращением, он начинает обходиться с несчастной женщиной дерзко и грубо: от его почтительного отношения не остается и следа. Но Эфразия так встревожена долгим отсутствием Вильфранша, что не замечает изменившегося отношения главаря. И вот, когда остальные разбойники ушли и она осталась вдвоем с главарем, она решилась спросить его, отчего так долго не возвращается ее спутник.
— Не беспокойтесь о нем, сударыня, — презрительно ответил разбойник, — вы его больше не увидите. Я обманул вас точно так же, как уже обманывал многих. Впрочем, буду с вами откровенен: вы либо выйдете отсюда моей супругой, либо не выйдете вовсе.
Услышав страшную правду, маркиза смертельно побледнела, так что жестокосердый разбойник испугался, как бы она раньше времени не сошла в могилу, и решил смягчить воздействие своей угрозы.
— Послушайте, сударыня, — начал он, — ваше отчаяние растрогало меня, и я предлагаю вам заключить соглашение, выгодное нам обоим. Я не стану применять к вам силу, хотя с ее помощью я мог бы получить все, чего захочу, но взамен поставлю одно условие, от которого вы, полагаю, не откажетесь.
— Что же это за условие?
— Вам нужно собственноручно переписать и подписать текст, который я вам дам.
И он протягивает ей бумагу. Эфразия берет ее и читает следующие слова:
«Так как в последнее время муж мой резко изменил свое отношение ко мне, что не могло не вызвать у меня крайнее неудовольствие, я обещаю и заявляю сьеру Жозефу Дешану, во власть которого я отдалась совершенно добровольно, что буду жить с ним в самой тесной близости и союзе до тех пор, пока смерть господина де Ганжа не освободит от связывающих меня ныне брачных уз и я не смогу заключить брачный контракт с вышеуказанным сьером Дешаном, коему я обещаю быть верной, послушной и покорной».
— Разве вы не знаете, сударь, — с трепетом произнесла Эфразия, — что, предлагая мне подписать подобную бумагу, вы хотите заставить меня выбрать смерть?
— Вам решать, сударыня, — ответил Дешан, кладя на стол огромный пистолет. — Это последнее средство убеждения, и оно к вашим услугам. Но знайте: я прибегну к нему только после того, как не оставлю вам никакой надежды умереть невинной.
— Ваши слова повергают меня в ужас.
— Слова мои не столь ужасны, как вам кажется, а вот ваше сопротивление выглядит очень глупо. Однако, сударыня, пора принимать решение, медлить нельзя.
У маркизы не было выбора: подписав, она выигрывала время и надежду на побег; в случае же отказа ей грозила немедленная смерть. Она пишет; но едва она ставит подпись, как появляются двое незнакомцев и, назвавшись служителями правосудия, набрасываются на Дешана, связывают его и вместе с маркизой уводят из подземелья. Аккуратно свернув записку, они прячут ее, сажают пленников в экипаж, и менее чем через два
часа все четверо прибывают в Монпелье. И тут начинаются странности, причины коих маркиза объяснить никак не может. Прибыв поздним вечером в Монпелье, экипаж едет не во дворец правосудия, а в предместье и останавливается возле крайне подозрительного трактира. Так называемые служители закона высаживают г-жу де Ганж, отводят ее в трактир и, оставив под присмотром хозяйки, исчезают вместе с Дешаном. Через некоторое время в комнатенку, где сидит несчастная Эфразия, приходит кучер, доставивший ее сюда, и велит ей следовать за ним: по его словам, ему приказали отвезти ее к епископу. Услыхав про епископа, маркиза немного успокаивается и бесстрашно идет за своим провожатым... Ее действительно привозят в резиденцию епископа.