Марсианские войны - 1 (хроники Марса Сандерса)
Шрифт:
Ничего не придумав, сел в легкое плетеное кресло, стоявшее на веранде. Неспешно покачиваясь с винтовкой на коленях, смотрел на горы вдали, черный лес, звездное небо, голубую в лунном свете траву… Скоро рассвет, а что делать – неясно…
М-даа…
Похоже, пора уходить. Я встал и направился в сторону леса, темнеющего на холме.
Ничего не поделаешь.
Оглянулся напоследок на мертвый дом, беседку, маленький гараж, кресло на веранде…
Стоп.
Гараж.
Я бегом вернулся обратно.
Гараж примыкал прямо к дому, но сквозного прохода там не было, это я помнил точно. Значит попасть туда можно лишь с улицы.
Заглянул внутрь фонариком и береттой. Гараж был совсем маленьким – просто бетонная пристройка на одну машину, которая была возведена здесь уже после строительства дома.
Серые голые стены, пара стеллажей с инструментами, мусор, посередине над ямой темно-вишневый «шевроле-импала» не первой молодости.
И все.
Я вошел, озираясь, ища фонариком по углам и хрустя осколками на пыльном полу.
В машине никого, вокруг тоже. Никаких потайных дверей. Пусто.
Обойдя шевроле, я замер.
Секунду.
Что-то там было – там, глубоко под землей, под бетонным полом.
Что-то или кто-то. Сигнал был очень слабым, но я его чувствовал – кто-то притаился внизу.
Но как такое возможно? Я еще раз осмотрел пол, водя лучом фонаря. Сплошной серый бетон без всяких изъянов. Хотя…
Я спрыгнул в яму и, пригнувшись, залез под машину. Все тот же ровный бетон на дне, прикрытый старым потрепанным ковриком. Я пнул коврик и посветил фонарем.
Люк.
Едва различимый под слоем грязи, но тем не менее. Я отбросил коврик, нашел выемку для пальцев и потянул. Стальная крышка нехотя уступила и я увидел высокие крутые ступени, уводящие вниз, в темноту.
Я начал было спускаться – и тут же остановился. Хорошая привычка - смотреть себе под ноги. Многим спасала жизнь.
На уровне пола, сантиметрах в пяти, от края до края тянулась нить. Она была едва различима на фоне серых ступенек и прилежно ждала свою жертву. Я посветил фонарем – нить исчезала в выемке, где затаилась М-67, поглядывая на меня оливковым гладким боком.
Итак - что мы имеем?
Двенадцать человек.
Двенадцать человек и растяжка.
Значит, нет никаких двух смен. Ночью они попарно меняются через каждые полчаса, днем же дом заперт – бодрствуют всего человека четыре, график скользящий. Остальные отсыпаются перед ночными дежурствами. В случае штурма они могут продержаться какое-то время, на крайний случай отступая в подвал. А в нем можно продержаться довольно долго до прихода кавалерии. Значит, где-то в доме должна быть мощная рация, чтобы, в случае нападения, вызвать подмогу. И сеансы связи, скорее всего, по графику. Когда следующий – неизвестно. Значит – надо торопиться, пока кто-нибудь не обеспокоился тишиной в эфире.
Я аккуратно переступил через нить и продолжил свой спуск.
Тридцать ступенек и лестница кончилась. Передо мной был голый бетонный мешок, вырытый в грунте и укрепленный столбами. Под низким потолком пара черных отверстий – вентиляция, но воздух все равно затхлый.
Сыро, плесень на стенах…
Она была здесь – лежала в дальнем углу у стены на каком-то тряпье и смотрела на меня сквозь черные волосы. Такая же изящная, как и сестра, сейчас она казалась пятнадцатилетним подростком со взрослым измученным побелевшим лицом.
Я отвел слепящий луч в сторону, но страха в глазах не убавилось.
Ах, да…маска.
– Ровена, не бойтесь. Меня прислал ваш отец. Сейчас мы уйдем отсюда.
Ее глаза были осмысленными лишь наполовину. Казалось, она меня слышит и понимает, но как бы сквозь туман, в замедленной съемке. На локтевых сгибах красные точки – оставалось только догадываться, какой яд ей давали, чтоб отупить ее мозг.
Я вынул нож и разрезал веревку, которой ее запястья, заведенные за спину, были привязаны к стальному кольцу в стене. Идти она не могла, - попытка встать на ноги не вызвала ничего, кроме стона. Поэтому я взял ее на руки и вынес наверх, замедлившись лишь на последних ступенях, чтоб не нарушить растяжку.
Выйдя из гаража, я перешел на рысь – не исключено, что группа поддержки уже направляется к дому.
Ровена безучастно лежала в моих руках, но сознания не теряла, отрешенно глядя в светлеющее небо над нашими головами.
Через четверть часа мы достигли машины – я аккуратно усадил девушку на переднее сиденье рядом с собой и завел двигатель. «Додж» медленно тронулся с места, осторожно объезжая все кочки и выбоины. Минут через двадцать ее начало знобить. Я остановился, выудил из-под груды шаров свой плащ, укутал ее и пристегнул ремнем безопасности. Как только мы выехали на ровную ленту шоссе, я достал кпк и позвонил Пинкусу.
– Док, я везу к вам пациента. Отравление. Буду часов через семь.
Тот протестующе застонал.
– Но сегодня суббота!
Даже по голосу было слышно, как он страдает.
– Док, перестаньте! Что важнее – суббота или жизнь человека?.. Кроме того, мы сохраним это в тайне.
– Ну хорошо… – Он сдался. – Когда, говорите, вас ждать?
– Часов через семь, я надеюсь…
Я гнал по шоссе так быстро, как только мог, чтоб не врезаться в соседние машины, которых на наше счастье в эти предрассветные часы было немного. Я не знал, сколько у меня еще времени, так как Ровене стало совсем худо. Поглядывая на нее краем глаза, я видел, что лицо ее по цвету не отличается от полос разметки на дороге, а взгляд с каждой минутой становился все более тусклым. Если после всей этой ночи я привезу в Нью-Йорк остывающий труп, это будет самая злая ирония судьбы на моей потрепанной памяти. В тот момент я на долю секунды пожалел, что не умею молиться, да и, собственно, некому. Хотя, наверное, если б умел, было бы только хуже…
Когда мы уже проехали километров пять, я вдруг резко затормозил, свернув на обочину. Дьявол! И как это я раньше не подумал!..
Я достал детектор и провел им вдоль всего тела Ровены с головы до ног. Он молчал. Не удовлетворившись этим, я отстегнул ремень, снял плащ и осторожно осмотрел спасенную, уделяя особое внимание карманам и складкам одежды. Ничего. Осмотрел голову, мягко раздвигая спутанные черные волосы в свете фонаря в потолке салона.
Ноль. Странно.
Странно, потому что будь я на месте Мэнхарта и веди кто-то против меня скрытую войну, зная, что за Ровеной, возможно, придут, я не упустил бы возможности использовать ее как наживку. Я нацепил бы на нее такой жучок, который не обнаружил бы ни один прибор, кроме специальной сверхчувствительной аппаратуры технических лабораторий. Я же ничего не нашел. Либо это был просчет Мэнхарта, либо… Либо маячок есть, но он находится внутри нее – скажем, микроскопическая капсула, введенная под кожу или даже в кровь…