Маша и Гром
Шрифт:
Я опустился на колени и прижал ее к себе, преодолев легкое, вялое сопротивление. Она сперва затихла, сообразив, очевидно, в чьих объятиях очутилась, но вскоре разревелась еще сильнее, хотя я думал, что сильнее уже нельзя. Бабы... Она рыдала и рыдала, а я гладил ее по спутанным, грязным волосам, и мы оба стояли на коленях в мокрой, холодной земле.
— Я... я... его убила, — сперва успокоившись, кое-как выдавила Маша из себя, попеременно то всхлипывая, то икая.
— Молодец, — похвалил я, словно она была моим бойцом. — Отличный выстрел.
— Кто это был? — сквозь икоту и нервное, неконтролируемое хихикание спросила
— Один мудак, — я пожал плечами.
Не собираюсь посвящать ее в подробности этой драмы.
— Вставай, холодно, — я поднялся на ноги первым, когда почувствовал, что колени заледенели, и подал ей руку.
Первый прилив адреналина схлынул, и поэтому девчонка едва смогла встать. Ноги шатались и ее не слушались, и хромать она начала куда сильнее, чем днем.
— Иди в дом, — велел я и обернулся к телу бывшего друга.
С трудом, обливаясь потом и поминая родню Капитана до двадцатого колена, я все-таки затащил его тушу внутрь забора. В дом через крыльцо я, наверное, не осилю. Я притащил из сарая старых тряпок и кое-как прикрыл тело, чтобы не бросалось в глаза. Получилось херово, но выбора у меня не было.
Уедем отсюда, доберусь до своих и отправлю кого-нибудь замести следы. А дом можно сжечь к чертовой матери, нахер он мне не нужен.
Я вытряхнул карманы Капитана и забрал все, что нашел: его трубу, документы, кошелек, бабки, какие-то бумажки и ключи от мерса. Отлично. На нем и уедем. Машу я нашел на кухне: она судорожно курила, но пальцы дрожали, и сигарета постоянно валилась у нее из рук. На полу вокруг стула, на котором она сидела, я насчитал шесть штук погибших таким образом сигарет.
— Идем, — я позвал ее, потому что медлить было нельзя. — Мы уезжаем.
Глава 11. Маша
Второй.
Оказался лучше первого?..
Я нервно хихикала, смотря на спину Громова. Тот прытко сбежал с холма, на котором стоял спешно покинутый нами дом, и теперь шагал прямо через заросшее по колено поле к припаркованной вдалеке черной тачке. Я неуклюже торопилась следом. Наверное, все силы я растратила, пока сжимала в руках чертов пистолет и все пыталась решиться и прострелить тому мужику башку. Потому что сейчас я еле шла; скорее брела, подволакивая вывихнутую ногу.
Громов пару раз оборачивался и махал рукой, призывая поторопиться. Да пошел он в жопу. Если так спешит, может взять меня на руки и снести вниз по этому чертовому холму. Подождет, ничего страшного. Я ему жизнь только что спасла, где моя благодарность? Еще и пистолет снова забрал, козел. Где бы он сейчас был, если бы я не решила одолжить у него оружие? И вообще, оно было так криво и косо спрятано, что я считаю, Громов сам пригласил меня позаимствовать пистолет. Когда додумался засунуть его в щель между двумя половицами под кушеткой. Еще бы под подушку положил и прикрыл сверху одеялом, для сохранности.
С другой стороны, я не против, чтобы на пистолете, из которого стреляла я, были его отпечатки пальцев. Надеюсь, он пришлет кого-нибудь, чтобы убрали тело того мужика... Ну, Громову точно виднее, что и как в таких ситуациях делают.
Кто это вообще был? Как он нас
Я увидела, что Громов замедлился, когда до машины осталось метров двести, и двинулся в противоположную сторону, намереваясь сделать круг. Я сразу же остановилась, не дойдя даже до середины холма. Подожду лучше тут, мне некуда спешить. На тот свет я не тороплюсь... Но похоже, что тот свет торопится ко мне.
Если бы я не стащила пистолет и не решила бы немного пройтись, то лежала бы сейчас вместе с Громовым в яме. А может, и на кухне внутри дома, а вокруг нас пылал бы пожар. Тот мужик убил бы меня. И это был бы еще хороший расклад. Потому что иногда к убийствам добавлялось насилие...
Я содрогнулась и обхватила себя ладонями за плечи. Лучше о таком не думать, иначе снова не смогу спать ночами. Мне и так кошмары будут сниться ближайший год. Это если я доживу.
Тем временем, сделав огромную, широкую дугу, Громов подкрался к машине с другой стороны, дальней от холма. Последние пару десятков метров он фактически полз, прямо по грязи и оставшимся после дождя лужам. Вся его предосторожность была напрасной, потому что машина пустовала. Тот мужик почему-то приехал один.
Когда Громов закончил осмотр машины и захлопнул дверцу багажника, я неловко продолжила свой путь вниз. Он же, скинув прямо на землю грязную куртку, напоминавшую теперь половую тряпку, закурил, прислонившись спиной к передней двери. А я не к месту вспомнила, как залила слезами ему черный свитер. Плакать у него на груди оказалось неожиданно легко и приятно, и это чувство пугало сильнее, чем незнакомый мужик с пистолетом. Что покажется мне приятным в следующий раз?
Когда я до хромала до мерседеса, Громов кивком головы велел мне садиться на переднее пассажирское сидение и открыл водительскую дверь. Понятно. Даме помогать с дверью он не собирался. Ничего удивительного. Я кое-как залезла на свое место, пристроив вывихнутую ногу. Как же адски она болела от даже самого простого касания. Интересно, у Громова есть врач? Должен быть, он же бандит. Может, попросить, чтобы он меня осмотрел? Маловероятно, что я доберусь в ближайшие дни до нормальной больницы...
— Куда мы едем? — спросила я, когда мы тронулись.
Я смотрела на унылый пейзаж за стеклом, пока Громов медленно увозил нас из поселка.
— К моему другу, — нехотя отозвался он, сосредоточенно смотря на разбитую дорогу.
Как всегда, невероятно многословен.
— Почему ты никому не звонишь?
Я и правда не понимала, почему он не поставил на уши всю свою братву, бригаду, команду? Как теперь у них это называется? В общем, я не понимала, почему несчастный поселок еще не ломится от дюжины дорогих бронированных тачек, а нас не охраняют ребята с автоматами и в брониках?