Маша Орлова. Тетралогия
Шрифт:
– Никто кроме тебя её не чувствует, не слышит, не видит.
Машино лицо сделалось несчастным.
– А как же ты? Ты ведь её чувствовала, ты шла на пятнадцатый этаж, ты рисовала защитный круг.
– Да. – Сабрина устало опустила руки. – Когда ты была в здании, я тоже чувствовала аномалию. Ты поднималась выше, и аномалия гнала меня выше. Ночью ничего не было, я рисовала круг просто на всякий случай. А когда ты приходила меня искать – я чувствовала её, да.
Маша замолчала, уставившись мимо, наверное,
– Ты знаешь, это ведь всё объясняет. И даже то, что сущность говорила мне забрать её с собой. Я просто думала, что она обязана так сказать, и она так сказала.
Сабрина увидела, что её губы уже искусаны в кровь. Маша теребила уголок простыни, и ткань вытерлась, стала почти прозрачной у неё под пальцами. Может быть, Маша каждую ночь смотрела в стену, пытаясь собрать все события в стройный ряд, и кусала губы, и теребила угол простыни.
– Как бы узнать, осталась аномалия в здании или её уже нет?
– Маша, умоляю, у нас есть другие проблемы! – Сабрина в отчаянии тряхнула руками. – Мне абсолютно не важно, что там происходит в старой больнице, пусть она хоть рухнет к демонам в нижний мир. Мне важно, что происходит с тобой.
Она замолчала, а Маша резко села на кровати, упираясь руками в матрас.
– В смысле, ты хочешь сказать, что в моей голове нет никакой сущности, и я всё сама себе вообразила?
– Я об этом тебе уже час твержу.
Сабрина опустилась на край постели и с тоской посмотрела на Машу.
– Ну давай же, приходи в себя. Ты сама её создала, сама и выгони. Помощи ждать больше неоткуда.
Маша взяла её руки, молча положила их себе на колени и склонила к ладоням Сабрины голову. Они просидели так, пока в дверь не постучала раздосадованная медсестра.
– Пора бы заканчивать, леди. Не время для посиделок. – И хлопнула дверью.
«У неё так много забот, ещё нужно успевать прогонять незадачливых посетителей», – подумала Сабрина. Она сильно сжала Машину руку.
– Мне тебя не хватает. Возвращайся, хорошо?
В последний день отработки ветер подметал дорожки сквера перед институтом, сжалившись над измученными жарой курсантами. Они устроились посидеть в теньке, пока никто из преподавателей не сунулся их проверять.
Город замер в полуденной жаре, как замирает большое сытое животное, когда убеждено в своей безопасности.
– Скорее бы уже всё закончилось, – мечтательно выдал Ник, запрокинув голову так, что видел здание института вверх ногами. – Даже пять лекций в день не выматывают так, как эта бесконечная практика.
Его все молчаливо поддержали, кроме Мартимера, который упорно шкрябал в сторонке метлой по асфальту. Сабрина обернулась, чтобы отряхнуть со
– Не беги так! – успела проворчать Сабрина, прежде чем Маша обхватила её за шею.
Институт весело подмигнул солнечными бликами на стёклах. Каждый звук и запах после больницы казался ей ярче, даже свеже посаженные и ещё вялые тюльпаньи ростки хотелось пощупать и попробовать на вкус.
– Тебя что, уже из больнички выпустили? – громко поинтересовалась Ляля. Кто-то не выдержал и ткнул её локтем в бок. – Да я же от радости, – тут же возмутилась она.
Маша обняла и Лялю, утыкаясь в пушистые волосы, ностальгически пахнущие институтской пылью.
– Хороший ты человек, – со слезами в голосе произнесла Ляля.
– Вообще-то меня не особенно хотели выписывать, но признали, что динамика положительная. Ну, если честно, я почти сбежала. – Маша улыбалась, смущённая таким вниманием.
Ветер притих в кронах деревьев, перестали мельтешить по лицам солнечные зайчики, и Сабрина увидела то, что пряталось за Машиной улыбкой. Тонкая горькая морщинка у переносицы. Секунда – и морщинка исчезла.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Мартимер, громко шкрябнув метлой как раз за спиной у Маши.
– В целом хорошо…
Он удовлетворённо кивнул.
– Но если станет хуже, нужно принимать масло чёрного тмина. По ложке в день, с самого утра. Очень помогает. Я тебе принесу.
Глава 12. Преподавательский совет
Выводы писали в последний вечер, и Маша задремала над клавиатурой, отвыкшая от такого бешеного ритма. Отчёта по практике все традиционно боялись даже больше, чем экзамена по демонологии. Хотя Сабрина и махала руками в ответ на каждую попытку Рауля раздуть панику, но сама весь вечер судорожно рылась в конспектах.
– Чего все так расшумелись! Главное тут – побыстрее отчитаться, никому не хочется летом выслушивать наш бред. Посмотрят, скажут, мол, идиоты вы все, гнать вас всех взашей, да ладно, живите, и разойдутся. Тоже мне, нашли проблему, – громко выговаривала она, листая учебник.
Маша занималась приятным делом – дремала на тёплой клавиатуре ноутбука. Под голос Сабрины, как под шорох дождя, хорошо и привычно спалось.
– Ты записала? – Сабрина подтолкнула ножку стула, и Маша проснулась. – Мне категорически не нравится наш отчёт.
– Наверное, пойду прогуляюсь, – простонала Маша, поднимаясь. – А то я ничего уже не соображаю.
В двенадцать ночи по коридорам общежития летал сквозняк. Она дошла до кухни, никого не встретив, плеснула в кружку чуть тёплой воды из чайника и встала у окна.