Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
Испытуемые рассуждали отчасти про себя, отчасти вслух, общаясь при этом с экспериментатором. Их речь записывалась на магнитофон, а затем изучалась с помощью метода «микролингвистического анализа», который — с определённой погрешностью, конечно — позволяет установить, так сказать, ход мыслей человека во время его рассуждений.
Надо сказать, что сами по себе протоколы этого исследования (с комментариями Андрея Владимировича) чрезвычайно увлекательны. Автор подробно изучает и аргументирует сразу несколько гипотез, лежащих в основе его работы. Но мы сосредоточимся только
Что бы никого не томить, я, наверное, сразу скажу о правильном решении основной задачи. Схематично оно может быть сформулировано примерно так: невесомость исключает конвекцию, благодаря которой в обычных условиях обеспечивается подъём горячего воздуха вверх, из-за того что он становится более «лёгким», и приток, соответственно, холодного воздуха (с кислородом) к очагу горения, без чего горение невозможно.
Но, допустим, вы этого не знаете, и вам надо понять, будет гореть свеча в космическом корабле на орбите или нет. Задача, прямо скажем, нетривиальная.
Если вас спрашивают — она будет гореть, но потухнет, почему? — вы можете сформировать интеллектуальный, так скажем, акцептор результата действия и придумывать гипотезы, почему дело обернётся именно таким образом.
Кто-то из испытуемых рассказывал о том, как воск (парафин) будет натекать на фитиль свечи, из-за чего та будет тухнуть. Кто-то говорил, что он не будет оттекать, из-за чего свеча опять-таки потухнет.
Верным или неверным окажется ваше объяснение — дело десятое. Если известно, что что-то случится, оно уже как бы есть. В этом нет времени…
А вот если вы не знаете, как будет происходить процесс этот горения — потухнет или не потухнет, — то вы стоите перед абсолютной неизвестностью. Какую гипотезу вам формировать? Про «потухнет» или про «не потухнет»?
Ну ладно, допустим, что у вас есть гипотеза на «потухнет». И даже, например, правильная, через объяснение феномена конвекции, о существовании которого вы знаете хотя бы потому, что батареи комнатного отопления ставят ближе к полу, а не вешают на потолке.
Но как вы можете в этом убедиться, если вы не можете это проверить?
В конце концов, можно же воспользоваться и другой «подсказкой» экспериментатора — там задачка про диффузию, про то, почему сливки на молоке скапливаются сверху.
Тут логика будет подсказывать нам другой ответ на основной вопрос — да, невесомость, да, нет конвекции, но воздушная среда-то есть — мы же, в конце концов, не в открытом космосе, а в космическом корабле…
Коли так, то свеча, возможно, всё-таки будет гореть — благодаря диффузии кислорода. Какой-то кислород в пламени, конечно, сгорает, его здесь становится меньше. Но это должно приводить к диффузии кислорода к пламени, поэтому хоть и не гореть, но тлеть наша свеча должна! Тоже вариант.
Так будет свеча гореть в таких условиях или нет? Какое из возможных решений этой задачки нам следует обосновывать, если правильность ни одного из вариантов нельзя экспериментально проверить?
Нет ответа. Всё это — будущее, и оно неизвестно. С будущим всегда так.
Вот, допустим, женщина решается беременеть и рожать.
Или, может быть, ну не дай бог, конечно, он вырастет, что-то у него в голове заклинит, и он убьёт её… Возможный вариант развития событий. К сожалению, нередко такое случается. Но вряд ли женщина таким представляет себе своё «потребное будущее». Так стоит ли игра свеч?
Будущее — это не то, что мы воображаем, думая о будущем. Будущее всегда неизвестно, его нельзя вообразить.
То, что нам кажется, что мы можем предсказывать будущее, обусловлено «предиктивным кодированием», принципом работы «функциональных систем» и «акцептором результата действия». Здесь всякое будущее — лишь «память на будущее», то есть нечто уже бывшее.
Плюс к этому есть значительное число задач, которые имеют понятные, зачастую даже прописанные алгоритмы решения, а потому в каком-то смысле они уже решены. Мы не ждём от них «сюрприза». Впрочем, мы вообще не ждём «сюрпризов», они просто настигают нас.
Да, есть теория вероятностей, которая, как кажется, вполне может претендовать на теорию «будущего», но ведь и она не содержит в себе правильных (с точки зрения конечного результата) решений.
Вы можете поступить правильно — то есть поставить на максимально вероятный вариант развития событий, но попасть в ту «раздачу», где сыграет решение с минимальной вероятностью. Вам и не следовало делать такую ставку, да вы и не поставили. А она возьми да и сыграй!
Впрочем, как показывают знаменитые опыты-эксперименты-эвристики-искажения-предубеждения-предвзятости Даниеля Канемана, Амоса Тверски и множества их коллег по когнитивной психологии и поведенческой экономике, человек даже с теорией вероятности не в ладах, принимая решения. Что уж говорить о чём-то большем?
С другой стороны, есть что-то вроде хорошей новости: мышление как некая целенаправленная деятельность в неизвестном направлении — это и есть наше с вами переживание будущего (если не считать эпизодов паники, а то и полноценных панических атак, когда будущее переживается как некая фатальность — смерть или что-то около того).
Давайте попробуем представить, что творилось в головах испытуемых профессора Брушлинско-го, которые, решая задачу, должны были найти ответ, которого, во-первых, не существовало в их опыте и который, во-вторых, непонятно было как получить.
Человек в таком состоянии не может воспользоваться готовой формулой, поэтому «наплыва» соответствующих воспоминаний из «заднего мозга» ожидать не приходится. Надо искать решение, которого там ещё нет.
И это очевидно приводит к перенапряжению лобной коры («переднему» мозгу) — наведённая, так сказать, задачей «гиперфронтальность». Она запрашивает у «заднего» мозга данные — хоть какие-то, чтобы нарисовать образ предсказуемого будущего.