Маруся. Попасть – не напасть
Шрифт:
Рисунок открылся, словно крышечка. Сам медальон не раскрывается, просто рисунок отходит в сторону.
– Алина Кальжетова. Березовский. Это город?
– Да. Кальжетовых там хорошо знали. Это город, где был открыт первый золотой рудник, вряд ли вы его минуете…
– Я сделаю все, чтобы выполнить это обещание.
– Спасибо, Мария.
С ротмистром мы виделись еще три раза.
Разговаривали, сидели в беседке… Невооруженным взглядом я видела, что ему становится хуже. На
Было безумно его жалко.
Но как он держался!
Ни слова жалобы, ни упреков, ни сетований на судьбу… Единственный раз, за который он не мог себя простить, – тот самый, с Алиной. Может, и смешно звучит, а ротмистр себя всю жизнь казнил за ту юношескую глупость.
Я молчала, не высказывая своего мнения. По чужим-то болячкам все мы лекари. Поди объясни человеку, что некоторые решения всегда принимает женщина. И ответ за них несет тоже женщина.
Вам, мужчинам, кажется, что это вы выбираете? Нет, это вам дают такую иллюзию. Еще с райского сада с Евой в главной роли. Как сделать так, чтобы Адам был с тобой счастлив? Да покажи ему обезьяну в качестве альтернативы!
Ладно.
Хочется ротмистру, чтобы я добралась до Березовского, – я сделаю. И медальон положу, и попрощаюсь за него, и даже прощения попрошу.
Услугу он мне оказал поистине неоценимую. Я смогла более-менее ориентироваться в этом мире, узнала, что сколько стоит, как и к кому обращаться, сколько принято давать на чай и как одеваться, идя в гости, о некоторых потаенных течениях в столице и в провинции….
Много Андрей Васильевич рассказать мне не мог, нам физически не хватало времени. Но и так…
Я чувствовала себя намного спокойнее.
Последний раз мы виделись накануне моей выписки. Мне о ней ничего не сказали, я сама в карточку заглянула.
Поговорили, посидели в беседке, погуляли у озера…
Самое главное, как всегда, осталось напоследок.
– Это вам, княжна.
– Что это?
Два ключика. Один похож на золотой ключик Буратино, второй намного проще и грубее.
– Это ключ от ячейки в банке.
Да, здесь есть и банки, где их нет?
– На предъявителя. Много я туда положить не могу, но на черный день…
– Я не смогу вам за это ничем отплатить.
– А мне ничего и не надо. Уже. Второй ключ – дом госпожи Борисовой, нумера известные, любой извозчик знает. Туда частенько люди ездят по разным надобностям. Мы с ней… У нас свои расчеты. Но если вы к ней придете и покажете ключик, комнату на пару дней она вам найдет, хоть и не бесплатно. А молчать Анна Витольдовна умеет.
Что мне было делать?
Молча обнять ротмистра и поцеловать в щеку.
– Спасибо… Вы сделали для меня больше, чем отец.
– Я мечтал бы о такой дочери.
А я мечтала бы о таком отце. Но судьба бывает жестока…
Мне оставалось
Кто бы мне объяснил, почему самые классные мужчины, которых ты встречаешь в жизни, всегда заняты? И иногда – леди Смертью?
Ключики я повесила на шею, к медальону. Многое мне ротмистр дать не мог, я это понимала. Но он подарил мне шанс.
Мы разговаривали за это время и о магическом поиске, и о его радиусе… Как же мало я знаю! Как мне не хватает настоящего учителя. А чего еще мне не хватает?
Цели в жизни.
Ах, уважаемый Омар Хайям, как вы точно подметили это в своих стихах. Как хочется напиться, когда не понимаешь, для чего ты живешь!
Для чего я здесь?
Есть ли у меня какая-то цель, какое-то предназначение? Кто-то появляется, чтобы учиться, кто-то исправляет карму, кому-то даже думать некогда – драпать надо, чтобы не сожрали, а мне-то как быть? Выйти замуж, размножиться и прожить жизнь в тихом углу?
Хотя кто его знает, что будет лучше для мира? Я точно не отвечу. И свою-то жизнь…
Ладно! Я ее не загубила: не спилась, не села на иглу, не… Да много чего не. Но ведь и следа, считай, не оставила?
Хотя…
Дед говорил так: мы должны прожить жизнь так, чтобы предкам не было больно, а потомкам – стыдно. Может, взять его слова за чуткое руководство?
Попробовать мне никто не мешал.
Выписка.
Как много в этом слове…
Мне доставили из дома легкое платье палевого цвета, такую же шляпку, перчатки, дополнили ансамбль ботинки на пуговках и сумочка в тон платью. Я заплела косу-колосок и почувствовала себя намного лучше.
Уже не безликая больничная единица, уже личность.
Улыбка, пощипать себя за щеки, покусать губы, и вперед. Краска тут приличным женщинам, кстати, не полагается. Если у дамы на лице есть косметика, значит, это либо официальный прием (там можно), либо это дама легкого поведения. Интересная градация, правда?
Естественно, никто из родственников за мной не приехал, только слуга. Пожилой, недовольный и надутый. Выглядел он так, словно я у него на глазах занималась чем-то крайне неприличным, то ли каннибализмом, то ли онанизмом, так сразу и не ответишь.
Меня подвели к карете.
Автомобили здесь пока еще были достаточно редкими, да и не нашли большого распространения. А потому карета, запряженная парой симпатичных лошадок, и кучер, который дружески улыбнулся мне. На улыбку я ответила улыбкой, но когда слуга попробовал влезть в карету вслед за мной, подняла брови и стукнула его сумочкой по плечу.
– Ты что себе позволяешь, любезнейший?
Слуга остановился.
Неожиданно? А я сейчас еще добавлю.
– Я княжна, а ты кто таков будешь, чтобы со мной в карете ехать?