Маршал грозового мира

Юста

— На хорошем, — не замедлил обрадовать тот. — Виррен — главный врач центрального квемерского госпиталя и автор методики оздоровления. Бьюкенен — сильный лекарь, известный хирург. Маскэрэ для своих лет делает заметные успехи. Никаких особых жалоб на них не поступало, центрами скандалов они не становились.

— А Тора? — все же поинтересовался Хор.

— Она из них четырех наименее успешна, однако с необходимой программой справляется. Как видите, ни у одного из этих людей нет чего-то, за что можно было бы зацепиться. Кроме того, Виррен и Бьюкенен проводят

много времени в госпиталях, и у них есть алиби на время столичных убийств. Это плюс. Но и минус. Потому что в больницах все друг друга знают и готовы выручить, если что. Солгать — из лучших побуждений. Судя по отзывам коллег, Виррена и Бьюкенена особенно любят, Маскэрэ уважают.

— А Тора? — опять спросил Хор.

— Её скорее терпят, — обстоятельно отвечал Тровен, хотя Байонису, кажется, не нравился ход разговора.

— К чему вопросы про Тору, если вы сами сказали, что её можно пока не рассматривать? — поинтересовался Маршал.

— Мне просто хочется составить всю картину, — пожал плечами Хор. — Эти четверо путешествовали вместе, они — семья. Какой бы гадостью ни был Кей — я говорю об убийце, — уточнил он из вредности, — но многие сдвиги в разуме идут именно из семьи.

— Это уже слишком глубоко пошло, — возразил Байонис. — Чтобы понять отношения в семье, следует копать по родителям каждого из подозреваемых, а сестра все же дело второстепенное, поскольку она младше и мало влияла на Маскэрэ с Бьюкененом. Вам не следует расплескиваться на все сразу, Мальс.

Хор только пожал плечами, отметив, что Байонис в последнее время уж слишком ретиво начал критиковать ученика. Счел нужным приступить к обязанностям наставника? Как знать, как знать…

За дверями послышался неясный шум, и Маршал чуть напрягся, отвлекаясь от чтения нотаций. Через пару минут шум вылился в возбужденные звучения по меньшей мере трех голосов, и в каюту двое солдат ввели юношу, которому едва-едва перевалило за двадцать.

— Рад вас приветствовать, господин Маршал, — сверкнул синими глазами внезапный гость. — Я извиняюсь за то, что не мог выразить свое почтение вам ранее.

Байонис не выглядел радостным: он смотрел на этого молодого человека, как на нашкодившего кота.

— Сколько же часов вы пробыли на корабле, господин Эссентессер? — подчеркнул обращение Маршал, и Хор чуть не присвистнул. Да, Объединенному Миру определенно не повезло почти со всеми преемниками правителей. Один — бунтарь, другой — шалопай, третий вообще погиб… — И что вы здесь делаете?

— Что я здесь делаю? — жизнерадостно спросил очередной неразумный преемник. Жизнерадостность его не напоминала сбивающую с толку приветливость Эвальда Мистераля, поскольку с самого начала предназначалась для издевки. — У меня было путешествие, но оно, увы, по всем известной причине сорвалось. Да будет земля пухом бедному адмиралу.

Юного Эссентессера вряд ли волновала смерть Иушнице, его куда более волновала собственная судьба. А Мальса, Маршала и Тровена — обстоятельства, при которых этот молодой человек очутился на борту «Рассекающей».

—

А теперь потрудитесь объяснить, как протекало ваше путешествие и почему мы встретили вас только сейчас, — Байонис сохранял спокойствие, но Хор понимал: если проказник-преемник начнет наглеть, то ему устроят воспитательную беседу. Не очень приятную.

— Я делил с адмиралом его каюту, — честно признался шальной Эссентессер. — Вернее, сначала с адмиралом, а потом — с леди Торой. Я уговорил её никому об этом не говорить.

— Значит, никому не говорить? — сурово свел брови Маршал. — А что же сказал господин Магистр в ответ на вашу просьбу разрешить путешествие?

Хоуэрс Эссентессер — именно так звали преемника Магистра — не мог ответить на этот вопрос. Просто потому, что его никто никуда не отпускал: он сбежал сам, думая, что сможет укрыться благодаря помощи Иушнице, а тот возьми да стань жертвой таинственного убийцы. И сбежавший шалопай попался.

— У нас вышло, эммм, небольшое недопонимание, — очень мягко выражаясь, объяснил Хоуэрс. Мягко — потому что от небольшого недопонимания не мчатся в другой регион, скрываясь в капитанских каютах.

— В таком случае я извещу Фаркасса, чтобы не вышло большего недопонимания, — в тон юному Эссентессеру ответил Маршал. — А заодно и посмотрю, как чудесно ладят друг с другом учитель и ученик.

— Не боитесь, что дирижабль сломается? — сдаваться Хоуэрс не собирался.

— Я не боюсь даже того, что он обрушится вам на голову, лишь бы стало ясно, подойдет ли нынешний преемник для роли Магистра Объединенного Мира, — развел руками Байонис. — А поскольку собственной персоной я рисковать не собираюсь, то сейчас мы с майором и с Мальсом просто выйдем и запрем дверь, а откроем её только для того, чтобы впустить сюда Фаркасса. Да, кстати. Я забыл вас друг другу представить. Мальс Эссентессер. Хоуэрс Эссентессер.

— Очень приятно, — пропел преемник Магистра. Кажется, он до сих пор не желал принимать то, что серьезно влип и никто его вытащить из этой истории не сможет.

— Очень приятно, — кивнул Хор с самым милым видом.

— Ну что ж, — невозмутимо сказал Маршал и повернулся к одному из солдат: — Пошлите кого-нибудь к господину Магистру и передайте, что его ученик здесь.

Хоуэрс слегка приуныл. Солдат отдал честь и вышел из каюты, а Тровен пристально взглянул на безбилетного пассажира дирижабля.

— Что вы слышали сегодня ночью? — без предисловий спросил майор.

— Да ничего я не слышал, — пренебрежительно пожал плечами Хоуэрс. — Разве что птицы пели, но это было уже в моем сне.

— Когда вы пришли на корабль? — допрос продолжался.

— Не раньше господина Маршала, но и не позже мрачных типов из первой, — с явным неудовольствием ответил преемник Магистра.

— Как вам удалось проникнуть незамеченным? — сухо задавал вопросы Тровен.

— Мы заранее все обсудили с адмиралом, я был одет как матрос, и никто не обратил на меня внимания. Я поделился тайной только с Торой, так как мы делили одну каюту.