Маска Черного Тюльпана
Шрифт:
— Ну-у-у-у… — Молли провела ладонью по плечу Майлза, ее надоедливый голос не давал услышать, в связи с чем Вон пытается соблюдать крайнюю осторожность. — …желаете чего-нибудь к выпивке, сэр?
— Только джин, — промямлил Майлз, навостряя уши в сторону Вона. Что он только что сказал? Что-то про…
О-па! Майлз ухватился за край стойки, чтобы не опрокинуться с табурета прямиком на стол Вона, — это Молли плюхнулась к нему на колени.
— Да не стесняйтесь, сэр.
— Весьма лестно, — Майлз попытался столкнуть Молли,
Черт, черт, черт. Голос у него за спиной еще понизился, намекая на крайнюю конфиденциальность разговора, а следовательно, на крайнюю его занимательность. Майлз не мог разобрать ни слова. Найти бы способ подвинуться чуток поближе…
— Если какое затруднение, так может, вместе его решим?
— Нет у меня затруднений, — проскрежетал Майлз. По крайней мере не такого рода. — У меня есть любовница.
Ну, на данный момент вообще-то нет, но была до прошлой недели. Подробности не важны.
Молли раздраженно спрыгнула с его колен.
— Подумаешь, какой важный. Слишком хорош для таких, как мы…
Ее голос превратился в приглушенное жужжание в отдалении. Майлз даже не обратил внимания, полностью сосредоточившись на разговоре у него за спиной.
— А остальное? — негромко потребовал Вон.
Майлз рискнул обернуться, якобы расправляя подол плаща. Вон сидел в небрежной, расслабленной позе, но так сжимал набалдашник трости, что костяшки пальцев побелели.
— К следующей неделе. Уверяю вас, все будет устроено, к вашему удовольствию.
Хватка Вона ослабла.
— Проследите за этим.
— Неужели я вас подведу?
— Очень может быть, — мрачно ответил Вон.
Человек в капюшоне засмеялся:
— Милорд шутит.
— Не помню, — отрезал Вон, — когда милорд был менее склонен шутить. Давайте-ка уже заканчивать. Полагаю, вы принесли это с собой?
— Ну конечно! — В голосе с акцентом появилась нотка оскорбленного достоинства. — Возможно, вы считаете меня некомпетентным?
— О нет. — Тон Вона был приправлен иронией. — Ну что вы.
— Вот. — Если его собеседник и заметил скрытую издевку, то проигнорировал ее. Майлз услышал шелест ткани, треск бумаги. — Я принес вам это.
— Спасибо.
Майлз обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как сложенный листок бумаги перешел из рук в руки и исчез под плащом Вона. Майлз торопливо уставился на стойку, когда Вон поднялся и встал, опираясь руками о круглый столик.
— Насчет… новых поставок на следующей неделе я свяжусь с вами по обычным каналам.
Майлз услышал скрип дерева по дереву — второй мужчина тоже встал. Последовал шуршащий звук, который мог означать поклон, а может, вынули носовой платок или просто плащ Вона задел край стола.
— Я не подведу вас, милорд!
— Искренне на это надеюсь, — пробормотал Вон так тихо, что Майлз, сидевший с ним практически спина к спине, едва расслышал эти слова. —
Когда же он шагнул, Майлз, поддавшись порыву, тотчас же спрыгнул с табурета и толкнул графа.
— Простите, простите, милорд, — забормотал он хриплым баритоном, с интонацией более принятой, как он надеялся, в доках, чем в Оксфорде. Он принялся неуклюже похлопывать Вона по груди, словно проверяя, все ли кости целы. — Простите. Ваша светлость не пострадали?
— Ничуть. — Вон с силой отвел от себя руки Майлза. — Ну, будет, добрый человек.
— Да, ваша светлость. Премного благодарен, ваша светлость.
Майлз поклонился и попятился, пока не уперся в барную стойку, одновременно не отрывая взгляда от жилета Вона. Он и еще поклонился бы, если б это не казалось некоторым преувеличением. Кроме того, руки его, как и руки Вона, слишком явно выдавали в нем джентльмена.
Но достиг именно того, чего хотел. Под прикрытием капюшона Майлз позволил себе легкую самодовольную усмешку.
Ради безопасности виконт оставался в своей униженной позе, пока стук трости Вона и торопливые шаги его собеседника пересекали помещение, пока не открылась и закрылась дверь, пока голос Вона, отдающего приказы своим носильщикам, можно было слышать сквозь открытые окна.
Тогда, и только тогда, Майлз позволил себе распрямиться.
Вполне разумно было дать Вону и его компаньону некоторое время, чтобы покинуть улицу (другой мужчина мог все еще околачиваться поблизости), поэтому Майлз взял джин, который оскорбленная официантка со стуком поставила перед ним, попросил свечу и перебрался за уединенный столик, только что освобожденный Воном и его визави.
Майлз рассеянно отхлебнул джина и сморщился от резкого вкуса. Отвратительное пойло. Понятно, почему, потребляя несколько пинт в день, можно допиться до чертиков.
Майлз оттолкнул стакан, и тут же Молли, уже не столь дружески расположенная к нему официантка, шмякнула перед ним требуемую свечу — всего лишь жалкий огарок, прилепленный к блюдцу натеком своего же воска, и жить ему, судя по виду, оставалось не более получаса.
Майлза это не волновало. Он не намеревался настолько здесь задерживаться.
Ликуя и предвкушая, он достал из-под плаща сложенную записку, которую вытащил у Вона из жилетного кармана. Тот и не догадается, самодовольно подумал Майлз, рассматривая свою добычу. Бумажка была сложена до крошечного квадратика, чтобы легче было передавать, и не похоже, чтобы ее запечатывали. Ни имени, ни адреса на внешних сторонах не значилось.
В конце концов анонимность — фирменный знак шпионажа.
Что бы это могло быть? Наверное, инструкции, размышлял Майлз. Инструкции министерства полиции своему доверенному сотруднику, переданные через недавно прибывшего тайного шпиона. Акцент второго мужчины указывал, что им мог оказаться француз.