Маша Орлова. Тетралогия
Шрифт:
И все посещения сократили до самого минимума, потому что как раз её нейрограмма показывала совершенно ненужные пики активности. К тому же по вечерам снова и снова поднималась противная температура.
Тряпка мазнула по окну, оставив мокрый след, а потом – жирную размазанную грязь.
– Неужели оно когда-то было прозрачным? – вполголоса проворчала Сабрина.
Ляля вместо ответа повозила по стеклу шваброй с длинной поролоновой мочалкой на конце. Грязные капли потекли на подоконник.
Уборка в институте всем
– Как там Маша? – поинтересовался Ник, возникнув за спиной Сабрины.
Она тяжёло опёрлась о подоконник – натирание тряпкой грязных окон иногда выматывает не меньше, чем махание мечом. Под конец рабочего дня Сабрину начинали страшно раздражать волосы, выбившиеся из-под резинки, и праздные вопросы, от которых она теперь не могла отделаться. И взгляды. Особенно – взгляды.
– Она ещё в больнице. К ней никого особо не пускают. А что?
Ник пожал плечами, перебрасывая молоток из одной руки в другую.
– Да мутная эта история с аномалией, с Мифом.
Миф давно укатил из города под предлогом срочных дел в районе, но скорее всего – просто решил отсидеться, пока не уляжется пыль. Потому что любому станет неуютно под ненавидящими, любопытными, ехидными взглядами. Взгляды. Вот чем институт наполнился сверху донизу.
Мимо, у самой стены, прижимая к боку цветастую сумку, прошла Альбина.
– Эй, а ты-то куда? – крикнула ей вслед Сабрина. – Ещё три окна осталось.
Альбина обернулась, разом горбясь и становясь цветом как стенка, не спасал даже яркий сарафан. Глаза сделались умоляюще-большими.
– Я отпросилась, мне нужно к врачу. К окулисту. Я записывалась на прошлой неделе.
– Какой ещё врач? – скривилась Сабрина. – Вот домоешь окно, и будет тебе врач. А пока – живо тряпку в зубы.
Альбина метнулась обратно.
– Ты чего так с ней? Вдруг и правда к врачу нужно, – тихо защитил обиженную Ник, когда Альбина скрылась за поворотом в кладовку – снова надевать рабочий халат.
Сабрина с раздражением бросила тряпку на подоконник, отчего во все стороны полетели грязные брызги. Впрочем, окну было безразлично – чуть больше грязи, чуть меньше.
– Ничего. Пусть привыкает, ей теперь с нами учиться три года.
– Вы там что, перегрелись? – басовито поинтересовалась Ляля. – Она только практику проходит, а потом обратно в третью группу вернётся.
Сабрина задумчиво оглянулась на неё.
– Было бы неплохо.
Утром снова шёл дождь. Сабрина приехала к больнице в семь утра, чтобы к девяти её пустили, заставив перед этим подписать кучу бумажек, что она всю ответственность принимает на себя. Машу она сначала увидела в узкое окошко, выходящее из палаты в коридор, а потом отперли палату.
Маша полулежала
– Доброе утро. Я подумала, что нам нужно поговорить.
Маша обернулась на неё, слабо улыбаясь.
– Хорошо, только не долго. А то мало ли…
Сабрина не выдержала, вскочила на ноги. Вдох-выдох, нужно успокоиться и всё рассказать по порядку, а не то Маша снова отвернётся к стене. Попробуй, достучись до неё потом.
– Только обещай, что выслушаешь меня до конца.
Маша безразлично пожала плечами:
– Как скажешь.
Сабрина коснулась переносицы, потом выставила руку перед собой, словно Маша тут же бросилась бы на неё, и выдала то единственное и самое главное:
– Понимаешь, не было никакой аномалии.
От окна до двери в палате было всего шесть шагов. Их Сабрина прошла, наверное, десяток раз, пока говорила. Она всё боялась, что объясняет путано, что взгляд Маши снова станет потерянным, и она не ответит.
– Я узнала все подробности, ну, в институте все только и обсуждают Ростровскую больницу. Все, конечно, выдвигают самые фантастические догадки, придумывают умные слова. Но я поняла, что не было на самом деле никакой сущности, ничего не было. Поэтому и приборы у нас в первый день ничего толком не показали, помнишь? Потому и у Мифа приборы ничего не показывали. Ты должна это помнить.
– Я помню, – произнесла Маша, чуть дрогнул её голос. – Это странно, конечно. Но почему я тогда видела эту сущность, чувствовала? Да ты и сама можешь рассказать…
– Подожди, – тяжело вздохнула Сабрина, ероша и без того растрёпанные волосы. Она прикрыла глаза, собираясь с мыслями. – Сущности не было, но потом она появилась.
– Разве так возможно?
– Ты обещала выслушать меня до конца!
Маша кивнула, едва ли обидевшись на резкий тон подруги.
– Понимаешь, когда мы пришли, там ничего не было. Потому мы и не смогли ничего найти. Что там искать-то вообще? Но потом Миф стал нудить: ищите, мол, ищите. И мы стали искать. Особенно ты.
Сабрина почувствовала себя беспомощной. Та картина, которую она прекрасно видела перед собой, никак не хотела облачаться в слова.
– В общем, я не знаю, как описать это по-научному. Ну, ты очень старалась хоть что-то найти, и, в конце концов, создала это. Или притянула, я не знаю, как правильно. – Она замерла, глядя Маше в лицо. Та непонимающе хмурилась. – Сущность была в больнице, только когда там появилась ты. Миф искал и ничего не нашёл, а когда зашла ты…
Маша молчала, в замешательстве переводя взгляд с рук Сабрины, сложенных у подбородка, к окну и обратно.