Маша Орлова. Тетралогия

Чурсина Мария Александровна

Чай обжигал ей губы – Горгулья морщилась и смотрела в чашку. Там плавала сухая сосновая иголка и несколько чаинок.

– Значит, есть и главный, – произнёс он, скользя пальцем дальше.

– Как же без него, Денис, – ворчливо, по-старчески отозвалась Татьяна. – У всех есть. Но у неё, пожалуй, один из самых неприятных.

* * *

Маша нашла в сумке кольцо на цепочке – обычное кольцо, из тех, которые

недорого продаются в любом магазине, на обычной цепочке, из тех, которые дают в довесок к таким кольцам. Маша купила первые попавшиеся, когда собиралась на практику.

Сумку она бросила на землю – на настил из пожелтевших сосновых иголок – и вытянула руку. Ветер притих в ветвях сосен, как будто оцепенел и присмотрелся: чем там занимаются люди. Кольцо замерло, едва качнувшись по инерции.

Сабрина наблюдала за всем этим, не снимая с плеча широкого ремня сумки, как будто остановилась передохнуть на несколько секунд и уже собиралась идти дальше – но что-то держало её. Томно протянулась безмолвная минута, и ветер снова зашумел в небе.

– Видишь, – выдохнула Сабрина. – Тут ещё далеко. Идём.

– Подожди.

Её вытянутая рука онемела и уже почти дрожала от напряжения, но Маша только сжала зубы и медленно повернулась в ту сторону, откуда дул ветер. Кольцо мёртвым грузом висело почерневшей от прикосновений цепочке.

– Не шевелится, – буркнула Сабрина себе под нос, но Маша услышала и нервно усмехнулась.

Кольцо дрогнуло в её руках и неестественно отклонилось в ту сторону, откуда пришёл ветер, но тут же снова опустилось и качнулось слегка – туда – обратно.

– Видела? – победоносно воскликнула Маша.

– Что? У тебя рука дрогнула. – Она обернулась к лесу и махнула рукой. – Идём, чего время тянуть. Я хочу до темноты вернуться на базу.

Глядя Сабрине в спину, Маша сунула кольцо в карман. Прятать слишком далеко в сумку не стала, но и спорить тоже – решила, что бесполезно. Демонова Дыра и правда последний раз была далековато отсюда. Маша хорошо помнила, как на первом курсе вставала на цыпочки, чтобы из-за спины Дениса Вадимовича посмотреть на тёмную гладь воды. Курсантов не подпускали к озеру слишком близко. Тогда вокруг были липы, и удушающее-сладко пахла белая акация. А сейчас разве что сосны источали аромат смолы. Совсем не то.

Но ещё она помнила, как Денис Вадимович доставал из кармана широких маскировочных брюк такую же цепочку – только не тёмную, а натёртую до блеска и держал на вытянутой руке, хитро щурясь на кольцо, висящее на ней. И оно закачалось, разом заставив замолчать болтливых и недоверчивых первокурсников.

На всякий случай она отвязала от ремешка сумки красную ленту и прицепила её на ветку молоденькой сосенки. Отвяжет на обратном пути. Обязательно.

Маша глянула на часы: перевалило уже за полдень, и неплохо было бы им и правда найти озеро, потому что возвращаться глубоким вечером – это значит, ужин пропустить.

* * *

На

столе валялись цветные обёртки от конфет. Красные – от конфет с вишней, синие – с орехами и светло-коричневые – с какао. Он покопался в фантиках и обнаружил последнюю конфету – в светло-коричневой обёртке. Нет, конфеты с какао он не признавал.

– А на счёт парней? Мне кажется, те трое неплохо справляются.

– Даже не знаю, что тебе сказать. – Горгулья выудила из разноцветной мешанины ещё одну не съеденную конфету и вслух прочитала: – С клюквой.

Пожала плечами и положила обратно. Сладкого она никогда не любила.

– Ну вот например, я точно знаю, что один не выдержит и уйдёт сам. Я же, со своей стороны, постараюсь сделать всё, чтобы его решение пришло как можно быстрее. Интересная в этот раз будет практика, должна сказать.

Она встала, потянулась всем телом, как кошка после сна, и Денису даже показалось, что на её лице мелькнула улыбка. Горгулья вдохнула полной грудью – втянула ветер из приоткрытого окна.

– Ну что, – вынесла вердикт она. – На обед!

* * *

– Фотографируй, – Сабрина кивнула, придерживая рукой ветку молодой липки.

Кругом было так ароматно и медово, что у Маши кружилась голова. Она достала из сумки фотоаппарат и навела объектив на водную гладь, которая было на расстоянии шагов двадцати от них. Ближе подходить не стали.

– Засвечивает…

Гладь озера шла рябью от ветра, и это не понравилось Маше. Где-то на периферии сознания болталась мысль, что над Демоновой Дырой не бывает ветра. Она то ли слышала это на лекции, то ли в болтовне старшекурсников… Маша сняла пейзаж ещё раз – вышло куда лучше, и за зеленью даже угадывались блики на воле.

Сабрина притянула фотоаппарат к себе и отпустила ветку, видно, результат ей понравился.

– Ну что, назад? – Она проворно набросила на плечо длинную лямку сумки и зашагала в обратную сторону, оставив после себя только ветку липы, которая мерно покачивалась.

Маша молча позавидовала такой энергии. Ей самой уже не хотелось ни разговаривать, ни улыбаться, ни подставлять руки лучам заходящего солнца. Хотелось только добраться до стационара и завалиться на кровать. Можно даже без ужина.

Озеро нашлось именно там, где и отметила его Горгулья синим крестом. Задумываться, было ли так задумано или совпало совершенно случайно, Маша не стала. Решила – в другой раз. В следующий точно. Хотя нехорошие подозрения остались.

По дороге она хотела отвязать красную ленточку: чего ей бесполезно болтаться, но задумалась, засмотрелась под ноги и совсем позабыла. Вечерний лес снова начинал жужжать комариными полчищами, насекомые лезли за ворот футболки и нагло усаживались прямо на шее.