Марта, Игра в куклы
Шрифт:
В воскресенье мы ездили в Светлогорск (или Раушен - названия ничего не меняют). - Такая насыщенная неделя получилась!- восторженно сказала Нина.- И всё благодаря тебе. - Да ну что ты,- сказал я.- Купите машину, будете ездить сами... - Когда это ещё будет!- сказала она.
После этого дня мы долго не виделись. Слава звонил, время от времени заезжал ко мне на работу поделиться своими неудачами. - Я просто не могу понять этих людей!- возмущался он.- Как может им быть всё настолько безразлично, ведь это же их город! - Ты хочешь сказать, как можешь им быть так безразличен ты? - Да разве я только для себя хочу сделать это! Я ведь и город хочу сделать лучше, а значит, и их жизнь! Он спрашивал, может быть, он что-то говорит не так? - Мне очень трудно найти с этими людьми общий язык. Может быть, я что-то не так делаю? - Дело в том, что они тебя не знают. Надо пожить здесь, чтобы тебя узнали, заслужить доверие... Тогда будет другой разговор. - Да причём тут я! Причём тут, вообще, конкретный человек, ведь суть в самой идее! Они же должны видеть, что идея хорошая, так почему бы не вложить в это деньги? Ведь я на всё готов. - Важна не столько сама идея, сколько то, от кого она исходит. - Значит, они мне не доверяют?- сказал он. - Они просто недостаточно хорошо знают тебя. - А тебя? Ведь ты местный. Может быть, тебе будет проще объяснить... - Видишь ли,- сказал я.- Я не так давно брал уже взаймы - не так много, как нужно тебе, но всё-таки - и думаю, что временно израсходовал свой лимит доверия. Надо рассчитаться сначала, а там посмотрим. - Ты говоришь про частных лиц. А банки? - Банки кредитов не дают, ты же знаешь. А если и дают, то под такие проценты, что не захочешь. Да и под какой залог ты просишь? Под бизнес-план? Но это смешно. - Ну, не знаю. Что же тогда делать? - Ждать. Может быть, что-то изменится. - Ну спасибо! Посоветовал, нечего сказать. Мне нравилось его упорство и нежелание сдаваться, но чем я-то мог помочь ему? Заложить квартиру? Или ходить вместе с ним уговаривать наших банкиров? Они послали бы меня точно так же, как и его. На что он, вообще, рассчитывал? Он продолжал занимать деньги,- кто-то ещё давал ему в долг,- но у меня не просил ни разу, а сам я не предлагал. Прошёл ещё месяц. Он больше не заезжал. Иногда, правда, звонил, приглашал в гости, но каждый раз как-то уж очень неудачно, и я отказывался от приглашения, извинялся, обещал как-нибудь на днях зайти. И не заходил. А потом позвонила Нина.
Это было двадцатого мая, хотя, может быть, я путаю, и это было на день раньше или позже, но где-то в этих числах. Она позвонила мне домой и сказала: "Давай встретимся". - Давай,- сказал я.- Когда? - Сегодня,- сказала она. - А где? - А нам телефон поставили!- сообщила она. - Да?- сказал я.- Поздравляю. - Давай знаешь где? Помнишь, ты говорил, что есть такая кофейня, ну, не кофейня, а я не знаю... "Двенадцать стульев" называется. - Помню,- сказал я.- Давай. Во сколько? - Давай мы встретимся пораньше, а Слава подойдёт уже туда. Он ведь знает, где это? - Конечно, знает,- сказал я.- Я ему показывал. - Ну вот,- сказала она.- Ты когда сможешь подъехать? - А как он узнает, где мы? - А он знает,- сказала она. - Зачем же тогда ты меня спрашиваешь, знает ли он, где это место? - Ну ладно,- сказала она.- Неважно.
Мы приехали, спустились по лестнице в кафе и заняли столик. Она заказала "дайкири", а я себе пиво. Она сразу же закурила, и вообще много курила в тот вечер. Я спросил её, во сколько подойдёт Слава. Она пожала плечами: "Не знаю". - Вы разве с ним не договорились? - Договорились,- сказала она.- Но ты же его знаешь. - Нет,- сказал я.- Не знаю. - Неизвестно, что ему взбредёт в голову,- сказала она.- Но что бы ему ни взбрело в голову, он будет делать всё с самым невинным видом. - По-моему, ты неправа,- осторожно возразил я.- Вид у него чаще всего виноватый. - Ну конечно, ты будешь его защищать,- сказала она.- Как же, мужская солидарность! - Как тебе нравится здесь?- спросил я.- Уютный подвальчик, правда? Она огляделась. - Неплохо,- сказала она.- Только очень странно. - Странно, да?- сказал я. - Один зал такой, этот - другой... И эти часы, зачем они здесь? - И ни одного одинакового стула,- добавил я.- И столы все разные, да и вообще, обои в баре... - И правда, ужас,- согласилась она. - Здорово, правда? - Что же в этом хорошего?- удивилась она. - Это своеобразный стиль. Ты не заметила, что здесь даже стены одного дома бывают порой выкрашены в разные цвета? - Да,- сказала она.- И даже фасады раскрашивают. - Значит, заметила? - Ну конечно. Осталось только оклеить стены этого зала четырьмя разными видами обоев. - А что,- засмеялся я.- Это идея. Но разве тебе здесь плохо? Она поёрзала на своём стуле, словно решая, удобно ли ей сидится. - Ничего,- наконец согласилась она.- Только "дайкири" они делать не умеют. - "Дайкири" редко где делают правильно,- сказал я. - Здесь? - Вообще. - А откуда ты знаешь?- сказала она. - Ну, у меня остались в Москве знакомые, я иногда наезжаю туда... - А,- кивнула она.- Понятно. - Ты, наверное, хотела о чём-то поговорить со мной?- сказал я. - Да,- сказала она.- А как ты догадался? - Ну, не зря же ты так устроила, что мы пришли сюда раньше твоего мужа. - А ты знаешь,- сказала она,- мы ведь с ним не расписаны. - Знаю,- сказал я.- А какая разница? - Почему же ты называешь его моим мужем? - Потому что он считает тебя своей женой,- сказал я, пододвигая ей пепельницу. - И пепельницы здесь менять не умеют,- сказала она. - Не умеют,- согласился я.- О чём ты хотела поговорить? - Не торопи меня,- сказала она. - Хорошо, не буду. Мы посидели минуту-другую молча. Наконец, она сказала: "Вот объясни мне..." - Да?- сказал я, приготовившись слушать. - Объясни мне, как может человек, который говорит, что любит меня, нет, не так... Разве можно... - Не заботиться совсем о тебе,- подсказал я. - Да,- сказала она.- Наверное, так. Грубо, но точно. - Разве я сказал грубость?- удивился я.- Что ж, извини... Ещё одну пива,сказал я официантке. Она кивнула и, сменив пепельницу, ушла. - А я бы выпила кофе,- сказала Нина. - Может быть, хочешь чего-нибудь перекусить? - Нет,- сказала она.- Только кофе. - Ты была уже в "Старой башне"?- спросил я. - В кофейне? Да,- сказала она.- Мы уже посетили. - Ну и как тебе там? - Неплохо,- сказала она, сделав неопределённый жест и без особого восторга в голосе. - Не понравилось? - Почему,- сказала она.- Понравилось... Принесли моё пиво. - И кофе, пожалуйста,- попросил я. - Какой кофе?- уточнила официантка. - Тебе какой?- спросил я у Нины. - А какой у вас есть?- спросила она у официантки. Та улыбнулась и исчезла. - Что это значит?- спросила Нина, повернувшись ко мне. - Не знаю,- сказал я. Нина затушила сигарету и, пожав плечами, сказала: "Странно здесь отвечают на вопросы". Вернулась официантка и подала меню. - А,- сказала Нина.- Понятно. А то мы гадаем, куда вы ушли... - Так быстро,- добавил я. Официантка продолжала молча улыбаться. Неспешно изучив меню, Нина заказала себе кофе по-шотландски. - Так вот,- сказал я после того, как она отдала меню, и официантка ушла.Эту кофейню, или этот бар, уж не знаю, держит та же хозяйка, что и кофейню в "Старой башне". - Да?- сказала Нина.- Ну и что? - Ничего,- сказал я. - Ты знаешь, я ведь не хотела ехать сюда. Я посмотрел на неё, ожидая продолжения. - Там, в Москве, осталась вся моя жизнь,- сказала она,- мои друзья, жизнь, понимаешь, жизнь! Но я поехала. Я думала, что смогу без него, но не смогла. Только ради него, понимаешь? А теперь получается как замкнутый круг - если он пойдёт устраиваться на работу, то будет то же самое, что и в Москве, только хуже. А если нет - то будет вообще ужасно. Я просто не знаю, как жить... - Значит, ты всё ещё веришь в его идею? - Причём тут идея!- с досадой сказала она.- Идея может быть самой хорошей, но он же ничего не делает! - Напротив, он очень старается. Может быть, не его вина в том, что ничего у него пока не получается? Здесь не бывает всё так быстро. - Нигде не бывает,- сказала она. - Ну вот видишь. - Да ничего я не вижу!- сказала она.- Я вижу совсем не то, что хотела бы видеть. А он говорил с тобой об этом? - Говорил, конечно. - Да? И что он говорил? Он говорил обо мне? - Да,- сказал я. - И что? - Что он любит тебя. Не может без тебя жить. - Он тебе так сказал? - А разве это не правда? - Правда,- сказала она.- Наверное, правда. - И ещё он сказал, что ты бы его убила, если бы узнала, что он обсуждает со мной ваши с ним отношения. - Понятно,- сказала она.- Значит, я не должна с тобой говорить об этом, да? Ты чувствуешь себя неловко от того, что обсуждаешь со мной это, да? - Почему же,- сказал я. - По-моему, ты более реалистично смотришь на вещи,- сказала она.- А он всю жизнь мечтает о том, как было бы хорошо, если бы мир был иным. Не таким, какой он есть. - И ты думаешь, я лучше знаю, как жить в этом мире сегодня? - Мне кажется, да,- сказала она. - А вдруг у него получится?- сказал я.- Представляешь? Он приехал сюда, влюбился в этот город и хочет сделать что-то хорошее... - Думаешь, я ревную его к этому городу? - Нет. - Я очень ревнива,- сказала она.- Я знаю, но я никогда не изменюсь. - Ты уже меняешься. - Это так заметно? - Он делает всё это и ради тебя тоже... - Ты сказал, что я изменилась,- перебила она меня.- А как изменилась? - Не понимаю,- сказал я. - Ну, в чём это проявляется? - Это так важно? - Да. - А по-моему, важно, что он делает всё это ради тебя. - Нет,- категорично сказала она.- Если бы это было так, он не требовал бы от меня жертв. Если бы это было так, мы остались бы в Москве. Я не хотела приезжать сюда. - Может быть,- сказал я. - А ты думаешь по-другому? - А что я? Я исповедую абсолютную любовь, безусловную любовь, и иной не мыслю и не признаю. - Но это же детство,- со снисходительной улыбкой сказала она. - Может быть,- сказал я.- Но такова уж, видно, моя миссия в этой жизни на этой земле - исповедовать абсолютную любовь. И потом, ты сама-то знаешь, что правильно, а что нет? Всё, во что ты сегодня веришь и в чём убеждена, через год или через месяц может показаться тебе совершеннейшей глупостью. - Не надо было уезжать из Москвы...- сказала она. - Он почувствовал себя в Москве ненужным, затерянным, лишним... - А здесь чувствую себя лишней я,- резко сказала она. - Ты уже устроилась на работу?- спросил я. - Нет,- сказала она, покачав головой. - Пыталась? - Пыталась. - И что? - Я не хочу говорить об этом,- сказала она.- Что ты думаешь о его идее? Только честно. - С кофейней? - А у него есть другие? - Да неплохая идея,- сказал я.- Почему бы и нет? - Я не о том,- сказала она.- Можно ли здесь вообще что-то изменить? - В Кёниге? Всё в этом мире меняется. Вот только не всегда так, как хотелось бы... - Неужели он не понимал этого, когда ехал сюда? Что всё будет не так, как он думает. - Наверное, кто-то ему что-то пообещал. Странно, конечно, что он так легко поверил. Наверное, очень хотел поверить. И наверное, ничто его в Москве не держало. - Его, может, и нет. А меня? - Не знаю. Но как он рассказывал, вы там не слишком-то богато жили. Бедствовали, можно сказать. - Это он так сказал? - Нет, это я так подумал. - А,- сказала она.- Понятно. Но теперь-то лучше не стало. - Он старается,- сказал я.- И я хотел бы помочь ему, но что я могу? Никто не даст сейчас деньги под идею, которая звучит как химера. И дело не в том, что он плохо объясняет, просто он здесь человек чужой, его никто ещё не знает... А тут какая-то идея непонятная, он приходит с горящими глазами и начинает доказывать, что без этой кофейни в городе вообще не жизнь. Но они же как-то жили без неё столько лет, и ничего. - И что же делать? - Не знаю. Время покажет. - Понятно,- констатировала она.- Значит, никто ему денег не даст. И ничего у него не получится. - Но вы уже здесь!- возразил я.- И твоя, и его жизнь уже изменилась, ты уже начала меняться, и ведь однажды ты поверила в него... - Может быть, я совершила ошибку,- сказала она. - Нет,- сказал я.- Потому что это любовь. Никто ничего не знает заранее... Подошёл Слава. - Привет,- сказал я ему.- Присаживайся. - И ты тут?- сказал он, садясь.- А почему вы здесь? Там же лучше. - Где?- сказала Нина. - Там,- сказал он.- В том зале. - Тебе там больше нравится?- сказала она.- А мне больше нравится здесь... - Мы тут говорили о твоей идее с кофейней,- сказал я. Нина сделала мне предостерегающий жест, но я прикинулся, что не увидел этого. - Да,- сказал он, чуть заметно напрягшись.- И на чём вы сошлись? - Ни на чём,- сказал я.- Мы поспорили. - О чём?- спросил он Нину. Она изобразила смешок. - Мы говорили о том,- сказал я,- что, созерцая ночное небо в надежде узреть счастливую звезду, надо всё-таки, хоть изредка, поглядывать под ноги. Как в той истории с Зеноном, был такой философ. - Я знаю,- сказал он. - А я и не сомневался, что ты знаешь,- сказал я.- Ты всё знаешь. - Ой,- поморщился он.- Давай без иронии! Подошла официантка. - Мне кофе,- сказал он. - Какой кофе?- сказала она, и улыбка её стала несколько растерянной. Нина засмеялась. Я тоже. Слава недоумённо посмотрел на нас, потом перевёл взгляд на официантку. - А какой у вас есть? - Разный,- сказала она.- Я сейчас принесу вам меню. И ушла. - Чего вы смеётесь?- спросил Слава. - Да так,- сказал я.- Ничего. Взял бы лучше пива. С пивом тут проще. Выпил бы со мной за компанию. - Нет,- сказал он.- Я пью только кофе. - Сегодня или вообще?- спросила Нина. - Сегодня,- сказал он. - А я думала, у тебя какой-нибудь новый заскок с этой твоей кофейней,сказала она. - Так, понятно,- сказал он и посмотрел на меня.- Так о чём вы тут говорили? Вернулась официантка с меню. - Спасибо,- сказал он и, раскрыв его, стал искать страницу с перечнем кофе. - По-шотландски,- сказал он, закрывая меню и отдавая его официантке.- И ирландский безалкогольный. Нина прыснула. Официантка жалко улыбнулась и сказала: "Два сразу?" - Да,- сказал он.- Два сразу. Она кивнула и ретировалась. - Да что с вами такое!- возмутился он. - Ничего,- сказал я.- Просто Нина тоже заказала себе кофе по-шотландски. - Ну и что?- не понял он. - Ничего,- сказал я. - Ничего,- сказала Нина.- Не обращай внимания. - Нина пожаловалась, что ты упорно не хочешь искать работу,- сказал я.- И тем самым, принуждаешь искать работу её. И ты знаешь... - Да, и что?- сказал он. - Ты знаешь, мне это тоже непонятно. Неужели ты собираешься жить за её счёт? - Не надо,- попросила Нина.- Я не хочу обсуждать это втроём. Но он уже не реагировал. - А почему это ты решил, что я собираюсь жить за чей-либо счёт?- сказал он, начиная заводиться.- Я беру деньги в долг, да, мне приходится, и это непросто! Может быть, ты думаешь, что это самый простой путь, но это совсем не просто, тем более, здесь, где у меня нет ещё настоящих друзей... - Спасибо за искренность,- сказал я.- Но я прекрасно знаю, как это непросто, и не нужно меня в этом убеждать. - Ну, извини,- сказал он.- Я не хотел. - Что ты не хотел?- сказал я. - Давайте сменим тему,- предложила Нина. Вернулась официантка, неся заказ. - Ух ты,- сказал Слава.- И тут подают кофе в кофейнике! - Разумеется,- сказал я. - Почему разумеется?- не понял он. - Потому,- сказала Нина. - Понятно,- сказал он.- Что тут без меня было? - Да ничего,- сказал я.- И не за что извиняться, тем более, передо мной. Я знаю, как это непросто, занимать деньги... - Но зачем я это делаю!- сказал он, повышая голос.- Зачем, вот в чём дело! Чтобы прожить сегодняшний день? Да! Но это не цель. Сегодня, здесь я живу для того чтобы осуществить идею. Неужели это непонятно! И те деньги, что я занимаю - это ничтожная сумма по сравнению с той, которая мне действительно требуется. Я занимаю деньги вовсе не потому, что не хочу работать, или о чём вы там говорили... - Браво,- прервал его я.- Блестящая речь. Только зачем ты мне всё это объясняешь? Меня это касается меньше всего. - То-то и оно,- сказал он и, отпив через трубочку, тут же отпрянул.- Эй, а он горячий! - Да,- сказала Нина.- Я тоже обожглась. - А почему ты меня не предупредила? - Боялась перебить тебя. Ты так хорошо говорил... - Да?- сказал он.- А ты поняла, о чём я говорил? - Разве для тебя это важно?- сказала она. - Ну вот, пожалуйста!- сказал он мне.- Ты видишь? - Что?- спросил я. - С ней невозможно разговаривать. - Да что ты,- сказал я.- А мы так мило беседовали... - Вы что, сговорились?- сказал он. - Напротив,- сказал я.- Нина полагает, что это мы с тобой в сговоре. - Попробуй другой,- сказала Нина. - Что другой?- спросил он. - Кофе. А ты что подумал? - Ты предлагаешь мне заняться рытьём норки,- сказал он ей.- Уютной, по возможности сухой и тёплой, но я не рою норки, землянки, или что там, да, я такой! Но я такой. И я один посреди пустыни, где дуют ветры, часто очень холодные. Ты готова разделить со мной этот риск? Я не прячусь от своей судьбы, и уж лучше я пройду по этой степи, может быть, страшной и необжитой, столько, сколько мне отпущено, чем зароюсь в землю, дрожа от страха. Там я всегда успею оказаться... - А это портрет Чубайса в молодости,- сказал я, кивнув на портрет, висевший на стене за его спиной. Он обернулся. - Что, правда?- сказала Нина. - Да,- сказал я. - А правда, похож,- согласился Слава. - Похож,- сказал я.- И вообще, тут неплохо. - Я что-то разошёлся, да?- сказал он, повернувшись ко мне. - Да ладно... - Чего уж там,- сказала Нина.- Мне-то не привыкать. Не знаю, как Мише... - А мне понравилось,- сказал я.- По-моему, здорово сказано. - Ну конечно,- сказала она.- Вы с ним заодно. - Вот видишь? - Вижу,- сказал он. - Что ты видишь?- сказала она. - Не ссорьтесь,- попросил я.- Давайте просто посидим, выпьем... - Ей нельзя напиваться,- предупредил он. - А я уже напилась,- с вызовом сказала она.- Ты разве не заметил? - То-то я смотрю... - Она шутит,- объяснил я. - А вот ты, по-моему, уже пьяный,- сказал он. Подошла официантка. - Ещё пива,- попросил я. - По-шотландски,- добавила Нина. - Вам кофе?- спросила официантка. Мне стало смешно. - Девушка,- сказал я ей.- Не воспринимайте всё так серьёзно. Принесите мне, пожалуйста, ещё одно пиво, а этой девушке "дайкири"... - Нет!- крикнула Нина.- Мне ещё кофе по-шотландски! - А ей кофе по-шотландски,- сказал я.- И всё. - А вам?- спросила она Славу. Он поднял голову. - А мне ничего,- сказал он.- Разве я что-нибудь сказал? - Хорошо,- сказала она и ушла. - Что-то у вас обоих какое-то странное настроение,- сказал он. - Правда?- сказала Нина.- А по-моему, нормальное. Или мы должны с мрачным видом обсуждать твою мировую скорбь? - Нет, про степь он сказал хорошо,- возразил я. - Всё,- заявил он, вставая.- Я ухожу. - Вот так ты всегда,- сказала Нина.- Давай, давай, беги! Убегай! Он посмотрел на меня. "А что я могу?"- изобразил я своим видом. - Я ухожу,- повторил он. - Нет, это я ухожу!- сказала Нина, встала и быстрыми шагами устремилась к выходу. Слава бросился её догонять. Больше они не вернулись. Я остался сидеть за столиком в одиночестве. Вернулась официантка. - А где же...- сказала она и не закончила
Вернувшись домой, я сразу же засел за шитьё. Где-то уже во втором часу ночи раздался телефонный звонок. Это был Слава. - Не разбудил?- сказал он.- Извини, что так поздно. - Да ничего,- сказал я.- Я ещё не собирался ложиться. - Я вот что звоню. Ты извини, что так получилось там, в баре... - Да ладно тебе,- сказал я.- Ничего такого не произошло... - На самом деле я хотел пригласить тебя пойти с нами в кино. - Когда? - Завтра. Мы идём на "Титаник". Знаешь этот фильм? - Да. - Завтра последний день, когда он будет идти в городе. Мы давно уже собирались, и если не пойдём завтра, то уже не сходим. - Понятно,- сказал я. - Ну так что?- сказал он. - Не получится. - А почему? Ты уже смотрел его? - Да нет, не в этом дело. Даже если бы я уже и смотрел, то всё равно сходил бы с вами за компанию, просто... Даже не знаю, как объяснить тебе... - Ладно,- сказал он.- Не надо ничего объяснять. Нет, так нет. - Ты не обиделся? - Нет,- сказал он.- Извини за поздний звонок. Спокойной ночи. И положил трубку.
После этого звонка работать я уже не мог. Пришлось выпить и ложиться спать. На другой день вечером я позвонил ему, спросил, понравился ли фильм, и всё такое. Он говорил обычным голосом, вроде бы, не сердился на меня. Я ещё раз извинился, что не смог пойти. Он ещё раз сказал, что ладно, ничего страшного. Я спросил, можно ли будет зайти к ним как-нибудь на неделе. Он сказал, что конечно, созвонимся. - Передай привет Нине,- сказал я. - Ладно,- сказал он.- Передам. Она сейчас в ванной. - Скажи ей, что она очень красивая, и я без ума от неё. Он засмеялся. - Ладно,- сказал он.- Скажу.
6
Через два дня я встретил его у магазина "Вестер" на Ленинском проспекте. Он шёл мне навстречу, не видя меня, и как мне показалось, вообще мало что замечая вокруг. Я окликнул его, но он не услышал, и я схватил его за руку. - Эй, привет! - А,- рассеянно сказал он.- Это ты? Привет... - Что случилось? Он посмотрел на меня таким взглядом, словно бы силился понять, о чём я его спрашиваю. А потом сказал: "Я заблудился". - Понимаешь?- сказал он.- Я заблудился. - Нет,- сказал я.- Не понимаю. - И я ничего не понимаю,- сказал он.- Давай уйдём отсюда? - Куда? - Куда-нибудь, не знаю... Там, за магазином, есть столики, пойдём туда. Мы зашли за угол магазина и сели за столик под тентом. - Как же ты заблудился?- сказал я. - Что?- сказал он. - Где ты заблудился? Здесь, на центральном проспекте? - Нет,- сказал он, помотав головой.- Мне надо выпить. - Давай я схожу сейчас в "Вестер" за пивом, а ты посидишь здесь, ладно? Только никуда не уходи. Я сходил в магазин и принёс пива. - Так вот,- сказал он, вскрывая банку.- Я шёл прямо... - Давай по порядку,- перебил его я.- Откуда ты шёл? - От зоопарка, то есть... Неважно. У "Маяка" я повернул направо, потом ещё раз повернул направо, и где я должен был оказаться? - Где?- сказал я. - Ну, куда я должен был выйти? - А куда ты хотел выйти?- спросил я. - Вот!- многозначительно сказал он и сделал большой глоток из банки.- В том-то и дело. Этот город как женщина. Он никогда не говорит правды. - Какой правды?- спросил я. - У тебя есть сигареты? Я достал из кармана пачку и положил перед ним на столик. Он взял сигарету. - А зажигалка? Я поднёс ему огонь. Он закурил. - Тут где-нибудь можно купить карту города?- спросил он. - А зачем тебе? У тебя же есть. - Мне нужно понять. - Прямо сейчас? - Да, прямо сейчас,- твёрдо сказал он.- Иначе мне будет плохо. - Так где ты оказался? - Знаешь, что я нашёл?- сказал он.- Могилу астронома. - Всё,- сказал я.- Понял. Могила астронома Бесселя. Ты шёл по улице Галицкого и вышел на Гвардейский проспект... - Я вышел в километре от того места, где я должен был выйти. Причём, в прямо противоположном направлении к тому, в котором я шёл. - А потом перешёл на Московский проспект и вышел на Ленинский у моста. Всё понятно. - А мне нет,- сказал он.- Я должен видеть карту. - Я могу объяснить,- сказал я. - Нет,- упрямо сказал он.- Я должен видеть это на карте. - Зачем? - В этом есть какое-то колдовство,- сказал он.- Я должен понять, в чём тут дело. - Да ни в чём,- сказал я, пожав плечами.- Так уж он выстроен, этот город... - Невероятно,- сказал он.- Это просто невероятно. - Так куда ты хотел выйти?- спросил я. - Вот именно,- сказал он.- В том-то и весь вопрос, куда я хотел выйти!
Он сказал: "Этот город выводит тебя именно туда, куда ты хотел выйти, а вовсе не туда, куда, как ты думал, ты идёшь". - Ты идёшь,- поправил его я.- Это ты идёшь туда, куда, как ты думаешь, ты хочешь идти. А я просто живу здесь. - Это одно и то же,- заявил он. - Нет,- сказал я.- Как долго, ты думаешь, можно ходить кругами?
Он больше не был мрачен. Его лицо светилось как у человека, нашедшего разгадку тайны, мучившей его долгие годы. - Пойдём, купим карту,- сказал я, вставая и тронув его за руку. - Не надо,- сказал он.- Я всё понял. - Это тебе только кажется, будто ты что-то понял. Он рассмеялся в ответ. - А давай напьёмся!- вдруг предложил он. - Ну всё,- сказал я.- Понесло кота на блядки. - Да ладно тебе!- отмахнулся он.- Живём-то один раз! - Не уверен,- с сомнением сказал я.- А впрочем... Почему бы и нет? "Почему бы и нет?"- подумал я. Деньги у меня были, работа всё равно безнадёжно застопорилась, и расслабиться было бы очень кстати, так почему бы и нет?
К вечеру пошёл дождь. Мы сидели в баре и пили пиво, вокруг были люди, они разговаривали, женщины и мужчины, и он что-то говорил мне, а потом вдруг надолго замолчал и сделался грустным, и мы сидели молча. Мы попали под дождь, я продрог, но уже согрелся.
........................................................................... Всё как в фантастическом видении. Люди держат в руках кружки с пивом и перешёптываются или громко говорят и хохочут, играет музыка, и кажется, что город огромен, и никакие горизонты не могут вместить его. Где я? Что я здесь делаю? Кто я?
– А ты,- сказал он.- Ты нашёл свой идеал? - Идеал? - Наверное, нашёл. - Да,- сказал я.- Нашёл. - И кто она? - А это обязательно должна быть "она"? - Не увиливай,- строго сказал он.- Ты всё время увиливаешь. Почему? - Ты же сам говорил, что этот город населён тайнами. - Да,- сказал он.- Но ты всегда это отрицал. - Вовсе нет,- сказал я.- Просто я не пытаюсь непременно и немедленно разгадать их все. Может быть, когда-нибудь, не теперь... - Но почему!- в отчаянии воскликнул он.- Что это за город такой, который всё время говорит одну и ту же фразу, и на всё у него один и тот же ответ: "Не теперь"! Когда же! И почему? - Не знаю,- сказал я.- "Когда-нибудь", это не значит, "никогда". Здесь очень многое решает время, как, впрочем, и везде... - Ладно,- уже спокойнее сказал он.- Подождём. Я умею быть терпеливым. - А Нина? - Что Нина?- насторожившись, сказал он. - Для неё есть только то, что происходит сейчас. Сможет ли она жить ожиданием? - Она говорила с тобой об этом? - Она видит, что ты готов пожертвовать ей ради своих, может быть, несбыточных планов, что она менее важна для тебя, а играть в твоей жизни вторую роль она никогда не согласится. Для неё нет в жизни второго плана, тем более, умозрительного, нет никакого завтра, если она не ощущает его уже сегодня. Она чувствует, что жизни вдруг стало мало - не то, что она стала другой, а то, что её вдруг стало мало, почти не осталось совсем. И она не сможет приспособиться к этому, измениться, вопрос только в том, как долго она сможет терпеть. - Если бы она только захотела меня понять!- сказал он.- Но она даже не слышит меня, понимаешь? - Понимаю,- кивнул я.- Как тебе "Фарго"? - Что?- сказал он.- Какой "Фарго"? - Пиво, которое ты пьёшь, называется "Фарго Вельвет", что значит, "Бархатный Фарго". Нравится? - А,- сказал он и, отхлебнув пива, подержал его с задумчивым видом во рту, после чего проглотил и сказал: "Нравится". - "Игл" лучше,- сказал я. - "Игл"?- сказал он.- А это что? - Сорт пива,- объяснил я.- Раньше я всегда приходил сюда пить "Игл", а теперь его нет. Появился "Фарго", а "Игл" исчез. Но "Игл" мне нравился больше. - И что?- сказал он. - Ничего,- сказал я.- Теперь я прихожу сюда просто так, по привычке. - Да я не об этом тебе говорю!- сказал он.- Ты, вообще, слышишь меня? - Слышу,- сказал я.- И нет никакой нужды кричать. - Да ты же не слышишь! - Слышу. - Я говорю тебе о том, что она не понимает меня, а ты о каком-то пиве! - Но мы пришли сюда пить пиво, разве не так?- сказал я.- И вообще, что ты от меня хочешь? - Не знаю,- сердито сказал он.- Ничего не хочу. Она никогда не поймёт этого. - А зачем ей всё это понимать?- сказал я. - Что?- сказал он.- Как зачем? - Зачем? Для чего ей понимать что-то? Женщина не должна жить умом. Ты хочешь сделать из неё мужчину? Это будет убогий мужчина. - Подожди, подожди,- сказал он.- Не так быстро. Что ты, собственно, хочешь сказать? Что она вообще не должна думать? - Я всё сказал. Я не знаю, что вы пытаетесь доказать друг другу, и причём тут я. - Просто бездумно жить, как кукла! Да, может быть, здесь так и живут, я не спорю, да только я так жить не смогу, да и она вряд ли захочет. Ты посмотри вокруг - повсюду бессмысленное, тупое разбазаривание жизни, времени, сил... Знаешь, сколько нужно человек в Калининграде, чтобы забить гвоздь? Три! Один держит гвоздь, другой бьёт по гвоздю молотком, а третий руководит этими двумя. Потом второй попадает первому по пальцу, тот орёт, матерится, прибегает четвёртый и начинает орать на всех троих... - Ну, в России везде так,- сказал я.- Да и не только в России. - Да нет. Ты отстал от времени. - По-моему, ты сгущаешь краски. Учти, что здесь занимались бизнесом уже тогда, когда в остальном Союзе и слова такого не знали, задолго до Горбачёва. Не забывай, Кёниг - портовый город. - Я говорю не о бизнесе, а об уровне притязаний. Посмотри на этих девушек - у них лица-то какие-то кукольные! - Да ну,- сказал я. - А что, нет?- сказал он.- Ты посмотри! - А манекенщицы? - Что?- замер он в недоумении.- Какие манекенщицы? - Фотомодели, и всё такое... Существует же такая вещь как профессионализм, и вообще... Почему они должны напрягаться? - Ты что, хочешь сказать мне, что все эти девушки - профессионалки?! - Может быть, они просто меньше озабочены тем, как устроить свою жизнь, нежели те девушки, которых ты привык видеть в Москве?- предположил я. - Да брось ты!- сказал он.- В этом городе жить тоже очень непросто. - Как к этому относиться... - Вот именно!- сказал он.- Самое страшное - попасть в эту общую колею. - Ты говоришь сейчас точно так же, как Нина. - И я её понимаю. - Удивительно!- сказал я.- Ты понимаешь её, она понимает тебя, так почему же вы всё время спорите? - Всё время?- сказал он.- Мы так часто видимся, что ты берёшь на себя смелость делать такие выводы? - Ну, извини,- сказал я. - Ты не заметил, что мы только и делаем, что извиняемся друг перед другом? - Кто это "мы"? - Мы с тобой. - Нет,- сказал я.- Не заметил. - И потом, с чего это ты взял, что она понимает меня? Ей только кажется, что она меня понимает. - А не всё ли равно? - Представь себе, нет! - Ну, не знаю... Попробуй объяснить ей всё это как-нибудь по-другому. - А что я, по-твоему, делаю? - Не знаю,- сказал я.- Откуда мне знать. - Вот именно,- сказал он.- Откуда тебе знать, если ты даже не понимаешь... - Ну объясни. - Мы не должны быть вместе. - Мы с тобой? - Да нет же,- с досадой сказал он.- Мы с Ниной. - А,- сказал я.- Понимаю. - Ничего ты не понимаешь,- сказал он.- Ты знаешь, что такое страсть? - Думаю, что знаю,- сказал я. - Может быть, и знаешь,- сказал он.- А может быть, и нет. Это страшнее чем ломка. - А ты знаешь, что такое ломка?- сказал я. - У меня была очень печальная история. Может быть, банальная, не знаю, но мне она стоила четырёх лет жизни. Я влюбился в женщину, в которую не должен был влюбляться. Я не должен был её любить, понимаешь? Мы не могли быть вместе, потому что ей был нужен совсем другой мужчина, и я не мог дать ей того, что ей было нужно, помимо любви, и мне, наверное, нужна была совсем другая женщина, но любил-то я только её! - Когда-то всё было проще,- усмехнулся он.- У нас был советский режим, и всё зло было от него. Но вот его нет, и вдруг выясняется, что диктатура причинно-следственных связей ничуть не уступит в кошмарности советскому режиму. А я всегда западал не на тех женщин... - Ну, один раз - это ещё не повод делать выводы...- сказал я. - А когда всё в точности повторяется, тогда как? Когда всё повторяется в точности, это тоже не повод? По-твоему, это совпадение, да? - Не знаю,- признался я.- Может быть. - А я знаю,- сказал он.- Знаю, что не могу без неё. Она для меня всё, понимаешь? Я не могу представить себя ни с какой другой женщиной кроме неё, я не могу даже смотреть на других женщин, настолько они мне безразличны... - Я заметил,- сказал я. - Ты не мог этого заметить,- сказал он. - Как же. - Ну и ладно,- сказал он, тряхнув головой.- Неважно. Я знаю, что не должен позволять ей учить меня, каким мне быть, предъявлять требования, назначать цену за свою любовь... Думаешь, я не понимаю? Но она со мной, и это для меня важнее всего. Она со мной вопреки всему, вопреки логике вещей, никто не верил, что мы будем вместе, и до сих пор никто не верит, что это надолго, а мы вместе уже почти два года. Вопреки всему миру! И на этот раз я не отступлю, я пойду до конца. - Ну и прекрасно,- сказал я.- А в чём проблема? В том, что она тебя не понимает? Но это же нормально. - Ты считаешь, что это нормально?- удивлённо сказал он. - Ты хочешь, чтобы она думала как мужчина. Это что, ещё один бунт против мироустройства? - А ты знаешь,- задумчиво сказал он.- Наверное, я и есть перманентная революция. Революция на двух ногах... - Может быть,- сказал я с некоторым раздражением.- Может быть, ты и ходячая революция, но сути дела это не меняет. Говорят, что у человека есть такие-то и такие-то свойства только тогда, когда он их проявляет. Женщина становится неумной, когда пытается жить умом. - Значит, я делаю её неумной?- насмешливо сказал он. - Да!- сказал я.- Зачем ей вообще тебя понимать? Ей достаточно просто быть. Помнишь Маленького Принца и его розу? - Боже мой,- он покачал головой.- Какие параллели! Я осёкся. - Слушай,- сказал он,- а ты не влюбился в неё, часом? - Нет,- неприязненно сказал я.- А что, это бы всё объяснило, да? - По-моему, ты импровизируешь находу. - А хоть бы и так. Из этого ещё не следует, что я говорю чушь. - А что ты думал об этом раньше?- спросил он. - Какая разница,- сказал я.- Не знаю. Я стараюсь быстрее забывать свои мысли. - Зачем? Чтобы не было так больно от того, что ты не можешь поделиться ими с миром? - Да. - И ты надеешься, что со временем твоё желание поделиться с миром своими открытиями постепенно исчезнет? - Да,- сказал я.- Это неизбежный возрастной процесс. - Зачем же его ускорять? - Все дети торопятся стать взрослыми,- сказал я. - Не все,- возразил он. - Может быть, и не все,- сказал я.- Ну и что. - Так зачем? - Я же говорю, чтобы не было так больно. Он пожал плечами. - Если уйдёт боль, что же останется от жизни? Что у нас есть ещё, кроме боли? - Мудрость,- сказал я. - Мудрость,- презрительно сказал он.- Я всегда ненавидел эту сраную мудрость этого идиотского мира. "Мудрость мира сего есть безумие перед Богом". - Ладно,- устало сказал я.- Хватит. Я всё понимаю, и не надо больше ничего объяснять. - Да?- недоверчиво сказал он.- С тобой было что-то подобное? - Ты же сам сказал, что твоя история банальна. - Я этого не утверждал. - Может быть,- сказал я. - Так с тобой было что-то подобное? Несчастная любовь? - Ну почему же несчастная. - А какая?- сказал он.- Бывает какая-нибудь ещё? - Просто любовь,- сказал я.- И даже не обязательно называть это любовью. - Хотелось бы мне увидеть эту женщину. - Увидишь,- сказал я. - Когда? - Да хоть сегодня. - Что?- воскликнул он.- Сегодня? Невероятно! - Почему бы и нет? - Немедленно! - Ладно,- сказал я.- Подожди! - Что?- сказал он, уже вскочив со стула. - Давай возьмём ещё по кружке?- предложил я.- Напиваться так напиваться. - Да я что-то никак не могу напиться сегодня. - Я тоже,- сказал я.- А мы смешаем с водкой, и будет нормально. - Ну давай,- сказал он.- Только вот что... - Да? - Где здесь туалет?
Трамваи уже не ходили. Мы взяли машину и доехали до подъезда. Он, пошатываясь, поднялся за мной по лестнице. Я открыл дверь. - Ну что ж,- пригласил я его, включая в прихожей свет.- Заходи. - Ура,- сказал он.- Свершилось. И шагнул через порог. - Раздевайся,- сказал я, кивнув на вешалку. Войдя в комнату, он замер на месте, уставившись на Марту. - Здрасьте,- сказал он. - Здрасьте,- сказал я.- Её зовут Марта. - Очень приятно,- сказал он, не отрывая от неё взгляда.- Она что... не живая? Она не живая, что ли? - Почему же,- сказал я.- Просто она сделана из силикона. - Не может быть...- прошептал он. - Если хочешь позвонить Нине, лучше позвони сразу. - Да,- сказал он и, подойдя к телефону, снял трубку, продолжая смотреть на Марту.- Это невозможно,- сказал он, оторвав от нее, наконец, взгляд и повернувшись ко мне. - Звони,- сказал я. Он стал набирать номер.