Маршал грозового мира
Шрифт:
— Связь с Проводником? — предположил Хор. — Если помощник остался в живых, то вполне может быть так.
— Точности мы себе, увы, позволить не вправе, — пробормотал Маршал и вернулся к тексту. — «Правда, как провести его, я не знал, ведь он уже умер, а задействовать для этого его не хотелось. Поэтому я оставил это на усмотрение судьбы, а сам занялся запечатыванием его, в то время как он стоял позади меня и внимательно наблюдал за этим». Здесь легкая путаница из-за того, что провести не могут одного, а запечатывают другого, при том первый присутствует, и обоих их зовут «он».
— Помощник
— Боюсь, — вздохнул Байонис, — что это отличие продиктовано исключительно воспаленным разумом Гиретте. Мне хотелось бы верить, что категоричность его заявлений чем-то серьезным подкреплена, но… Видишь ли, Проводник заявляет, что его помощник уже умер: возможно, тот оказался «слишком близко к смерти», то есть слишком близко к слиянию с второй сущностью. То есть Гиретте уже не воспринимал его, как полноценного человека, однако считал, что он сможет выполнять обязанности Проводника, раз уж заимел такую плотную связь.
— Видимо, да, — кивнул Хор и снова впился глазами в текст: — «И вот оно, великое запечатывание, великая формула, то наследие, которое останется от меня на вечную вечность». Наверное, тут уж точно не помогут разговоры и предположения. Либо запечатывание сохранило какую-то силу в дневнике, либо — нет, и вопрос этот не так уж для нас и важен, поскольку дневник уже уничтожен.
— А дальше начинается самое интересное. «Он начинает просыпаться по кругам. Каждый становится все шире и шире, каждый раз дается все больше и больше силы, пока наконец он не пробуждается и не дается в руки». Это объясняет неспешно разворачивающуюся деятельность Кея. Потом там ещё будет фраза про семь лет с момента «запечатывания», а это уже совершенно точно вписывается во временные рамки всех убийств.
— «Круг необходимо чертить тем самым методом, который добыли мы втроем», — подхватил Мальс. — То есть методом Хасдента. «Семеро вокруг одного. Либо в начале, либо в конце должен стоять тот, чья внутренняя сила особенно велика». Синди Хассен? Она не владела никакой силой. Значит, этот человек — в самом конце.
— «Если с него начинается, то завершается все его кровью. Если им завершается, то начинается все с его крови», — зачитал Маршал. — Здесь уже туманнее. Я понимаю, если человека убивают последним, а перед этим добывают его кровь. Но наоборот?
— Мне это не кажется странным, — пожал плечами Хор. — Не забывайте, нам сейчас противостоит человек с даром лекаря. Сохранить на неделю кровь — это не такое уж и сложное дело. «Если мал потенциал», — принялся читать дальше он, — «то потребуется семь кругов, если внутри больше энергии, то хватит и пяти или даже трех». Здесь не нам судить, но Кею, видимо, потенциала все же не хватило. «Когда чертишь круг, нужно обращать большое внимание на знаки судьбы и как можно меньше задействовать личной выгоды». Вот это мы, — он с сожалением вздохнул, — видели и, увы, не раз. «В первую очередь — справедливость. Никто из семи не должен быть вовлечен в круг просто так». Это мы тоже видели, хотя справедливость у нашего противника своеобразная.
— «Когда он снова проснется, в этом мире наконец-то наступит справедливость.
— «И помните: легенды не лгут», — продолжил Хор. — «Легенды живут своей жизнью, пряча в себе порой самые могущественные силы этого мира. Сборники легенд — это сильнейшее оружие, которым можно победить целую армию. Кто хочет стабильности, тот должен сжечь все эти сборники. А кто хочет спасти этот мир, тот должен читать и впитывать в себя — может, найдет кого-то, кто подобен ему и кто сможет проникнуть внутрь души, стать вторым Проводником». Тоже, думаете, бред?
— Нам он явно без пользы, — кивнул Байонис. — Хотя ты можешь пойти и почитать сейчас сборник легенд — авось и найдешь оружие против Кея.
— «Я заканчиваю», — приступил к последнему абзацу Мальс. — «Последние песчинки падают вниз, жизни отмерен срок. Великое счастье — уходить, зная, что тебя проводит он. Вам всем ещё придется испытать это счастье. Вы не представляете себе, как это прекрасно, и вы будете сопротивляться. Не надо. Благодарите его за подаренную милость, склонитесь перед ним, и он подарит вам то, что есть высший смысл жизни». А вот это уже точно бред.
Текст закончился, и оба исследователя внимательно посмотрели друг на друга, понимая, что настала пора подводить итоги. Мальс прокашлялся. Поглядел на листки в руках Маршала, а потом — на самого Маршала.
— Очень запутанная вещь, — с досадой произнес Байонис. — Я сделаю тебе копию, и мы будем ещё не раз это перечитывать. Однозначных выводов я сделать не могу. Единственное, что очевидно, — это стадии болезни Гиретте и его преступлений. Дальше уже начинаются версии. Моя состоит в следующем. Хасдент и есть тот врач, который вылечил Поводника, но испугался его и начал готовить оружие, чтобы защититься, если вторая сущность проснется опять. При испытании этого оружия, вытягивания магии, изобретенного Хасдентом, и погибла Моул, а в результате взбесился Гиретте. Это то, что касается причин и следствий.
Маршал сделал паузу, обдумывая дальнейшие выводы, затем снова заговорил:
— Так называемый Проводник — это либо проявление сумасшествия, либо что-то очень серьезное, что я не могу анализировать. Помощник — обыкновенный человек, забравший себе секрет Хасдента и, думаю, действующий сейчас против нас. Слова о его смерти означают переход его в некое состояние, необходимое для полноценной поддержки Проводника. Правила круга и то, что касается его дальнейшего применения, -правда. А вот запечатление и позднейшее возвращение Проводника может быть и правдой, и ложью. С мнением об этом я ещё не определился. Пожалуй, это все. Говорить о записях Гиретте можно без конца, но вот есть ли в этом смысл?