Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
Неудивительно, что данный вопрос привлёк большое количество исследователей, которые пытались понять, в чём же, собственно, специфика этого реагирования двух полушарий мозга на поступающую извне информацию.
Уже хорошо известный нам Элхонон Голдберг выделил три ключевых направления в этих исследованиях.
Например, если дело действительно обстоит таким образом (правое полушарие отвечает за «новизну», а левое — за что-то рутинное),
• то любой специалист в каком-то деле будет пользоваться, выполняя его, своим левым полушарием,
• тогда как человек, который
И действительно, данный принцип был продемонстрирован во множестве исследований.
Так, например, Томас Бевер и Роберт Дж. Кьярелло из Университета Аризоны исследовали активность полушарий головного мозга у опытных меломанов, владеющих музыкальными инструментами, и у тех, кто не имел музыкального образования52.
Результаты стали неожиданностью.
Дело в том, что традиционно считалось, что за распознавание музыки отвечает правое полушарие — конечно, ведь оно у нас такое «творческое» и «креативное»!
Но правда, как это часто бывает, оказалась чуть, так сказать, заковыристее:
• испытуемые без музыкального образования и в самом деле выполняли задание, связанное с распознаванием нот, тональностей и т. д., при помощи правого полушария,
• а вот испытуемые с музыкальным образованием, напротив, использовали для этих же самых целей левое полушарие.
Вообще говоря, это, конечно, что-то с чем-то…
Выглядит как какой-то невероятный парадокс — как может быть, что у разных людей (при этом все были правшами с левым доминирующим полушарием) музыка обрабатывается в мозге у кого-то слева, а у кого-то справа?
При этом единственное существенное отличие между «левомузыкальными» и «правомузыкальными» людьми состоит в том, что одни отучились на музыкантов, а другие не знают, с какой стороны к роялю подойти!
Впрочем, это кажется странным ровно до тех пор, пока мы думаем, что в голове у нас живут слова, музыка плюс живопись и кинематограф. Но это не так…
В нашей голове лишь нейронные структуры, которые ничего не смыслят ни в словах, ни в музыке, ни в чём угодно ещё, они лишь обрабатывают сигналы, и если сигнал мозгу не знаком, он отправляет его на сервера правого полушария, а если рутинный, обычный, без изюма, так сказать, — то в левое, и всё.
Второй вопрос Элхонона Голдберга состоял в следующем: допустим, у нас не новички и профессионалы, а один человек — как будет реагировать его мозг на новизну, если навык, который мы будем тестировать, ему хорошо знаком?
По идее, новый стимул в рамках этого навыка, должен включить правое полушарие, а известный — левое. Как это проверить?
Сотрудники Лаборатории нейрофизиологии Института физиологии в Университете Пизы нашли предельно элегантное решение: они использовали очень простой навык — навык распознавания лиц, поскольку большинство из нас с этой задачей худо-бедно справляются (я, впрочем, особенно худо и бедно).
Итак, они предложили полушариям головного мозга (по отдельности — правому и левому) смотреть
Правое полушарие чрезвычайно интересовалось незнакомцами и игнорировало «звёзд», а левое — строго наоборот: все «звёзды» в гости к нам, а вот незнакомцы фейсконтроль левого полушария не прошли53.
Наконец, Элхонон Голдберг задаётся ещё одним вопросом: а что, если у нас один человек и одна новая для него задача?
• Сначала для человека она новая, рассуждает Голдберг, поэтому должна активизировать преимущественно его правое полушарие.
• Однако по мере того, как человек ею занимается, разве она не должна стать ему знакомой и перекочевать в левое?
И в самом деле — так и происходит.
Алекс Мартин из Национального института психического здоровья в Мэриленде придумал достаточно хитрый эксперимент. Испытуемого помещали в аппарат МРТ, что само по себе было для него ново, а затем демонстрировали ему изображения реальных и нереальных объектов, которые ещё и были подписаны.
В общем, эту задачу можно смело, по совокупности, так сказать, признать новой для участников эксперимента Алекса Мартина.
Нетрудно догадаться, что помещённые в аппарат МРТ испытуемые все как один реагировали и на реальные, и на нереальные объекты активностью правого полушария.
Но следующий замер, проведённый через полчаса просмотра испытуемыми этих объектов, показал, что их правое полушарие передало бразды правления левому.
Левое полушарие умудрилось привыкнуть к нереальным объектам, они перестали удивлять испытуемого. То есть повторение чего-то необычного с течением времени становится для нашего мозга чем-то абсолютно рутинным, теряет свойство новизны54.
Элхонон Голдберг приводит и множество других интересных экспериментальных примеров, демонстрирующих этот эффект «привыкания» с переходом задачи из правого полушария в левое55[в частности, исследование Джима Голда из Национального института психического здоровья, который использовал тест на «отложенную альтернативную реакцию» (рис. 36)56].
Рис. 36. Слева расположено схематичное изображение активности правой и левой префронтальной коры с преимущественной активностью справа в начале исследования, до привыкания. Справа — активность тех же отделов, но после снижения эффекта новизны, то есть после привыкания к задаче.
Итак, при сравнении профессионалов и непрофессионалов, при сравнении одного человека, встречающегося со знакомым и незнакомым объектом, и, наконец, при привыкании человека к задаче мы видим одну и ту же закономерность: чем задача понятнее и привычнее нашему мозгу, тем больше мы будем работать с ней левым полушарием, и чем она, напротив, нетривиальнее и необычнее, тем больше будет активизироваться правое полушарие.