Маша и Гром
Шрифт:
Мне нужны новые документы, чтобы уехать. Со своим именем я дальше одного из московских вокзалов не доберусь: если меня еще не объявили в розыск, то наверняка я могу проходить в каких-нибудь негласных списках людей, за перемещениями которых нужно приглядывать. Я не хочу вместо вокзала снова оказаться в камере.
Мне нужен новый паспорт и новое имя.
И мне казалось, что я знаю, кто мог бы мне помочь. Человек, которому есть, что терять, если Громов ввяжется в войну «всех против всех». Человек, который обладает такими
Виктор Аверин.
Тихо, осторожно ступая, я вернулась в спальню. Громов не пошевелился, не изменился в лице. Его дыхание не сбилось, оставаясь таким же ровным и спокойным. Я даже ему позавидовала. Как хорошо быть мужчиной: занялся сексом, получил разрядку и заснул крепким сном невинного младенца, пока у женщины вся душа наизнанку несколько раз уже успела вывернуться.
Я натянула брюки и свитер прямо поверх футболки, в которой спала, и также бесшумно вышла за дверь. Я не знала, в какой спальне ночевали Аверин с Мариной, поэтому попробовала наугад несколько дверей, пока не нашла нужную. Утром, наверное, моя идея покажется мне безумной, и я точно отругаю себя за то, что решила посреди ночи вломиться в спальню к незнакомым людям.
Но ничего лучше я не придумала. И если я не поговорю с Авериным сейчас, неизвестно, когда выпадет еще один шанс.
Глубоко вздохнув, я толкнула дверь и вошла к ним в спальню. Под моей ногой скрипнула половица, и Аверин уловил этот тихий звук. Я не успела и глазом моргнуть, как он моментально вытащил из-под подушки пистолет, скатился с кровати на пол и встал в стойку, опираясь на одно колено. Дуло пистолета смотрело мне точно в лоб.
Завозившись, Марина перевернулась на другой бок.
— Какого хера?! — шепотом воскликнул Аверин, разглядев, наконец, меня. — Я мог выстрелить, ты совсем с ума сошла?!
Да, сошла!
Я не могла предвидеть, что он спит с пистолетом под подушкой даже в доме своего лучшего друга. Думала, что самое страшное и постыдное, что может произойти — это если я увижу Аверина голым.
Теперь-то я понимала, что могла закончить эту ночь с пулей между бровей...
Я отвела в сторону взгляд — голым-то я его действительно увидела — и тихо сказала.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Я чувствовала, как щеки обжег предательский румянец, и прижала ладонь к губам, чтобы не расхохотаться истерически. Тогда он точно решит, что я свихнулась, и позовет Громова.
— На тему? — он отвел в сторону пистолет, а вот одеваться не спешил. — Гром спит? Он знает, где ты шляешься?
— Нет, и он никогда не должен узнать об этом разговоре, — преодолев смущение, я повернулась к Аверину и посмотрела ему прямо в глаза.
Кажется, он догадался. Или я смогла его заинтриговать. Во всяком случае, он кивнул, положил пистолет на кровать и поднял с пола спортивные штаны. Взглянув на меня, надел еще и футболку.
— Ну? — Аверин подошел ко мне почти вплотную,
До этого момента спальня не казалась мне такой тесной. Я отклонилась чуть вбок и посмотрела на кровать: Марина по-прежнему спала. Или только притворялась?
— За нее не переживай, — Аверин верно истолковал мой взгляд. — Она у меня не болтливая.
— Мне нужна твоя помощь, — я набрала в грудь побольше воздуха.
Я чувствовала себя спортсменом, который готовится к последнему, решающему прыжку в ледяную воду. Стоит оторвать ноги от земли, и уже не получится вернуться обратно. Останется только одно — идти вперед, невзирая ни на что.
— Это я уже понял, — он насмешливо прищурился, засунув руки в карманы спортивных штанов.
— Сделай мне липовые документы. И тогда я смогу исчезнуть, — выпалила я скороговоркой.
Брови Аверина поползли вверх. Такого он явно не ожидал.
— Я думаю, что ты прав. Насчет меня и конфликта с Зимой. Он никому не нужен. А Громову не нужно начинать войну из-за бабы, — я почти дословно его процитировала.
Он не устыдился и даже не поморщился, хотя произнесенные им слова звучали грубо. Он действительно так считал.
— Поэтому я хочу уйти, — я вздохнула, почувствовав вдруг невероятную усталость.
Как же мне все это надоело... хотелось просто лечь и заснуть, навсегда закрыть глаза, и чтобы не было больше ни проблем, которые нужно решать, ни тяжелых решений, которые нужно принимать. Чтобы ничего не было.
— Но я не могу сделать это под своим именем. Меня или уже объявили в розыск, или вот-вот объявят.
— Гром знает, что ты здесь? — спросил Аверин, и я округлила глаза.
— Ты издеваешься? — зашипела рассерженной кошкой. — Конечно, нет! Но он не согласится меня отпустить, а уйти просто так я не могу. Хочу прожить побольше, чем десять минут с того момента, как я покину его дом.
— Разумно.
— Ну, так что? — я торопила его, потому что мне было не до вежливых расшаркиваний. Нужно побыстрее вернуться в комнату, пока Громов не проснулся. — Ты мне поможешь?
— Ты правда хочешь уйти? — Аверин прищурился и окинул меня изучающим взглядом.
Он мне не верил? Плевать! Мне нужны от него документы, а не вера.
— Правда.
— Почему? Гром пообещал тебя защищать. Он слов на ветер не бросает.
— Да-да, он пацан ровный, — я раздраженно фыркнула и махнула рукой. — Ты не поймешь, и он тоже не поймет. Спроси Марину, может, она тебя растолкует.
Некоторое время Аверин, нахмурившись, молчал. Я изучала противоположную стену и внимательно прислушивалась к звукам ночного дома. Но вокруг по-прежнему стояла тишина, прерываемая сонным дыханием Марины.
— Вас, баб, реально хер поймешь, — кажется, он пришел к какому-то выводу. — Ладно. Почему ты пришла ко мне?
— А к кому еще? — я вскинула на него удивленный взгляд. — Прости, мой лист с именами бандитов очень короткий, в нем только Гром и ты.
— А бывшего любовника уже оттуда вычеркнула? — недобро прищурился Аверин.