Маршал грозового мира

Юста

– Ложь, - презрительно бросил Кей.
– Я не маньяк, который в исступлении бросается на первую попавшуюся жертву. Все, кто погиб от моей руки, это заслужили.

– И даже Алексис Эссентессер?
– с деланным изумлением поинтересовался Мальс.

– Он был предателем, - выражение лица Кея позволяло понять: он говорит со всей серьезностью.
– За остальным обращайтесь к его семейству и семейству вашей сестры, но за смерть этого человека Регенту вообще следовало меня поблагодарить.

– А в случае с Мэшметом Зоррендом вам просто не понравилось, как судьба держит

его нити?
– продолжал провоцировать Хор.

– Именно. Старик зажился со своим даром. Вы думаете, что его видения были знаком для вас, чтобы вы узнали хоть что-то обо мне, а на самом деле это был знак для меня, чтобы я сократил последние дни Мэшмета Зорренда. Судьба действует во все направления. Она решила, что больше не станет ничего открывать этому человеку, и попросила меня это устроить. Я устроил.

– А Синди Хассен?

– А это допрос?
– не пожелал следовать линии, намечаемой другим человеком, Кей.
– Синди вляпалась по собственной глупости.

– А её тело лишилось пары органов тоже по собственной глупости?
– время изящных намеков осталось далеко позади: собеседник признавал открытый обмен ударами, и именно его Мальс и вел.

– Можно сказать и так, - хохотнул Кей.
– В любом случае, ей эти органы уже были без надобности. И я вам не советую спрашивать, для чего они потребовались мне, иначе вполне возможно, что следующей ночью я примусь разделывать именно ваш труп.

– Польщен подобным вниманием с вашей стороны, - не моргнув глазом, ответил Хор. Если б Раль слышала этот разговор, она упала бы в обморок.
– Выходит, следующей ночью нам надо ждать нового объекта для исследований?

– Вам. И мне. В первую очередь мне, затем уже вам. Важнее вам, чем мне, но гораздо более интересно и приятно мне, чем вам, - Кей откровенно веселился, жонглируя словами, как чужими тайнами и людскими жизнями.
– Может, мне и не следовало этого вам говорить, но какая, впрочем уж, разница? Вам все равно против меня ничего не сделать.

– Позвольте, я все же запишу, вдруг поможет, - решил в свою очередь поиздеваться и Мальс. Он неторопливо прошел к столу, взял лист бумаги, окунул перо в чернильницу и, указав дату вплоть до года, начертал каллиграфическим почерком: “Возможное предотвращение убийства”.

За спиной раздался шорох, и сильные пальцы, выхватив у него перо, добавили к слову “возможное” приставку “не”. Хору удалось даже не вздрогнуть при этом. Кей улыбнулся.

– Не переоценивайте себя, это плохо кончится.

– Я могу сказать то же и о вас, - сохранил верность наглости Мальс.

– О нет, о нет, - рассмеялся Кей, снова занимая позицию возле окна.
– Я справедливо оцениваю свои возможности, потому что я их знаю, а вы - нет.

– Тогда я тоже справедливо оцениваю свои возможности, поскольку не знаю ваших, и ваш совет не имеет смысла, - безразлично пожал плечами Хор, кладя небрежно брошенное собеседником перо на место.

Кей восхищенно присвистнул.

– Вы знаете, я вас все же убью. Но после того, как у вас родится сын, поскольку подобный талант пропадать не должен.

– Благодарю за комплимент, - Мальс позволил и себе усмешку.
–

Однако мне кажется, что вам захочется это сделать раньше.

– Вот как?
– Кей сверкнул глазами.
– В таком случае - до встречи! И все же хочу дать совет: не ищите среди Аймалдэнов, ищите рядом, я этой семье не принадлежу.

И, легким жестом распахнув окно, выпрыгнул прямо на шумящую улицу. Да, похоже, он не так уж заботился о конспирации, раз решился на подходящий лишь к экстремально ситуации метод сейчас, когда все ещё было относительно безопасно.

Мальс вздохнул и, развернув кресло, сел на него так, чтобы видеть окно. В “Рассекающей” он садился точно так же, любуясь пейзажами и одновременно выясняя все чрезвычайно важные вещи. Привычка начала образовываться, что ли?

Разговор закончился, хоть и весьма неожиданно: в последние секунды Хор рассчитывал на более длительный обмен выпадами. Сейчас он мог успокоиться, попытаться сбросить нервное напряжение, вызванное столь милой беседой, утихомирить боевое настроение и начать анализировать все полученные данные. Перво-наперво, грядущее убийство. Которое, как считал Кей, предотвратить невозможно. Этот факт Мальс ещё собирался оспорить. По крайней мере, ситуация позволяла проверить некоторые подозрения, ведь за всеми людьми, путешествовавшими в ту не очень приятную ночь на дирижабле, очень внимательно наблюдала полиция.

Вторым в списке итогов разговора шло выяснение некоторых мотивов убийств. Алексиса Кей назвал предателем - вряд ли это означало, что он был изменником родины. Скорее, изменником любимейшей государственной системы или же просто семьи. Или даже Регента. Кто знает… Возможно, Ориаса, углубившись в свои обязанности, не заметила обиды ученика, постепенно вылившейся в нечто более серьезное, угрожавшее Регенту. Информация про Синди звучала довольно странно, хотя Мальс допускал, что Кей действительно не желал этого. Он мог просто дать неисправный блокиратор, не имея откровенного желания убивать. Однако его вину это не отменяло. С Зоррендом все было ясно с самого начала, а про Иушнице они даже не заговорили, оба прекрасно все понимая.

Кроме всего, что имело вес для расследования и Объединенного Мира, Хору удалось узнать то, что относилось к самому близкому для него человеку в Квемере. Может быть, самому близкому человеку вообще. С семьей Хорана он расстался, и разве что мать поминала непутевого сына в своих молитвах небу, надеясь, что из него выйдет что-то достойное. Отец занимал высокий пост в Грозовом Мире, неплохо знал Рондера Мистераля, и это уже было причиной не надеяться на его привязанность. Ну а брат… Брат плохо знал Мальса, они слишком рано отделились друг от друга обучением. Теперь Ровиас стал наследником семьи, и Хор думал, что когда-нибудь они встретятся по должностным обязанностям, но просто из теплых отношений… Увы. Их семья считалась образцовой. Все служили стране. Никто не лил слезы ночи напролет, когда выяснялось, что ради этой службы надо расстаться со своим ребенком или братом. И Мальса настраивали на то, что не следует привязываться к детям, которых дорога обучения может увести куда угодно, очень далеко от отчего дома.