Машина, сгоревшая от любви
Шрифт:
К тому же в машине Бориса особо в размышления не погрузишься: музыка и неон били по мозгам. Может, лучше прогуляться?
– Плохая идея – гулять по социальному кварталу, – ответил Борис в ответ на предложение.
– Не бывает плохих идей.
– Ну, как знаешь. – Он пожал плечами и вызвал всех дронов из авто.
Изредка они совершали пешие прогулки по социальному кварталу. Борис-Рэмбо всегда на это ворчал, однако вряд ли всерьез. Четыре дрона-цилиндра в полете окружили мужчин и выпустили ноги. Железные ступни
– Ты точно этого хочешь? – с усмешкой спросил Борис-Рэмбо.
– Как никогда.
– Ну смотри. – Охранник хмыкнул и жестом заставил закрыться все двери внедорожника.
Джипу предстояло следовать за их процессией.
Социальный квартал был обнесен двадцатиметровой стеной из прочной панели. Материал был тонкий для такого сооружения: не больше пятнадцати-двадцати сантиметров в толщину. Но специальные сплавы делали стену непробиваемой для оружия средней мощности. Большей прочности для охраны социального квартала и не требовалось.
Стена была напичкана датчиками и защитными системами. Специальные технологии делали стену невидимой на расстоянии дальше пятнадцати метров.
Правительство большой земли не хотело, чтобы стена портила пейзаж. Местами она была прозрачной, а местами создавала идиллические виды, вписанные в общую картину местности. Открывалась она только тем, кто подходил близко.
Марта всегда впечатлял момент подхода к стене, когда равнина с зеленым лугом и стройными рядами коттеджей, начинавшимися за ним, вдруг словно растворялась в воздухе. А на землю словно обрушивалась стена.
Иногда Марту даже казалось, что он слышал металлический скрежет, с которым опускался железный занавес.
Они остановились перед железными воротами. Март поднял голову и посмотрел на стену снизу вверх. Он увидел вальяжные облака, проплывавшие над ней. Тень от них медленно ползла вниз по стене. «Тень словно поедает стену», – подумалось Марту.
В это время охранная система просканировала визитеров, и ворота с тревожным лязгом (чистейший пронзительный звук – еще одна специальная опция) открылись.
На пропускном пункте дежурили автоматические системы. Однако где-то в командном центре всем управлял невидимый отсюда человек: именно он принимал решения в серьезных случаях.
Март подумал: не исключено, что невидимый страж сейчас смотрит на них, и почему бы его тогда не поприветствовать? Он улыбнулся и помахал рукой, глядя на одну из раскрывшихся створок.
– С ума сошел? – Борис-Рэмбо покосился на спутника. – С воротами уже разговариваешь?
– Только здороваюсь.
– Ну да, большая разница.
– Стена умнее, чем тебе кажется.
– Ну, может быть. – Борис-Рэмбо усмехнулся, Март – за ним.
Затем вся компания – два человека, четыре дрона и джип позади всех – двинулась вперед.
В социальный квартал.
Сразу за воротами
По пути пришлось пройти через несколько железных калиток, закрывавших проход. Они со скрежетом открывались, когда люди или механизмы приближались к ним на три-четыре шага. Если, конечно, люди или механизмы имели право пройти сквозь них.
Когда открылась последняя калитка, компания увидела тропинку, тянувшуюся через луг к окраинам жилых кварталов.
– Еще не поздно сесть в машину, – бросил через плечо Борис.
– Поздно. – Март почувствовал запах свежескошенной травы. Идти навстречу опасностям социального квартала – вот что сейчас действительно нужно! «Надеюсь, нас сегодня не убьют». – Он внутренне усмехнулся, чувствуя, как начинает играть кровь. Разумный риск только добавлял остроты ощущений.
9.
Социальный квартал появился после того, как большинство людей на земле остались не у дел. Машины взяли на себя всю рутинную работу. А к иной деятельности широкие массы оказались не приспособлены.
Каждому в детстве хотелось интересной и уникальной жизни. Но обществом стала управлять идея, что планета не выдержит миллионов счастливых людей, идущих своей дорогой. Старшие твердили молодежи: не могут быть поэтами, артистами, начальниками абсолютно все. Кто-то должен кормить народ. Кому-то следует убирать за человечеством мусор.
Детей не учили мечтать.
Высокая культура оставалась привилегией (чудачеством) богатых. Наука – пристанищем избранных чудаков. Уделом основной массы людей был каторжный труд на нелюбимой работе.
А однажды все изменилось.
Пришли умные машины. Они сняли с человечества ярмо. Черной, нудной, изматывающей работы не стало.
Людям оставалось только распорядиться свалившимся на них счастьем.
Наверное, только везение спасло человечество от того, что победа технологий не закончилась большой войной.
Ведь без черной работы многие люди не знали, как прожить. А выжить хотелось всем.
К счастью, власть захватили умники, в основном бывшие ботаники. Веками детство ботаника было тяжким испытанием. В школах и дворах торжествовало звериное право силы. Физической силы. Королями детского мира становились крепкие неучи. Они приходили в школу, кажется, только для того, чтобы покурить в туалете, выбить из карманов малышей и ботаников материнские копейки или поездить верхом на безобидных отличниках. Неучи не подозревали – у них не хватало ума для этого, – что, по сути, выполняли черную и подлую работу для взрослого мира: оставляли синяки на всю жизнь в душах ботаников.