Марс выбирает смерть
Шрифт:
— Надеюсь, что этот разговор останется между нами.
— Что, совсем между нами?
— Совсем-совсем. Это моя маленькая просьба, — мягко понизил тон Ффо, — Ты же можешь пообещать мне?
— Могу.
Присев за обеденный стол, Анноэф откинулся на стуле и снова начал гладить почти рыжую бороду.
— Нас называют по-разному, — профессор принял вальяжную позу, — Прыгуны, временники, коммивояжеры... Много разных прозвищ. Обидных и не очень. Но.. мне больше нравится скользящие.
— Мне тоже так больше нравится, — улыбаясь, кивнула
— Тогда знай, что мы не просто скользящие. Мы — ускользающие.
— Ускользающие?
— Да. Ты должна помнить об этом всегда.
— Как солнечные зайчики? — весело захохотала Медея, в одно мгновение стряхнув остатки напряженной сосредоточенности.
— Нет, гораздо проворнее, — Анноэф расплылся в улыбке, повинуясь ее сиюминутной веселости.
Встав из-за стола и подойдя к огромному окну, девушка прикоснулась к прозрачному стеклу. Дрожащие, юркие отблески играли на коже теплыми пятнами. Захотелось чихнуть.
— Вид потрясающий, — глухо чихнула Медея, еле успев прикрыть лицо ладонью. — Когда-нибудь у меня будет такое же...
Договорить девушка не успела.
— Профессор Ффо, к вам господин Фальх Диттэ, — прервал ее бойкий голос Велли через внутреннюю связь.
Не успела она закончить фразу, как в кабинет позвонили. Практически сразу дверь отворилась. Внутрь вошел высокий, хорошо сложенный мужчина. На этот раз Фальх надел белый лабораторный халат, как того и требовала внутренняя субординация. Большая синяя коробка с пышным бантом в его руках притягивала взгляд так же, как и идеальные черты благородного лица.
— Извиняюсь за задержку, — на выдохе сказал Фальх и протянул коробку Медее, — Это тебе. Мой подарок.
Взглянув на старого друга, Анноэф слегка удивился. Слишком уж странно тот вел себя в этот солнечный, немного ленивый полдень. Зная Фальха далеко не первый год, временник ожидал увидеть отстраненного, безразличного скептика. Скептика, одетого не по правилам и точно уж никогда не извиняющегося за причиненные неудобства. И, тем более, не проявляющего сентиментальных жестов в виде приятных сюрпризов, потерявших для него значение еще пару сотен лет назад.
В то время, как Медея с нетерпеливым предвкушением открывала подарок, мужчины пересеклись взглядами. Анноэф жестом предложил Фальху присесть, стараясь ограничиться лишь ответной приветливостью.
— Что это? Индивидуальный диагност? — с восторгом спросила Медея.
— Да. Теперь ты можешь тренироваться в любое время, — сказал Фальх, — я считаю, что забрасывать медицину тебе ни в коем случае нельзя.
— Мне уже на это намекали, — весело ответила девушка.
Опустившись на кушетку возле обширного окна, Фальх пару раз потер ладони и через мгновение сразу встал. Явно не зная с чего начать, он беспомощно посмотрел на Анноэфа. Вспомнив, что искать подобной поддержки — не в его моральных правилах, ученый глубоко вздохнул. Наблюдая за неожиданными метаниями друга, временник все же не спешил вмешиваться.
— Присядь, — сказал
Девушка присела рядом, не отрываясь от интригующего подарка. Она уже успела распаковать коробку и подсоединить к экрану все, что необходимо. Кроме того, умудрилась сделать первые тесты. Приложив палец к слегка светящемуся отпечатку на приборной панели, Медея с восторженным любопытством изучала состав собственной крови. Небольшое количество наноботов уже успело проникнуть внутрь тела. Началась обработка данных.
— Отложи ненадолго, — мягко сказал Фальх.
— Простите, — извинилась девушка, при этом даже немного покраснев, — Профессор так и не сказал, о чем вы хотите поговорить.
Поспешив выключить прибор, девушка отложила его подальше.
— О мечтах. О новых горизонтах... О миллиардах жизней, которые мы можем спасти.
— Я не понимаю...
— Медея, ты — редкое сочетание двух качеств. Скользящим становится далеко не каждый. И тем более не каждый имеет временной трамплин в сотни лет. Я бы не простил себе, если бы все это пропало, не принеся никакой пользы человечеству, — Фальх взял ладонь Медеи в свои руки и мягко, но убедительно сжал.
Ставший нарочито вкрадчивым голос ученого слегка подрагивал. В его взгляде читалась не только уязвимая надежда, но и некоторая беспомощность. Все эти чувства было бы легко принять за беспокойство о судьбе планеты, если бы Анноэф не понимал, что Фальх начал с откровенной лжи. Но, только украдкой покачав головой, все же промолчал.
— Я все еще ничего не понимаю.
— Ты же в курсе, что скользящие перемещаются по линии своей жизни в прошлое?
— Да.
— Наверное, ты знаешь и то, что прыжок дальше своего дня рождения — большая редкость.
— В книжках об этом тоже писали.
— Твой временной трамплин — более, чем триста девяносто один год. Тогда еще катастрофу на Земле можно было предотвратить.
— Вы хотите сказать, что...
— Что мы можем спасти Землю, — перебил ее Фальх, полностью отдавшись во власть лихорадочной дрожи, — Никто из скользящих не сможет вернуться так далеко в прошлое. Никто, кроме тебя.
Медея захлопала глазами. Внимательно посмотрела на человека, сидевшего напротив, а потом повернула голову и уставилась на профессора. Тот просто кивнул и ничего не сказал.
— Вот так новость, — удивленно сказала Медея, — И каким образом вы хотите это сделать?
— Передав технологии стабилизаторов телепортов.
— А... А как же тогда парадокс Хирш? — только и смогла выдавить из себя девушка.
— Мы уже это обсуждали с господином Диттэ, — вмешался в разговор Анноэф, — отрезок времени очень внушителен. И такой параметр, как стабилизатор телепорта — слишком серьезен, чтобы выправить его без глобальных изменений.
— Именно. Пора опровергнуть этот парадокс, — усиленно закивал Фальх, испытая какую-то лихорадочную восторженность.