Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
Как следствие, в «верхнем» зеркале мы воспринимаем мир понятийно — как некие смыслы, представления и закономерности, обусловленные социально-культурными факторами.
Тогда мы с этим разобрались, а сейчас давайте посмотрим на это с практической точки зрения.
Во-первых, о чём идёт речь, когда мы говорим о «базовых потребностях»?
В своё время я написал книгу (авторское название «С неврозом по жизни», в издательской версии — «Три инстинкта: жизнь, власть, секс»), в которой (относительно) подробно рассказывал о трёх основных инстинктах, а именно:
индивидуальный
инстинкт самосохранения группы (или «иерархический инстинкт») побуждающий стайное животное, которое не может выжить без своих соплеменников, строить с ними отношения, с одной стороны, и конкурировать — с другой,
• наконец, третий инстинкт — инстинкт самосохранения вида (или «половой инстинкт»), поскольку отдельная особь — не то, что интересно эволюции, в нас вшита внутренняя потребность, превозмогая сопутствующие сложности, бороться за передачу своих генов посредством сексуальной активности.
Сейчас, я смотрю, эта классификация уже стала общим местом, её всюду воспроизводят, не ссылаясь на автора. Но, может быть, оно даже и к лучшему, потому что, с другой стороны, меня за неё и ругают — мол, нет у человека инстинктов.
Ну, про то, что у нас нет инстинктов — это, конечно, глупость несусветная (особенно забавно, когда это говорят люди с биологическим образованием).
Но, с другой стороны, это ведь только классификация из книжки, адресованной массовому читателю, и инстинктами я в ней называю базовые потребности, которые весьма удобно объединять именно таким образом.
Каждая из трёх наших базовых биологических потребностей представляет собой бинарную структуру:
потребность в выживании определяется — тенденцией «от» объекта и тенденцией «к» объекту, то есть страхом и любопытством,
потребность в социальной общности — тенденцией быть «над» сородичем и тенденцией быть «под» сородичем, то есть желанием властвовать и подчиняться (подчинение, напомню, предполагает защиту — то есть цель не в том, чтобы подчиниться, а в том, чтобы обезопасить себя, получить защиту, заботу),
потребность в продолжении рода в действительности связана не с сексуальным желанием как таковым (это лишь физиологический эффект), а с желанием обладать особью или принадлежать ей[40], в упрощённом виде я определяю эти потребности как потребность в восхищении (при этом вы можете желать, чтобы восхищались вами, но и сами почувствуете влечение, испытывая восхищение кем-то).
Если мы изучим процессы, протекающие в подкорковых структурах мозга (в основном в лимбической системе), то увидим, что каждый из этих трёх базовых инстинктов имеет там своё представительство.
Это представительство — или конкретные, специализированные подкорковые ядра, или их взаимодействие, которые вовлечены в сложную систему производства нейромедиаторов и гормонов, регулирующих
Понятно, что «страх», например (равно как, впрочем, и «агрессия»), обусловлен работой миндалины, а также выбросами норадреналина.
«Любопытство», с другой стороны, в значительной степени обусловлено дофаминергическими влияниями.
Социальное поведение определяется большим количеством комплексов самых разнообразных чувств и эмоциональных реакций, которые, как вы догадываетесь, исходят из подкорковых областей, создаются структурами лимбической системы.
Автором словосочетания «социальный мозг» считается уже хорошо известный нам блистательный Майкл Газзанига.
В 1985 году он написал одноимённую книгу, где акцент был сделан, как нетрудно догадаться, на межполушарной асимметрии. Газзанига описывал в ней, как меняется характер эмоционального реагирования на социальные ситуации у пациентов с поражением правого полушария58.
Впрочем, и Робин Данбар, рассказывая о своём «социальном мозге» и высчитывая объём нашей «внутренней стаи», делает акцент именно на новой коре — неокортексе.
Наконец, я и сам регулярно рассказываю про «социальность» дефолт-системы мозга, да и в этой книге уже приводил не один пример того, насколько сильно наша кора — в особенности орбитофронтальная — завязана на нашу социальность, способность понимать других людей, создавать их theory of mind.
В общем, вполне естественно и предсказуемо, что долгое время «социальность» рассматривалась именно как производная «верхнего» мозга, что вроде бы вполне логично. Но это только на первый взгляд…
К счастью, в начале 90-х годов прошлого века стараниями профессоров Джона Качиоппо и Гэри Бернтсона появилась новая научная дисциплина — «социальная нейронаука».
Она подошла к вопросу социальности нашего мозга куда более системно, нежели прежние авторы, рассматривавшие лишь отдельные аспекты социальности, а не социальность мозга в целом.
В общем, как вы понимаете, я подвожу вас к мысли о том, что «нижнее» зеркало содержит в себе всю базу наших с вами социальных чувств и создаёт те самые социальные потребности («иерархический инстинкт»), о которых мы с вами уже говорили.
Чтобы убедиться в этом факте, а это именно научный факт, посмотрите на следующую схему (рис. 41).
Рис. 41. Схематичное представление активности зон мозга испытуемых, оказавшихся в разных социальных ситуациях.
На данной схеме выделены области мозга испытуемого, просматривавшего видео, в котором некий человек попал в непростую социальную ситуацию.
Экспериментаторы попросили испытуемых проявить сочувствие к герою видеоролика, что приводило к активизации премоторной коры, таламуса, парагиппокампальной области, первичной моторной и сенсомоторной коры59.