Марта, Игра в куклы
Шрифт:
А ты знаешь, он прав - его девушка, или его жена, уж не знаю, и правда, очень, очень хороша. У неё огромные глаза, большой чувственный рот и мягкие губы,- когда она говорит, невозможно оторвать от них взгляд. У неё характерная манера закладывать сигарету в уголок рта и, затягиваясь, чуть прищуриваться. Черты лица её при желании можно было бы назвать не вполне правильными, хотя сама мысль об этом кажется странной - настолько она сексуальна. Проще всего было бы назвать её просто красавицей, не вдаваясь в подробности и не мучая себя попытками разгадать секрет её красоты. Цвет её глаз зелёный, а цвет волос... Даже не поймёшь - она мелировала волосы,от природы, должно быть, тёмные или, может быть, рыжие,- знаешь, сделала себе такие светлые пряди... Нет, я не сравниваю её с тобой. Порой она бывает неумна, но делает это сознательно. Зачем? Может быть, чтобы меньше страдать. Или больше любить? И зачем он пытается сделать её умнее, если она не хочет этого... Ты что-нибудь понимаешь в этом, Марта? И конечно, она совсем другая... В тот вечер, глядя на них, я вспомнил, как прилетела ко мне ты, и я приехал в аэропорт. Помнишь? А потом мы ехали в город, и я внёс тебя на руках в мой дом, и сел подле твоих ног, а ты была в кресле, и я сказал: "Здравствуй, Марта!" А потом зажёг свечи и хотел сходить за шампанским, но передумал и откупорил бутылку вина, припасённую на Рождество,- потом, к Рождеству, я купил ещё,- и вот, ты была со мной, а когда-то я почти уже перестал верить в то, что такое возможно. Мне казалось невероятным, что я вижу тебя воочию, могу дотронуться до тебя, и я жив, моё сердце бьётся, я жив! Ты была неодета, в одном кружевном белье, и мне не терпелось лечь с тобой в постель, но я сдерживал нетерпение. А потом мы легли в постель. И мы не спали и встретили утро в постели, а была зима, и рассвело поздно. Я вставал, варил кофе, и возвращался к тебе, а ты ждала меня. Потом у меня не завелась машина, и мне пришлось везти её в сервис. Я пошёл на работу пешком и думал о тебе, я думал только о тебе. Моросил дождь, я шёл по улицам города и знал, что ты дома, ты ждёшь, когда я вернусь. Я шёл и думал о том, как сегодня вечером я вернусь к тебе, и ты ждёшь меня, и мы снова
Никто не знает о нас ничего, прежде чем свершится судьба, и даже тогда... И что мы сами знаем об этом? Вот мы летим с тобой в машине по ночному шоссе, туда, где теряется свет фар, и я давлю сильнее на газ, и машина летит всё быстрее, словно бы падая в пустоту, и... остаётся на месте. Но нет, вот поворот, ещё один, и ещё... Где мы? Есть только ты и я, и эта машина, что летит, словно бы падая в пустоту... Ты смотришь вперёд, и в глазах твоих мелькают деревья, освещённые фарами, и мы летим по бесконечной колоннаде дворца ночи...
Я и не думал никогда, что умею шить платья. Всё началось в апреле этого года, в Данциге (или Гданьске, как кому больше нравится). Мне нужно было съездить туда по делам, и я предложил Славе с Ниной составить мне компанию. Мы погуляли по городу, потом посидели в кафе на набережной и расстались, договорившись, где встретимся, чтобы ехать домой. Управившись с делами быстрее, чем ожидал, я решил пройтись по магазинам и даже присмотрел кое-что, но при этом заметил, что у поляков есть очень неплохие модели и великолепные идеи фасонов, а ткани, как правило, неважные, да просто плохие - видно, что всё сделано как можно дешевле. Даже жалко. Или я просто ходил не по тем магазинам? Я подумал, как здорово всё это можно было бы сделать, если взять хорошую ткань. Потом, уже по возвращению домой, я снова вспомнил эти фасоны и, взяв фломастеры, набросал их по памяти,- когда-то я неплохо рисовал. И я подумал, а почему бы не попробовать сделать выкройки. Конечно, не сразу всё пошло гладко, и порой от бессилия хотелось выть волком. Оказалось, что нужно учитывать очень многое, о чём я и понятия не имел, ведь каждая ткань имеет свой характер. Впрочем, об этом можно долго говорить. Я и сегодня ещё чувствую себя учеником, хотя кое-что у меня уже получается, и я не думаю, что это случайные удачи. Вот только времени не хватает. Я уже давно не высыпаюсь, я почти перестал читать книги, телевизор уже забыл, когда включал, а всё равно беда. Поначалу ко всему этому не относишься серьёзно, но когда посреди дня начинаешь вдруг клевать носом, или, того хуже, когда за рулём начинают слипаться глаза - это уже становится проблемой. А начнёшь отсыпаться, будет ещё хуже - мало того что потеряешь уйму времени, так ещё и разленишься. Надо быть собраннее, я понимаю, может быть, совсем отказаться от водки, но пока не получается. Слава обижается на меня, когда, ссылаясь на разные причины, я отказываюсь от его приглашений, но что я могу поделать! Наверное, он думает, что я избегаю его, а ведь это неправда. Иногда очень трудно бывает объяснить другому человеку, почему ты не можешь быть с ним любезен так, как он того ждёт от тебя. Вот и сегодня я снова отказался от его приглашения. И он снова обиделся.
Он предложил мне сходить с ними втроём на "Титаник". Я слышал об этом фильме, и сам собирался сходить, но как-нибудь на днях, не сегодня сегодня мне обязательно нужно закончить эту выточку на платье, потому что если я её не закончу, то завтра я просто не смогу работать, и мне останется только напиться. Ну как мне объяснить ему это? Ладно, простит. А не простит, так что ж...
Эх, маловата моя квартира! Мне нужен большой шкаф под гардероб, а места для него в комнате нет. Платья висят как попало. Бывает, что, начав одну вещь, я бросаю её, начинаю другую, потом возвращаюсь к ней, мне нужно, чтобы всё это было у меня перед глазами. В результате создаётся жуткий бардак. Может быть, надо быть собраннее, а ещё лучше, заработать деньги на новую квартиру, но об этом приходится пока только мечтать. Пока все мои деньги уходят на возврат долга и ткани. Еда, сигареты и выпивка не в счёт, с этим понятно. Ещё, конечно, на посещения баров, концертов - ту немногую толику развлечений, что я себе позволяю, и что бывает мне иногда нужна. Ну, и на бензин... Но ничего, когда-нибудь я начну работать на заказ, может быть, не здесь, а в Москве, и кто знает, а вдруг! Всё ещё только начинается, и времени впереди ещё много. Ведь правда, Марта? Мы ещё покажем себя...
Иногда я устраиваю пиршество, покупаю разных дорогих продуктов. Я люблю готовить, особенно, мясо, рыбу и разные салаты. Единственное, что я не очень люблю, так это печь. Да и то потому только, что не люблю сладкое. Изредка я напиваюсь, но обычно я пью очень умеренно. Раньше другое дело, бывали времена, когда я пил просто по-чёрному, но ничего хорошего из этого так и не вышло. Мне не удалось изменить своё сознание, как я того добивался, чтобы увидеть то, чего нет. Наверное, потому что я и не должен был этого делать, ведь ты есть, и тебя не нужно придумывать и пытаться увидеть тебя там, где тебя никогда не было. Теперь все мои опыты с алкоголем и наркотой кажутся мне ребячеством. Так оно и было, наверное. Я был как ребёнок - несчастный и одинокий, он ищет увидеть то, чего нет, пытаясь жить в придуманном мире, и вдруг начинает бояться призраков, которых сам же придумал. Да, я знаю, Марта, всё это так, но мне никогда не хватало терпения, чтобы просто сидеть и ждать.
Я бы никогда не смог просто ждать, но теперь всё это уже неважно.
Теперь можно всё.
Марта!..
5
Мы договорились, что я приду часам к четырём. Это было на другой день после нашей поездки в Польшу. - И не вздумай где-нибудь пообедать,- предупредил Слава. - О'кей,- сказал я.- Буду иметь в виду. Я доехал на маршрутке до Театральной, купил вино в магазинчике на Гвардейском проспекте и оттуда пошёл пешком. Они уже ждали меня. - Проходи,- весело сказал Слава. Я вошёл в комнату. Нина поднялась мне навстречу с дивана. Она сделала новую причёску. - Привет,- сказала она. - Это к столу,- я протянул ей пакет с фруктами и вином. - Спасибо,- сказала она и, заглянув в него, достала бутылку.- А что это? - Вино,- сказал я. - Ну-ка, ну-ка,- попытался забрать у неё бутылку Слава. - Я ещё не рассмотрела,- сказала она, отталкивая его руку. Он сделал обиженное лицо, но тут же улыбнулся. - А я на рынок сходил,- сказал он.- Тут близко, через улицу. - Да,- сказал я.- Удобно. - Взял хорошей говядины, сделал "чили кон карне". Ты пробовал когда-нибудь "чили кон карне"? - Нет,- сказал я.- А что это? - На,- Нина отдала Славе бутылку и повернулась ко мне.- Ну что, можно собирать на стол? - Давай, давай, конечно,- ответил за меня Слава.- Это очень вкусная вещь, ты оценишь. Нина ушла на кухню и стала доставать тарелки. Я огляделся по сторонам. - Уже совсем другой вид. - Да?- сказал он, ставя бутылку на журнальный столик.- Да. - Картинки повесили. - Это Нина,- сказал он.- Она любит всё это. - А ты? - Я тоже. А это вот,- показал он,- она сама сделала и подарила мне. - Что, сама нарисовала? - Нет, купила, но сама вставила в рамку и всё такое... Хочешь посмотреть наши фотографии? - Да,- сказал я.- Попозже. - Вот,- сказал он.- Это наши книги. - Да, я вижу. - Видишь, телевизор привезли... - Только смотреть по нему нечего,- сказала Нина, появившись со стороны кухни.- Всего два канала ловится. Это не то что в Москве одиннадцать. - Будет больше,- пообещал Слава.- Вот заработаю сейчас денег, купим нормальную антенну, будет больше. - Намного ли?- сказала она. - А вы купите спутниковую,- посоветовал я. - Зачем?- сказала она.- Всё равно же языка не знаем. - Я знаю,- возразил Слава.- Английский. И ты знаешь. - Я не знаю. - Вот бы и подучила заодно... - Зачем?- сказал я.- Можно купить антенну НТВ-плюс... - Надо будет купить, конечно,- сказала Нина.- А то тоска жуткая. Ты сам, наверное, будешь накладывать?- сказала она Славе. - Как хочешь,- сказал он.- Могу и я. Они ушли на кухню. - Миша!- крикнул он мне.- Пойдём сюда! Я вышел из комнаты. - Садись,- он кивнул мне на табуретку.- Сейчас всё будет. - Я принесу вино,- сказал я и, вернувшись в комнату, взял со столика бутылку. - Там бокалы в серванте захвати, пожалуйста!- крикнул Слава. - Я сама,- Нина вошла в комнату и, взяв из серванта бокалы, сказала: - Может быть, музыку включим? Или радио? - Давай,- сказал я.- А что у вас есть? - Сейчас услышишь,- сказала она и включила магнитофон. Прибавила громкость. Матиа базар. "Римские каникулы". Я кивнул. Здорово. - Нравится?- улыбнулась она.- Ну пойдём. На столе уже стояли тарелки с чем-то мясным, посыпанным тёртым сыром. - Это и есть "чили кон карне"?- спросил я, присаживаясь к столу. - Пробуй,- сказал он, открывая штопором бутылку. Он налил всем вина. - Ну,- сказал он, подняв бокал.- Выпьем? Мы отпили из бокалов. - А ничего вино,- сказал он, разглядывая этикетку.- В первый раз вижу такое. Где ты его купил? - Да, очень хорошее,- согласилась Нина.- Тоже немецкое? - Немецкое,- сказал я.- То есть, итальянское, но немецкого розлива. - Здесь, по-моему, всё немецкое,- сказала она.- Или польское. - Ну почему же,- возразил я.- Не всё. - Ещё литовское,- сказала она. - А где такое продаётся?- спросил Слава. - Надо места знать,- сказал я.- Я покажу тебе. Это недалеко от вас. - Ну как?- сказала она, кивнув на мою тарелку.- Нравится? - Бесподобно,- сказал я. - Только перца многовато,- сделала замечание Нина. - А мне нравится,- сказал я. - Да ей тоже,- сказал Слава.- Это она так говорит. - Можно было положить чуть-чуть поменьше,- сказала она. - А как это делается?- поинтересовался я. - Берётся фарш,- объяснил он,- только не покупной, а из куска говядины, чтобы совсем не было жира, и мясо желательно парное. Потом с перцем и приправами тушится в помидорах. Добавляется фасоль, кукуруза, сверху посыпается сыром... - Наверное, всё дело в приправах,- предположил я. - Да,- сказал он.- Именно в них. Ну что, допили? Он взял бутылку. - Давайте ещё? Нина кивнула и придвинула ему свой бокал. - Даже пот прошиб,- сказал я, вытирая лоб.- Классная штука. - Я же сказала, что ты сделал слишком остро. - Тебе не нравится?- спросил он, протягивая мне бокал. - Наоборот,- сказал я.- Здорово. - Я так ещё поливаю "Табаско",- сказал он. - Вот это называется "Табаско"?- спросил я, беря со стола маленькую бутылочку с непрозрачной, кирпичного цвета жидкостью. - Осторожно!- поспешно сказала Нина, видя, что я собираюсь налить это себе в тарелку. - А что?- сказал я. - Попробуй сначала,- сказала она. Я капнул немного на палец и лизнул. Слава с интересом наблюдал за мной. - Ну как?- спросил он. - Ужас!- сказал я, возвращая бутылочку на стол.- Всё горит во рту. - Я же тебя предупреждала,- сказала Нина. - А мне нравится,- сказал Слава, пожав плечами.- Мы раньше, когда ходили по Москве, я везде носил
– Видишь?- сказал он, кивнув на окна, когда мы вышли из дома. - Что?- не понял я. - Нина,- сказал он.- Видишь, как она? - А что такого?- сказал я.- Я ничего не заметил. - Ну, при тебе она ещё ничего... - Ты слишком болезненно на всё реагируешь,- резко сказал я.- Да тебе просто повезло, что тебя любит такая женщина! Я вообще не понимаю, как тебе удалось вытащить её сюда из Москвы. - А это заметно, что она меня любит? - А как это должно быть заметно?- сказал я.- Одно то, что она приехала сюда за тобой... - А,- помрачнев, сказал он.- Ну да. - А вообще, заметно, конечно... - Ну да,- тем же тоном повторил он. - Ну, не знаю,- сдаваясь, сказал я.- Может быть, тебе виднее. Может быть. Может быть, вообще, любовь - это не экспортный товар, и её нельзя перевозить с места на место, возить её повсюду за собой как багаж. Может быть, она как цветок, который нельзя пересаживать в другую почву... - Да нет,- перебил он.- Дело не в этом. Ведь я люблю её, даже больше чем раньше, я смотрю на неё, и мне плакать хочется, так я люблю её, но она говорит: "Ради тебя я пожертвовала всем - работой, друзьями, любимым городом, и приехала сюда, так делай же что-нибудь!" Как будто я ничего не делаю... - Не ты ли мне говорил, что любовь выставляет условия? - Дело не в этом,- сказал он.- Просто любовь бывает неблагодарна... - Ты всё время говоришь: "Дело не в этом",- но в чём же тогда? И какой тебе ещё нужно благодарности, кроме самой любви? - Не знаю,- тоном безысходности сказал он.- Я просто не знаю, что делать. Меня поджимает время, денег на жизнь почти не осталось. Кончится тем, что мне придётся искать работу. - Всем приходится работать. - Да,- сказал он.- Но что называть работой? - Я тоже работаю. - Да,- сказал он.- Но если я устроюсь на работу, можно забыть про кофейню, у меня просто не останется на неё времени. Но для чего тогда было сюда приезжать? И как я объясню это ей? - А придётся объяснять?- спросил я. - Придётся,- сказал он.- Конечно, придётся. - Ты знаешь,- осторожно сказал я.- Иногда должно просто пройти время. Всё забудется и простится... - Само собой ничто не устроится,- возразил он.- Всё равно придётся что-то со всем этим делать... - Помнишь, ты рассказывал мне, что когда вы с ней только познакомились, она спросила тебя: "Какой ты хочешь, чтобы я была?" Помнишь? - И что?- сказал он.- К чему ты это вспомнил? - Это всё равно, как если бы она сказала: "Каким ты обещаешь мне быть?" - Может быть, и так,- согласился он.- И что это доказывает? - Да ничего это не доказывает,- сказал я.- Каких доказательств ты всё время ищешь и для чего? Доказательств любви? - Если бы она узнала, что я обсуждаю с тобой наши с ней отношения, она не простила бы мне этого. - Она не узнает,- заверил его я.- Я ничего не скажу ей. Пусть это будет ещё одна тайна в этом городе тайн. Ведь так ты его называешь? Город призраков и теней, где всё непросто, и всё неспроста. Он молчит и тем самым позволяет приписывать ему любые свойства и творить легенды. - Я так сказал?- удивился он.- Ну нет, он вовсе не молчит. Это не молчание, а скорее, недосказанность... Нам на ту сторону? - Да. Мы перешли улицу и повернули к зданию мэрии. - Для меня этот город и всё, что происходит со мной здесь - это моё зеркало,- сказал он.- Я не хочу кривляться, глядя в него. - Подумаешь!- фыркнув, сказал я.- Экая важность. Мы все кривляемся, глядя в зеркало, когда бреемся. - У тебя иезуитский ум,- сказал он.- А ведь Кёнигсберг - протестантский город? - Не знаю,- сказал я.- Тебе лучше знать, каким ему должно быть. - Ты очень язвителен,- сказал он.- А я всего лишь хочу сделать этот город чуточку лучше. - Так значит, всё это нужно для города, да? - Да,- сказал он. - Так может, ты уже перерос свою идею? Может, тебе пора баллотироваться в мэры? - Я знаю, чего я хочу. И это не власть. - Ну конечно,- согласился я.- Всё начинается с малого. Вот и в любви... - А что в любви?- сказал он. - Поначалу никто и не помышляет о власти над тем, кого любит, а потом... Всякий Рубикон когда-нибудь оказывается перейдён, иногда почти сразу же, а иногда спустя месяцы или годы, и не всегда это происходит заметно. - К моей идее кофейни это не имеет никакого отношения. - А к любви? - Что? - Да нет,- сказал я.- Ничего. - Ладно,- сказал он.- Где этот твой магазин?
Когда мы вернулись, Нина уже успела заварить чай. - А зачем чай?- сказал Слава.- Мы же вино принесли. - Я хочу чай,- сказала она. - А вино?- сказал он, держа бутылку в руке.- Вино не будешь, что ли? - Почему,- сказала она.- Буду. Разве одно другому мешает? - Да нет,- сказал он.- Ладно. - Ну спасибо, что разрешил,- сказала она.- А ты будешь чай?- спросила она меня. - С удовольствием,- сказал я.- Только чуть позже. Слава откупорил бутылку. - Неси бокалы,- сказал он мне.- Только не перепутай. - Я уже вымыла их,- сказала Нина.- И поставила в сервант. - А зачем?- сказал Слава, вставая с кресла. - А что, не надо было? Она включила музыку. Челентано. - Ура,- сказал я. - Обожаю итальянцев!- сказала она. - Хороший народ,- подхватил я.- Душевный, и такие эстеты. И музыка у них такая... - Солнечная! - Да. - А здесь всегда так мало солнца? - Нет, не всегда,- сказал Слава, протянув нам бокалы.- Ну что, за что выпьем? - За Италию,- сказал я.- И солнце. - И за меня!- воскликнула Нина.
Слава предложил проводить меня. - Задно и прогуляемся,- сказал он Нине.- Погода такая хорошая, а ты дома весь день! - Он меня насильно заставляет гулять,- пожаловалась она мне. - Погода, и правда, хорошая,- согласился я.- Но я поеду на трамвае. Мне удобно ехать отсюда, до самого дома без пересадок. - У тебя какие-нибудь спешные дела?- сказал Слава.- Пошли бы пешком, прогулялись... - Да нет,- сказал я.- Вы лучше сами прогуляйтесь. А я как-нибудь ещё заеду. - Завтра,- уточнил он. - После работы? - Завтра же суббота,- засмеявшись, сказала Нина. - Да,- сказал я.- Верно. Надо же, совсем из головы вылетело. - Так что?- сказал Слава.- Как? - А давайте съездим куда-нибудь!- предложила Нина. - Давайте,- сказал я.- А куда? - Давайте в Светлогорск! Мне там так понравилось... - Значит, завтра?- сказал Слава. - Нет,- сказал я.- Давайте лучше в воскресенье. Завтра у меня кое-какие дела... - В субботу?- недоверчиво сказал он. - Да,- сказал я.- А что? Мы стояли в прихожей, и я пытался открыть замок. - Нет, не так,- сказала Нина. Она отстранила меня и открыла сама. - Ладно,- с некоторым разочарованием уступил Слава.- Значит, в воскресенье. Договорились? - Да. - До воскресенья?- сказала Нина. - До воскресенья,- сказал я. - Пока,- махнул мне рукой Слава и закрыл дверь.
– Не знаю, Марта,- сказал я, расхаживая по комнате со стаканчиком водки.Не знаю, зачем ему это? Зачем так настойчиво хочет он во всём разобраться, словно бы от этого зависит вся его жизнь. Почему бы ему не оставить всё это и самого себя в покое? Я допил стаканчик, поставил его на подлокотник кресла и сел на диван, обняв одной рукой Марту. - Что он ищет найти, если всё вокруг для него - зеркало? Я посмотрел на неё. Она сидела лицом к окну, и в её глазах отражалось небо. Я зарылся лицом в её волосы и замер так, вдыхая их запах. - Подожди,- шепнул я ей на ухо.- Я ведь совсем забыл. У меня есть для тебя подарок. Я поднялся с дивана и принёс из прихожей маленькую картонную коробочку. - Посмотри!- сказал я, доставая из неё фарфоровую статуэтку девочки и мальчика. Мальчик держал в руке букет роз и тянулся поцеловать девочку, которая сидела на скамеечке, держа на коленях собачку,- на ней была шляпка и нарядное платьице, и, скромно потупив взгляд, она принимала его поцелуй. - Красиво, правда? Она улыбалась, и в глазах её было небо. - Тебе правда нравится?- спросил я.