Марс наш!
Шрифт:
А у меня создалось впечатление, что у него каким-то образом уже оказалось досье на каждого из моих студентов. И это было нехорошо.
Сначала, зажимаясь, ребята отвечали косноязычно, но после заразительного примера Лизы, которая сразу вошла в образ светской дивы, по три раза в неделю дающей интервью, ребята немного расслабились и включились в диалог.
порадовало что, вопреки ожиданиям, Лиза не стала перетягивать на себя одеяло и, отведя внимание от собственной персоны, принялась хвалить Бориса. Сонник-техник
«Растут студентики,» — улыбнулся я про себя.
— Друзья, если я не ошибаюсь, то среди вас кого-то не хватает.
Спрашивал Джозеф вроде бы у ребят, но смотрел почему-то на меня.
— Да. Среди нас не хватает младшего лейтенанта Кузнецова. К сожалению, ни одна операция не проходит гладко, произошла стрельба, и лейтенант Кузнецов получил ранение, поэтому не может присутствовать здесь.
— Я всё видел… — заставив меня похолодеть, загадочно произнес Джозеф Вайс. — Кто-то очень не хотел, чтобы я прилетал в СССР, и те пули явно предназначались мне. А ваш сержант — он закрыл меня собой! Бросился под пули… Передайте ему от меня…
Старик явно расчувствовался, поэтому не закончил свою фразу. А через секунду и вовсе подобрался, вновь приняв образ той самой акулы пера с двумя Пулитцеровскими премиями.
— Не сомневайтесь, Джозеф, так поступил бы любой Часовой! — с лёгким пафосом ответил я.
И получил от студентов феноменально единогласное согласие!
Ну ребята! Ну сумрачные соколы! Горжусь!
Не знаю, что Джозеф подумал, однако на этом он закончил опрос моих студентов, и по налёту его серьёзности я понял, что сейчас начнётся мясо.
— Итак, Сумрак, после кубинской операции в заливе Свиней ты пропал почти на два года! Как вдовец, который десять лет назад потерял супругу, я прекрасно тебя понимаю и соболезную твоей утрате. Я могу представить, кем для вас была товарищ Катя… Но непосредственно к вопросу: чем же таким важным эти два года занимался Сумрак?
Я ждал этого вопроса, а потому подготовился. И даже отрепетировал ответ.
— Что ж… — я прикусил губу, изобразив задумчивость. — Я ударился в работу и изучение других Т-миров.
— Их технологий?
— Истории, Джозеф, истории! Ты же слышал про теорию изменчивости? Все Т-миры похожи. Но у всех темперов есть определённый вектор развития, и с некоторыми мирами у нас очень много общего…
— Например, история?! — журналист явно понял, куда я клоню.
— Именно! История нашей Земли-1 невероятно похожа на историю развития цивилизации на Земле-505! В технологическом прогрессе они отстают от нас лет на семьдесят. Но вот в истории, наоборот, это мы отстаём от них на тридцать лет.
— А вот тут не совсем понял, — нахмурил брови интервьюер. — Можешь пояснить?
—
— Можешь привести примеры? — сделал «стойку» Вайс.
— Раньше на Земле-505 даже существовал СССР!
— Существовал?
— Да, Джозеф, «существовал». А в восемьдесят пятом году генеральным секретарём у них стал такой же эффективный менеджер вроде нашего Барагозина. А через шесть лет «перестройки» СССР Земли-1 перестал существовать!
— Что такое «перестройка»?
Я улыбнулся. Ну, держись, Вайс, я захожу с козырей!
— То, что в нашем мире Барагозин продвигает как «Оптимизация»!
— А чем, по-вашему, плох курс на оптимизацию и рационализацию? — удивился интервьюер. — Разве идея Барагозина об эффективном развитии и производстве в масштабах всего Союза — это плохо?
— Экономия должна быть прежде всего экономной. Джозеф, вы знаете, во сколько для Советского Союза обходится каждый килограмм ресурсов, доставленных на спутник Сатурна Европу?
— Нет. Откуда?
— Двадцать девять тысяч пятьсот советских рублей за килограмм. Каждый килограмм, который весит спутник, ракета, космонавты, вода, которую они пьют, и еда, которую едят.
— Внушительная сумма, — записав что-то, согласился Джозеф.
— А месячный бюджет всей структуры Часовых — двадцать пять тысяч ровно! То есть всё, начиная с содержания и оплаты коммунальных услуг всей башни и заканчивая зарплатой Часовых в месяц, для бюджета Советского Союза обходится меньше, чем литр доставленной на Европу воды!
— Весьма экономично! — то ли издеваясь, то ли всерьёз восхитился Джозеф Вайс. — По меркам и масштабам вашей организации!
Я саркастически изогнул бровь.
— Я встречал вас у входа в башню. Один. В вестибюле. Почему?
— Признаться, когда вы согласились на интервью, я рассчитывал, что именно я буду задавать вопросы…
— Штат Часовых допускает пятьдесят человек. Сейчас же, вдумайтесь, значок Часового имеют право носить всего восемь. Мы экономим электричество, сидя на собственном нуль-реакторе, чтобы уложиться в бюджет. Так что, Джозеф, позволить себе дворецкого мы просто не в состоянии.
Вайс замолчал, явно не поверив в мои слова. А я молчал в ответ, пока он не озвучил вслух своё мнение.
— Не может быть! Как восемь Часовых могут справляться с миссией контроля Т-пространства? Как всего восемь человек могут отлавливать межмировых «туристов»? Извините, Сумрак, но я не верю! И не потому что не верю вам лично, просто такое не укладывается в голове!
— Добро пожаловать в нашу обыденность, Джозеф! — невесело улыбнулся я. — А знаете, сколько стоит, подчеркиваю, базовое содержание Академии?