Машина различий
Шрифт:
Маски на круглом румяном лице тоже не было.
– Что тут происходит? – Чтобы задать этот вопрос, лысоватому господину потребовалось вытащить изо рта большую, яростно дымящую трубку.
– Хулиган, сэр! – объявил кучер. – Какой-то наемный громила, Индюк подослал!
– Он что, один? – вскинул брови крепыш. – Странно это как-то. – Он оглядел Мэллори с головы до ног. – Ты знаешь, кто я, сынок?
– Нет, – качнул головой Мэллори. – Ну и кто же ты такой?
– Я – тот, кого называют королем расклейщиков, вот
– Я не знаю вашего дела и знать не хочу! Я – доктор Эдвард Мэллори!
Крепыш скрестил руки, немного покачался на каблуках:
– Ну и?
– Вы только что наклеили афишу, которая злостно на меня клевещет!
– Ясненько, – протянул король. – Теперь понятно, какая муха тебя укусила. – Он облегченно усмехнулся. – Ну так вот, доктор Эдвард Мэллори, я тут совершенно ни при чем. Я их только клею, а не печатаю. Так что ко мне не может быть никаких претензий.
– Как бы там ни было, вы не будете больше расклеивать эти проклятые пасквили! – твердо сказал Мэллори. – Я хочу забрать все, что у вас осталось, и хочу знать, где вы их получили!
Царственным мановением руки король успокоил свою немногочисленную гвардию.
– Я очень занятой человек, доктор Мэллори, и не могу тратить время на выслушивание бессмысленных угроз. Если вы не против, зайдемте в мой фургон и поговорим как джентльмен с джентльменом.
Он вопросительно прищурил маленькие, васильково-голубые глаза.
– Хорошо, – неуверенно пробормотал Мэллори, спокойный ответ короля словно выпустил весь пар из его возмущения. Теперь он чувствовал себя довольно глупо и не в своей тарелке. – Хорошо, – повторил он. – С удовольствием.
– Вот и прекрасно. Том, Джемми, за работу. – Король ловко вскарабкался в фургон.
Поколебавшись секунду, Мэллори последовал за ним. Никаких сидений внутри фургона не было, зато весь пол устилала ворсистая темно-каштановая ткань, подбитая снизу чем-то мягким и простеганная на манер турецкого дивана. По стенам тянулись глубокие лакированные стеллажи, забитые туго скатанными рулонами афиш. Сквозь распахнутый потолочный люк внутрь фургона струился тусклый, мрачный свет. От кошмарной вони клея и дешевого черного самосада перехватывало дыхание.
Король раскинулся на полу, подсунув под спину пухлую подушку. Пистолетный щелчок кнута, недовольное ржание, заскрипели колеса, и фургон сдвинулся с места.
– Джин с водой? – предложил король, открывая шкафчик.
– Просто воды, если можно, – попросил Мэллори.
– Воды так воды.
Король достал большую глиняную бутыль и наполнил жестяную кружку. Мэллори стянул грязную маску под подбородок и жадно вылакал воду.
За первой кружкой последовала вторая и третья.
– Может, немножко лимонного соку? Только вы уж, – подмигнул король, – постарайтесь не напиться до непотребного состояния.
Мэллори
– Премного благодарен. – Без маски он чувствовал себя странно голым, а неожиданная любезность короля расклейщиков – в сочетании с химической вонью клея, едва ли не худшей, чем вонь Темзы, – окончательно его ошарашила. – Я очень сожалею о своей… э-э… излишней резкости.
– Да это всё мои ребята, – великодушно обронил король. – В афишерасклеечном бизнесе всегда приходится держать кулаки наготове. Вот прямо вчера моим ребятам пришлось довольно круто разбираться со старым Индюком и его шайкой. По вопросу расклеенных площадей на Трафальгар-сквер, – презрительно фыркнул король.
– Вчера у меня тоже были определенные трудности, – хрипло отозвался Мэллори. – Но по сути я – человек разумный, и уж во всяком случае, сэр, я не люблю скандалов.
– Никогда не слышал, чтобы Индюк нанимал в громилы образованного человека, – умудренно кивнул король. – По вашему платью и манерам можно понять, что вы ученый.
– У вас острый глаз.
– Хотелось бы так думать, – ухмыльнулся король. – Ну а теперь, когда все встало на свои места, может быть, вы просветите меня относительно причин вашего недовольства?
– Все дело в этих ваших афишах, – с жаром начал Мэллори. – Они поддельные. И клеветнические. И разумеется, незаконные.
– Я уже успел вам заметить, что мы тут абсолютно ни при чем, – развел руками король. – Позвольте мне разъяснить вам смысл нашей работы. На расклейке сотни листов двойного формата я зарабатываю один фунт один шиллинг. Иными словами, два и шесть десятых пенни за лист, для ровного счета – три. И если вы желаете купить какие-нибудь из моих объявлений по этой цене – что ж, можно и поговорить.
– Где они? – спросил Мэллори.
– Я с готовностью разрешаю вам поискать вышеупомянутый товар на стеллажах.
Когда фургон остановился для очередной расклейки, Мэллори начал перебирать афиши; они были свернуты в толстые перфорированные рулоны, плотные и увесистые, как дубинки.
Король передал кучеру через люк очередной рулон, мирно выбил пенковую трубку, наполнил ее табаком, взятым из грубого бумажного кулька, и раскурил от немецкой трутницы. Затем он блаженно выпустил облако вонючего дыма.
– Вот они. – Вытянув из рулона верхнюю афишу, Мэллори расправил ее на полу. – Посмотрите на эту гнусность. На первый взгляд все выглядит прекрасно, но дальше сплошная мерзость.
– Стандартный рулон из сорока листов, шесть шиллингов ровно.
– Прочтите здесь, – сказал Мэллори, – где они практически обвиняют меня в убийстве!
Король читал заголовок, шевеля губами и мучительно морща лоб.
– Мэ Лори, – сказал он наконец. – Лори – это что, обезьянки такие? Или попугаи, я всегда путаю. Так вы что, выступаете с ними перед публикой?