Маршал грозового мира

Юста

Поиски острого предмета не увенчались успехом, и Адилунд взялась за изучение странных механических вещей, в которых могли сохраниться работоспособные детали и даже какая-то магия. Дар к Раль вернулся, и если он не позволял проникнуть в окно или в дверь, потому что здесь стояли укрепленные замки, то энергия могла помочь с этими вот механизмами и в итоге привести хоть к какому-то результату. Первый непонятный предмет так и остался непонятным после всех длительных изучений, похлопываний, нажатий и раздвигания деталей. Адилунд лишь нашла в самом потайном месте клеймо мастера, работавшего в Облачном Мире,

и после этого пропала всякая надежда понять, для чего нужна эта вещь, и как-либо её использовать.

Следующая оказалась интереснее и что-то напомнила. Раль была уверена, что нечто подобное она видела в детстве, может, у отца, может, у Эвальда, может, у слуг. Вороша память изо всех сил, он вертела в руках этот необычный прибор: коробка с набором кнопок и крышка к ней, соединенные длинным проводом. Крышка была не совсем крышкой: она лежала сверху на запаянной коробке, закрепляясь несколькими рычажками. Раль нажала на пару кнопок без боязни — в конце концов, механизм уже давно перестал работать. Внезапно послышался слабый звон, и она вспомнила, где видела подобное.

Подобная аппаратура, используя магическую энергию, могла передавать слова на расстоянии, не превышавшем, правда, нескольких десятков метров. Такой аппарат некоторое время использовал у себя отец для вызова слуг, но потом разочаровался и, видимо, именно так эта вещь очутилась в захламленной комнате. Было время, когда подобные приборы шли нарасхват: люди думали, что их можно совершенствовать в плане длины действия, а изобретатели усиленно работали над этим совершенствованием, но… Не вышло. Что-то в расчетах оказалось неверным, ну или сама идея с самого начала была неверной, так что по прошествии нескольких лет большинство этих приборов отправилось на свалку. Раль удалось выхватить из памяти название — авифон.

Сейчас она сидела над не сломанным, просто ненужным авифоном, который передавал слова на расстоянии. Да, очень коротком. Да, практически без толку. Да, для разговора нужен был точно такой же аппарат у собеседника. Но все же Адилунд испытала радость. Ведь она имела магию, а если сочетать энергию механическую и магическую, то можно добиться многих прекрасных вещей. Раль даже не знала, откуда у неё вдруг взялась такая надежда, ведь именитые ученые в свое время не смогли улучшить авифон, а она ничего особого не знала и не умела, просто владела даром среднего уровня. Но непоколебимая уверенность отмела все сомнения, и Адилунд поднесла к уху крышку, одновременно направляя в коробку мощную струю энергии. Зазвенело. А потом — чудо свершилось. Из крышки донесся приглушенный, необычайно искаженный, но все же твердый голос:

— Мальс слушает.

— Мальс! — радостно воскликнула она, уже не думая ни про магию, ни про технологии, ни про расстояние. — Наконец-то ты!

— А это кто? — вежливо поинтересовалась крышка. На середине фразу почти заглушил странный звук, похожий на шорох.

— Кто-кто, Уна, вот кто, — улыбнулась Раль, почувствовав прилив хорошего настроения, но запоздало вспомнив, что эту шутку поняли бы только члены их маленькой семьи. Когда юная Адилунд впервые появилась у Мистералей, Хемин заметила, что она похожа на портрет их прабабушки по материнской линии, Уны. — Шучу. Я это, я.

— Ясно, — сдержанно отозвался Хор.

Его голос жутко коверкал этот аппарат, не позволяя различить какие-либо эмоции. — Что случилось?

И она начала рассказывать — сбивчиво, торопливо, но радостно. О медном шлеме, о своей ошибке, о Юнари Мистераль, которую собираются выдать замуж, и о том, что это может стать опасным…

***

— Мистерали — это просто какой-то финансовый зверь. Все. До единого, — первым делом объявил Толл, заходя в дом, где его ждала Хемена. — Вот стоило мне только объявить свое покровительство твоим сестрам и брату, как одна из них моментально этим воспользовалась.

— Кто? — ответ Хемена почти знала, но спросила.

— Адилунд, разумеется, — Толл скинул пальто и бросил его прямо на диван. — Только ей пришла бы в голову идея пролезть столь глубоко в тень. К её чести сказать, она делала это только для того, чтобы отомстить за сестру.

— Виорди, — прошептала Хемена, вспоминая вечно печальное выражение бледного личика. Она погибла именно в ночь после объединения всех четырех сестер и брата, оставив ноющую тоску на месте радости единства. — Почему вы ничего не делаете против Кея?

— Что можем — делаем, — хмыкнул Толл. Они уже говорили на эту тему, очень долго и чуть ли не на крике. — Что не можем — не делаем. Он в первую очередь добыча полиции.

— То есть, вам он не мешает, и вы не желаете прилагать слишком много усилий к его уничтожению, — с горечью произнесла она.

— Хемин, не требуй от нас слишком многого, правила есть правила, у нас они соблюдаются неукоснительно. Я и без того стараюсь помогать твоим близким —обеспечил покровительство, так что все они смогут в крайнем случае найти защиту в тени.

— Они туда не пойдут, — вздохнула Хемена. — Предпочтут искать защиту там, где уже привычнее. Кто понадеется на недолговечную зыбкую тень, которая сейчас есть, а через секунду может исчезнуть?

— Мое дело предложить, — развел руками Толл. Он подошел к шкафу и принялся доставать свой любимый чайный сервиз. — Так ты не хочешь дослушать, для чего твоей сестре понадобилась помощь тени?

— Она просила найти Кея? — ничего не выражающим голосом спросила Хемена.

— В общем-то да, однако здесь было кое-что более конкретное. Она спрашивала, что значит символ — медный шлем, утверждая, что это подразумевает человека, который убил её сестру. Я не до конца это все понимаю, однако медный шлем — это свадебный венец. А среди некоторых посвященных уже вовсю обсуждают грядущую свадьбу Мальса Эссентессера и Юнари Мистераль.

— То есть, — встрепенулась Хемена, — вы хотите сказать, что тот символ относится к ним?

В памяти моментально возникло лицо Хора в те секунды, когда они встречались взглядом с Кеем.

— Вполне может быть, — лениво отозвался Толл. Все восемь чашек заняли свое место на столе, хотя использовать их могли самое большое два человека. — Эта свадьба охраняется получше казны, так что, думаю, Кея там ждут. И вполне могут дождаться.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— А ты так много от меня требуешь, — Толл почти полностью скопировал её интонацию. — Милая моя, то, что я оказываю тебе кучу услуг, ещё не значит, что я готов перевернуть ради тебя землю.