Маша и Гром
Шрифт:
Наверное, у меня было очень сильное предубеждение против этой Алены. Наверное, это было не очень честно по отношению к ней... а сына своего бросать в глуши честно? А рожать никому не нужного ребенка, чтобы мужика к себе привязать, это разве честно? А пропадать из жизни пацана на долгие годы?..
— Ага, конечно, — ласковым голосом пропела я. — Короче, она нагнала нас со спины, начала звать Гордея по имени. Кричала, что «мама здесь, мама больше никуда не уедет, мама
Я говорила, а у самой кошки на души скребли. Как же было душераздирающе в тот момент смотреть на совершенно растерянного, взволнованного Гордея, который просто не знал, что ему делать? Он метался между вариантами броситься к матери и броситься подальше от матери. В итоге он выбрал последний, а эта чокнутая баба орала ему в спину, что скоро заберет его у отца.
— Может, опустим эту часть? — я поежилась и обхватила себя за плечи руками. — Ну, про угрозы забрать от отца.
Дядя Саша посмотрел на меня непроницаемым взглядом, взъерошил свой короткий ежик на затылке и махнул рукой.
— Да уже ни к чему. Кирилл Олегович уже в курсе этой части ее плана.
Ого! Как интересно...
— И она потом ушла? — он повернулся к Мельнику. Наступил момент его фиаско.
— Да, — кивнул он и добавил, поборов смущение. — Пацаны вели ее, но потеряла. В метро спустилась, а там, сами знаете, двадцать выходов в разные стороны.
— Заткнись, — оборвал его дядя Саша. — До сих пор слушать тошно. За что твоим мальчикам-зайчикам бабки платят? Посмотрим еще, что Кирилл Олегович скажет.
— Не жительница Финляндии, а просто Мата-Хари какая-то, — с невинным видом ввернула я, и Мельник заскрипел зубами.
— Ладно, — дядя Саша помассировал красные от недосыпа глаза. — Перескажет короткую версию, детали опустим, — он зевнул.
Да уж. Месяц у него выдался непростой... Как и предыдущие годы, наверное.
— Ему нужно на ноги встать.
А вот это он уже про Громова добавил. Ох. Не ожидала от него такой заботы по отношению к начальнику...
— Согласна, — ляпнула я прежде, чем смогла отследить и остановить свой порыв. — Третий разрыв раны ему точно не нужен.
Дядя Саша и Мельник посмотрели на меня почти синхронно. Мне ничего не оставалось. Пришлось задрать повыше нос и гордо замолчать. Что я им могла сказать?..
На кухне я перехватила у Оксаны Федоровны поднос с завтраком и вызвалась сама отнести его Громову. Бульон, пара гренок, одно сваренное вкрутую яйцо. Ммм, он будет просто в восторге.
Дверь в спальню мне открыл охранник. Да уж. В этом доме шило в мешке точно не утаишь.
— Я думал, ты сбежала.
Похоже, это приветствие становится нашей общей шуткой.
Я толкнула пяткой дверь и посмотрела на него. При дневном свете выглядел он еще хуже, чем вчера, когда
Я отвела взгляд от его плеч и груди, не прикрытых сползшим на живот одеялом, и подошла к кровати, поставив поднос на тумбочку. Он перехватил мою руку и заставил сесть рядом с ним. Щетины за ночь прибавилось, но она ему очень подходила.
— Сходим на свидание, когда меня выпишут? — предложил он и подмигнул мне.
Я чувствовала, как его большой палец круговыми движениями поглаживает тыльную сторону моего запястья.
— Я просто люблю начинать с ухаживаний, а не постели, — и он бросил красноречивый взгляд на примятую подушку на той стороне кровати, где спала я.
— Ресторан, караоке, тир, поездка по ночному городу, боулинг, клуб? Выбирай.
— Тихий ужин в неприметном местечке?
— Ну, я могу выкупить весь зал Метрополя, конечно. Ради тишины. Но в неприметное местечко его никак не превратить.
Громов улыбнулся — вполне искренне. От уголков глаз к вискам побежали лучики морщин. Я и сама невольно улыбнулась ему в ответ, потому что он заражал своим хорошим настроением. Равно как и плохим.
И скоро стрелка его настроения качнется в сторону плохого... Пожалуй, хочу насладиться этим моментом еще немножечко. Прежде чем новости про его бывшую все испортят.
— Пациент Громов, — я нахмурила брови и строго на него посмотрела. — Вам пока запрещена любая активность. Кроме такой, — и выдержав небольшую паузу, я увлекла его в поцелуй.
Его руки мгновенно сомкнулись у меня на плечах, словно он только этого и ждал. Он привлек меня поближе к себе, и мне пришлось подчиниться, чтобы не заставлять его слишком сильно ко мне тянуться — он же ранен, в конце концов!
Щетина немного царапалась, и я чувствовала, как краснеет нежная кожа на щеках и вокруг губ, но мне это даже нравилось. Одной рукой он плотно, как и в прошлый раз, зарылся в мои волосы на затылке, а другой залез под свитер и поглаживал теперь спину. У меня мурашки рассыпались от его прикосновений, и тело вздрагивало, словно от легких разрядов тока.
— Почему ты все время убираешь волосы, — прошептал он мне в ухо, прикусив слегка мочку. — Хочу, чтобы были распущенными, пока ты со мной, — и он недовольно потянул меня за косу, заставив подставить шею.
— Много хочешь, — дразнясь, я выскользнула из его объятий и отодвинулась на кровати от него подальше.
Черт, его рана! Я бросила быстрый взгляд на повязки: чистые, а Громов уже снова протянул ко мне руку и слегка сжал подбородок.
— Я не много хочу. Я хочу вполне определенных вещей, — сказал он низким, хриплым голосом. — Распусти волосы.