Маша Орлова. Тетралогия
Шрифт:
Едва слышно рядом со мной фыркнула Сабрина. Она-то предпочитала не являться на такие сборища, но сегодня я вытащила её из дома за локоть, потому что когда она под боком, мне всегда спокойнее. Потому Сабрина сидела и фыркала, истории её ничуть не пугали и тем более не интересовали, просто предел её терпения ещё не был исчерпан, чтобы она начала высказывать это в открытую.
– Вечером следующего дня они всей деревней явились на окраину. Ведьма пыталась сопротивляться, но сил у неё было маловато. Когда она поняла, что соседи настроены весьма серьёзно, она убила заклинаниями
Он замолчал, отпивая из пластиковой бутылки, чтобы смочить пересохшее горло. Я попыталась повернуться к костру, но ветер всё ещё был в мою сторону, и лицо обдало жаром. Я снова повернулась боком, а так приходилось смотреть на замерший в ночной тишине лес.
– Они её убили, не особо задумываясь. Ну, зарубили топором. Хотели того… голову отрубить, а она начала дёргаться. В общем, средневековье. Только вот ничего хорошего не вышло. Ведьма прокляла деревню, и с тех пор она начала медленно вымирать. Сначала никак не могли восстановить сгоревшие дома – то загорятся сами по себе, то дождь пойдёт. Потом начали болеть и умирать люди. Конечно, сначала всё считали совпадением, но шло время… сначала на деревню обрушилась эпидемия мышиной лихорадки, потом ещё какая-то гадость. Те, кто был поумнее, уехали, куда глаза глядят. Постепенно деревню забросили, а дома начали разрушаться. Лес наступал очень быстро. Теперь там осталось очень мало напоминаний о деревне. В общем, что я вам тут рассказываю, скоро всё сами увидим.
Он замолчал, наслаждаясь восторженной тишиной, в которой только лес шептал старинные заклинания. Первой очнулась Сабрина – её терпение, кажется, подошло к концу.
– Ну и чушь, – буркнула она, не особенно заботясь о том, кто её слышит, а кто – нет. – Ты хоть думал, что вообще рассказываешь? Куча нестыковок. Ох, ладно, хорошо, я молчу, ведь вы все так обожаете глупые сказки.
– Главный скептик проснулся, – хохотнул кто-то с противоположной стороны костра. Наверное, Рауль.
Она отвернулась. Я открыла было рот, чтобы как-нибудь сгладить неловкую ситуацию, но Тая спохватилась первая.
– Ну-ну, – хмыкнула она. – Ты, конечно, знаешь, как всё было на самом деле, леди Круглая Отличница.
– Я могу только предполагать, так же, как и вы все, – веско вставила Сабрина, даже не оборачиваясь к ней. – И, между прочим, немного пользоваться своей головой. И лично я не вижу в этой истории никакой мистики.
Я только вздохнула – ссора нарастала, как пыльный комок под кроватью. Тая и Сабрина не то, что не переносили друг друга, у них друг на друга была чуть ли не аллергия – вплоть до красной сыпи и нервного заикания.
– Тогда давай, расскажи, что у тебя там, в голове!
– Ради Вселенского разума. – Сабрина села к ним так, чтобы быть вполоборота, и половина её лица освещалась янтарным, неровным пламенем. – Скорее всего, эта женщина была магом. Жила она в каком-то захолустье, из этого можно сделать вывод, что, скорее всего, она скрывалась. Может быть, сбежала из своего мира в наш. Ну, видно, в захолустьях слухи о магах как раз ходили не очень приятные, не удивительно, что её решили убить.
Наступила тишина, ещё более глубокая и задумчивая, чем после рассказа Льва. Я ждала продолжения спора, но с облегчением услышала, как хлопает входная дверь и как звучат шаги Горгульи по деревянному крыльцу. Она собиралась нас гонять – и в первый раз я обрадовалась этому.
Маша порядком выдохлась уже к полудню. Идти пришлось вдоль Болотинки, и потерять петляющую речку из виду было подобно смерти, вот они и старались держаться как можно ближе к берегу, но продираться сквозь густые заросли – то ещё развлечение.
Журчание слышалось справа, и иногда под ноги попадался крутой и скользкий глинистый берег. Тогда Маша забирала чуть влево, но всё равно то и дело оглядывалась: не осталась ли речка слишком далеко. Узкая, шага три в самом широком месте, она была глубокой и холодной даже на вид. Тёмная вода несла щепки и листья так быстро, что за ними невозможно было уследить.
– Слушай, по-моему, пора сделать привал, – чуть громче, чем нужно, предложила Маша Сабрине, идущей недалеко впереди.
Та на ходу обернулась. Прядь волос, выбившаяся из-под резинки, прилипла к щеке. Сабрина заправила её за ухо и сказала, как будто бы и не слышала слов Маши:
– Нужно перебраться на ту сторону реки, иначе нам придётся делать огромный крюк.
Маша отодвинула ветки ракитника, заполонившего тут всё, и грустно посмотрела на речку. Перебираться… как, интересно?
Но Сабрина уже нашла ответ на этот вопрос. Она вышла к берегу, и когда Маша последовала за ней, она увидела липу, ствол которой был переброшен между берегами. Дерево, толщиной ровно такое, чтобы можно было поставить на него ногу – и всё, тёмноё и, наверняка, скользкое. И без веток. Неужели те, кто делал мост на скорую руку, не могли найти дерево потолще?
Маша подошла ближе и пнула ствол. Он оказался крепким, куда крепче, чем можно было ожидать.
– Я по нему не полезу, – сообщила она тем не менее. Бурлящая и исходящая белой пеной вода внизу показалась ей ещё темнее и ещё холоднее, чем за минуту до этого.
Сабрина сняла с плеча ремешок сумки и швырнула её на другой берег. Сумка приземлилась на траву, и тогда Сабрина шагнула в сторону дерева. Маша и выдохнуть не успела, как она быстро перебралась на другой берег, ни разу не оступившись и не вскрикнув.
– Ну! – Подбирая с земли сумку, Сабрина нетерпеливо мотнула головой в сторону «моста». – Давай, что ты дрожишь.
Сумка начала давать на плечо. Маша сняла её и, представляя, как тяжесть потянет её вниз, к воде, швырнула на другой берег. Сабрина поймала сумку за широкий ремешок и бросила в куст ракитника. Она упёрла руки в бока и посмотрела выжидательно, исподлобья.
Маша вздохнула ещё раз и сделала первый шаг. Нет, ствол оказался сухим и вовсе не скользким, но и вода вдруг зашумела так близко, что ей захотелось лечь на живот и обхватить бревно руками и ногами, только чтобы не упасть. Маша сделала над собой ещё одно усилие и вторую ногу поставила на бревно – боком, чтобы надёжнее.